Книга Лучшие парни галактики - Надежда Мамаева

Она ещё не успела додумать всего, а его руки уже обняли ее, притянули ближе, а губы накрыли губы. В первый миг Кэм рефлекторно вцепилась в его плечи, чтобы не упасть.

Поцелуй оказался жадным, отчаянным, пронзающим тело и крадущим дыхание. Но страсть, резкость, дикость постепенно начала сменять нежность, будто Рой понял: его не оттолкнут, не залепят пощечину за своеволие.

А Кэм… В первый миг шокированная, сейчас она почувствовала, что это именно то, что ей нужно, чтобы ощутить вкус жизни. Вновь. Чтобы выйти из ступора, разорвать тот кокон оцепенения. А Алекс… Он был с ней, он видел и чувствовал то же, что и она, там, на острове. Он стал близким по духу.

Рой нехотя оторвался от Кэм и выдохнул:

— Не смог сдержаться. Хотел до конца поверить, что ты здесь, рядом, что все уже позади… И, признаюсь, я мечтал об этом давно. Так что раскаяния не жди.

Кэм почувствовала, как ее губы распухли. Тело все ещё пронзала дрожь. Но на душе… стало легче. Исчезла та муть, что поднялась, пока она читала «версию для прессы», присланную ей устроителями шоу и министерством.

— Увидимся завтра на пресс-конференции, — Рой обернулся у входа. — Не провожай. До встречи.

И он хитро улыбнулся.

Он ушел, и створки дверей с шелестом задвинулись, отрезав дом Кэм от остального мира. На столе остался недоеденный ужин, но убирать у нее уже не было сил.

«Спать. Ρешительно спать», — с такой мыслью Кэм упала на кровать. А новый день начался с пиликанья будильника.

До конференции было два часа, за которые она успела более-менее привести себя в порядок и собраться.

Кэм перехватила Никки у входа в зал, где должно состояться мероприятие.

— Ты тоже согласилась? — спросила Кэм у журналистки.

Николетт не отвела взгляда, не ссутулила плечи. Οна гордо задрала подбородок и с вызовом ответила:

— А что мне еще оставалось делать? — И все же на последнем слове ее голос слегка дрогнул.

— Тебе угрожали? — Кэм упорно хотела найти оправдание для рыжей. Ведь разочаровываться слишком больно.

— Не у всėх есть кто-то за плечами, — Никки нервно дернула головой в сторону Αлекса, уверенным шагом направляющегося к девушкам.

Глядя на застывших Кэм и Никки, Рой сразу понял, о чем они вели речь.

— Ну и каково это — заключить сделку с совестью? Выгодно, да? — хмыкнул он.

Лицо журналистки стало пунцовым — рыжие почти всегда легко краснеют.

— Знаешь, что? — прошипела она — У меня нет влиятельных родителей. Я всего в своей жизни добивалась сама. И теперь мне грозят тем, что от моей карьеры ничего не останется. Меня даже следить за кофемашиной для съемочной группы не поставят. Но я люблю свою работу, мне нравится организовывать съемки, нравится эта кипучая жизнь, этот адреналин, эта атмосфера. И теперь могут всего это лишить, разрушить мою жизнь. Ρазрушить все, чего я так упорно добивалась! Ну вот как я могу от этого всего отказаться? — Ее запал потух, голос охрип.

Она нервно поправила волосы и отвела взгляд.

Журналисты, которых к ним не подпускали охранники Роя, с любопытством наблюдали за разворачивающейся сценой, жалея, что не могут услышать подробности.

Алекс оглянулся на них, прищурил глаза и наклонился к самому уху Никки.

— Должность начальника моей пресс-службы тебя устроит? Или мало?

Ее глаза округлились. Она рвано выдохнула и после поджала губы, а затем также прищурила глаза, явно размышляя.

— И на полставки в твоей пиар-службе? Можно даже не руководящую должность.

Рой улыбнулся. Сначала лишь слегка, потом широко. А потом рассмеялся так, что журналисты, словно стайка вспугнутых птиц, всполошились.

Щелчки затворов, выкрики, нервическая суета.

«Словно полчище ночных тараканов, промышлявших в ночи на кухне, где резко зажегся свет», — пришло на ум Кэм неуместное сравнение. Хотя почему неуместное? Эти акулы клавиатуры и были теми тараканами, что питались объедками чужой боли, радости, слез и трагедий.

Густаво шел к своему креслу вальяжной походкой, самодовольно улыбаясь и в чуть небрежном приветственном жесте помахивая рукой. По залу сновали ребята с наушниками-переговорщиками и виртуальными бейджами на груди.

С появлением режиссера шоу — основного ньюсмейкера всего этого балагана, оживилась и охрана. Зависшие в воздухе микрофоны перед участниками пресс-конференции мигнули, сменив цвет с красного на зеленый.

Густаво плюхнулся в кресло, чуть отодвинул транслятор, поддерживающий внушительную голограмму с его именем и логотипом шоу «Лучшие пары Галактики», и из динамиков донесся бархатистый баритон:

— Дамы и господа, разрешите начать наш…

Он так и не договорил. Встал один из журналистов с заднего ряда. Кепка с козырьком, надвинутая почти на глаза, не давала разглядеть его лицо. Но вот широкий разворот плеч, который скрывала чуть мятая, хотя и новая, рубашка, выправка…

«Какой это, к нестабильному атому, журналист!» — только и успела подумать Кэм, у которой при виде вставшего родились совершенно другие ассоциации, родом с той гребаной планеты. Было в этой фигуре что-то смутно знакомое…

«Журналист» еще не успел вскинуть руку, а сидящий рядом с ней Эйджей уже толкнул ее назад. Спинка стула приняла на себя основной удар, но позвоночник и лопатки все же почувствовали стыковку с полом, пусть и через такой «буфер». Голова, которую Кэм инстинктивно прижала к груди, не пострадала.

Звук огрызнувшегося плазмомета она уже услышала, лежа на полу. Рядом, кривясь от боли, матерился Джей. Похоже, сам он упал не так удачно. Мгновением позже под столом оказался и Αлекс, десантировавшийся со своего стула самостоятельно, зацепив и Никки.

Α плазма меж тем поливала густо и прицельно лишь одного — режиссера. Тело Густаво уже напоминало решето. Труп толстяка припечатало к стене, когда Джей накрыл Кэм собой.

Крики и паника первой секунды, когда все и произошло, сменились оглушающей тишиной, в которой звук перезаряжаемой обоймы был особенно отчетлив.

Камеры, стрекозами летавшие над площадкой, где в нелепых позах на полу распластались люди, транслировали все в прямой эфир.

Сейчас они, нацелив на стрелка свои объективы, жадно впивались в его лицо.

По ту сторону виртуального экрана те, кто отвечал за прямой эфир, затаили дыхание, впрочем, как и все зрители. Но они, в отличие от Кэм, Алекса и Мэда, видели и трупы охраны, которую и расстрелял «журналист». Серди них были в том числе люди Роя. Вооруженный короткоствольным плазмометом, террорист сумел пронести его незаметно сквозь толпу.

Да, организаторы шоу, решив, что все уже позади, откровенно схалтурили на безопасности. Не иначе посчитали, что граната в одну и ту же воронку дважды не попадет. Зря. Имя этой «лимонки», начиненной даже не плазмой, а квинтэссенцией смерти, резануло слух миллионов зрителей, когда стрелок заговорил: