Книга Третий меморандум. Тетрадь первая. Первоград - Борис Батыршин

– С чем пожаловал, командор?

Валерьян чуть поморщился от рукопожатия. Игорек, добродушный двухметровый гигант шестнадцати лет от роду, еще не научился соразмерять силы. Тело его, покрытое ровным слоем серебристой пыли, живо напоминало античные статуи.

– Да вот, на твое скульптурное мясо пришел поглазеть. Соскучился… – осклабился Валерьян. Этот полуфамильярный тон, усвоенный сразу после отъезда из метрополии, был оптимален: ребятки числили его «своим в доску», и в то же время соблюдалось должное расстояние.

– Жарко же, – смущенно пояснил Игорек. – Мы что, негры, в спецовках париться?

– Ладно, шут с вами. Чем порадуешь?

– Да по-прежнему. Работаем. Трилобитов парочку отрыли. Ничего интересного.

«Трилобитами» условно именовались встречающиеся в пластах окаменелости. Первое время ребятки, выуживая какую-нибудь лекалообразную раковину или шипастый панцирь, с радостными воплями тащили их прямо на стол к командору, но уже через неделю пришлось отвести под оные экспонаты отдельный барак – слишком до черта их накопилось, а сортировка и систематизация, естественно, откладывалась на неопределенное время. Не до того было, да и некому пока заниматься палеонтологией.

– Как пласт?

– Вниз уходит, но пока терпимо. Стойки бы нужно посолиднее. Слышь, шеф, будешь в столице, захвати в подарок земных бревнышек.

– Лады. – Валерьян заторопился. – Напужаю Самодержца обвалами. Ну, бывайте, чертенята…

Утренний обход закончился, пора было в резиденцию, на связь с метрополией. Валерьян бодро затрусил к поселку. Идти было минут пятнадцать, по солнцепеку. Это утреннее полуторачасовое мотание по объектам изрядно выматывало командора, но таковы правила игры: утром и вечером устраивать общий обход. Да и вообще, сидеть в своей штабной конторе приходилось редко – почти весь день на ногах. Валерьян загорел, осунулся, но в целом умудрялся выглядеть браво. Благо с выбором ребят он не ошибся: ограбил Серегу на самых-самых. Здесь, вдалеке от столичных склок, амбиций, грызни, дышалось легче. Поселок выстроили буквально за месяц, причем, по местным меркам, вполне комфортабельно, для себя старались. А переквалифицировавшись в шахтеры, бойцы, ласково переименованные им в «чертенят», воистину работали как черти, честно отрабатывая выбитую Валерьяном первую норму пайка.

С началом работ на шахте население поселка увеличилось еще на тридцать работников и ныне составляло сто пятьдесят три человека, из них три десятка девчонок. Девицы представляли собой сферу обслуживания и научный сектор, под землей им делать было нечего. Единственное, что беспокоило Валерьяна, – это взятые темпы. При всей вере в энтузиазм и сплоченность своего маленького лагеря, он сомневался: выдержат ли? А понижать нагрузки было опасно, дабы не разболтались. Правда, иногда казалось, что эта ежедневная перегрузка уже стала нормой, и по-иному ребята просто не смогут, не захотят. Что ж, дай бог. Ведь находят же силы и на флирт, а еще месяц назад об этом смешно было даже подумать: после ужина ребят хватало максимум на пару песен у костра и – спать, спать, спать…

Потом, конечно, проблема с девицами. Пацанье в возрасте полового перезревания, того и гляди грызться начнут, а большему количеству девчонок здесь просто нечего делать. И для этих-то тридцати занятия изобретались с натягом. Ну да ладно, разберемся…

Валерьян заскочил в штабную хибару за несколько минут до выхода в эфир и узрел Майкова, копошащегося возле рации. Военный комендант поселка также обладал правом пользования рацией, но с его, Валерьяна, ведома. Сейчас он явно нарушал конвенцию.

– Чем занимаешься? – недобро сощурился Валерьян.

– Рапорт вышестоящему начальству, – борзо отчеканил Анатолий.

По первости он еще с трудом привыкал к собственному лейтенантству, наглость и заискивание наблюдались в равных долях. Но после недавнего вызова в Кремль и вручения ордена осталась только наглость.

– Капитан Голубев вызывал на связь, – не моргнув глазом продолжал заливать орденоносец.

Валерьян слишком хорошо знал, что это брехня. Пользуясь терминологией Юлиана Семенова, Майков «работал» на Казакова. Предупредил Валерьяна об этом сам Голубев – бравый капитан «во имя укрепления благосостояния государства» стремился к соединению всех реальных политических сил и сейчас носился с идеей триумвирата, долженствующего спасти отечество. Спасение отечества виделось новоявленному Гаю Юлию в блоке своих военных, валерьяно-жуковских трудяг и, возможно, аграриев Крапивки. Бедняга главнокомандующий, вступив на непривычно скользкий путь политики, жутко метался и то слал проклятия пустопорожней демагогии Самодержца, то каялся и воскрешал в душе ростки былого пиетета перед «блестящими организаторскими способностями» Казакова.

– Вы, товарищ лейтенант… – Майков был единственным человеком в поселке, к которому Валерьян обращался на «вы», и это доводило «старого служаку» до бешенства, – обязаны докладывать мне о своих выходах в эфир, за исключением чрезвычайных обстоятельств. Потрудитесь впредь точно соблюдать инструкции. Можете идти. – И Валерьян картинно указал на дверь. Анатолий, на последнем градусе беленения, развернулся и, нарочито медленно чеканя шаг, очистил помещение. Из-за аккуратно прикрытой двери до Валерьянова слуха донесся отборный мат и сдавленное рычание.

ИЗ ПИСЬМА С. ЖУКОВА КОНСУЛУ ВАЛЕРИ

…старый е…ливый бородатый орангутанг! Как твое ничего? В нашем гадюшнике разнообразно, но скучно. Самодержец говорлив (как всегда – гладко). Баграт ленив и смиренен. Прочие – по-прежнему. Новость: Саня распрощался со своей самочкой, и теперь она курсирует из рук в руки, то хвастаясь во всеуслышание, то хныча в жилетку. У нас родился новый вид спорта, именуемый «молочный брат Координатора». Желающих, как сам понимаешь, немало, да и я сам, старый козел, не прошел мимо. Настоятельно рекомендую.

О деле: лично у меня все о'кей, без сучка без задоринки. Выполняю и перевыполняю. Ребята в норме. С прочими смутно. То есть функционируют-то они все вроде бы нормально, но как-то вяло, из-под палки. Жара, наверное, да еще смерти эти. Впрочем, пусть все так остается подольше – свар нет, дело худо-бедно делается. Маня вроде бы зарывается в меру. Левченке я от твоего имени настучал по репе, да он и сам осознал вроде бы.

Собственно, все. Жму лапу. Привет Вике.

* * *

Вошла Вика. Валерьян, полуобернувшись, кивнул:

– Молодец, что заскочила. Как ты?

– Устала. Ты не ужинал? – Она подошла сзади, положила руки на плечи и, наклонившись, чмокнула Валерьяна в шевелюру. – Я сейчас что-нибудь соображу…

Притащив с камбуза холодную жратву, она засуетилась вокруг стола, продолжая рассказывать:

– Ничего страшного, мелочи: пара ссадин и один солнечный удар. Слушай, ты бы повлиял, что ли? Они на этом солнцепеке скоро штабелями падать начнут. Со зверюгами возилась… Тебе не интересно? – Валерьян клевал носом, лежащие на столе бумаги двоились в глазах, слова сливались в радужные чернильные пятна.