Книга Правда о Салли Джонс - Якоб Вегелиус

Вдалеке из солнечной дымки поднимался Сунахири Баг Пэлэс. Не сосчитать, сколько на нем было башенок, арок, балконов и окон.

Я села на пол. Мне было не по себе среди всей этой роскоши. Она словно таила какую-то угрозу. Я вдруг так загрустила по Старшому, что на глазах навернулись слезы. И по Ане. И по синьору Фидардо.

Я вспомнила о письме, которое отправила им. И мне стало легче.

~

Вечером в одном из многочисленных залов отеля директор Турсгуд провел генеральную репетицию выступления. Когда она закончилась, директор сказал:

– Завтра он настанет – момент истины. Мы готовились больше года. Если все пройдет безупречно, нас ждет удача! А вместе с ней – богатство, о котором другие могут только мечтать!

Все радостно закричали «ура». Все, кроме меня, разумеется.

На такой мягкой кровати, как мне постелили в ту ночь, я не спала ни разу в своей жизни. Утром, чтобы подняться, мне пришлось ухватиться за спинку. Слуга в шелковой пижаме и с тюрбаном на голове подал мне к завтраку огромную вазу со свежими фруктами. Не помню, когда я в последний раз ела что-то подобное.

Перед тем как ехать, за мной зашел мистер Уилкинс. У отеля нас ждали шесть роллс-ройсов. Они доставили нас через парк к дворцу Сунахири Баг Пэлэс. Вблизи дворец казался неимоверно большим. Мы остановились, и к машинам сбежались слуги открывать двери. По парадной лестнице спустился низенький пожилой человек с печальными глазами и седой бородой. На нем был элегантный костюм и шляпа с высокой тульей. Опираясь на золоченую трость, он подошел к директору Турсгуду.

– Меня зовут Сардар Бахадур, – сказал он, поклонившись. – Я первый министр и главный советник махараджи. Мой титул называется «диван». Его высочество махараджа рад приветствовать вас в Бхапуре, директор Турсгуд. Он с нетерпением ждет встречи с вами.

– Я тоже с нетерпением жду встречи с его высочеством! – с пылом воскликнул директор Турсгуд и протянул советнику руку. – Это большая честь!

Советник пожал Турсгуду руку и продолжил:

– Но, к сожалению, сегодня вы не сможете с ним увидеться. Его высочество вчера играл в крикет и сегодня страдает от невыносимой мышечной боли. Я перенес аудиенцию на завтра, на четверть пятого пополудни.

Директор Турсгуд открыл рот и сразу закрыл его, не найдясь, что ответить.

– До завтра, – сказал советник, снова поклонился и вернулся во дворец.

Директор Турсгуд стоял с понурым видом. Потом он взял себя в руки и, стараясь придать своему голосу непринужденность, сказал:

– Что ж, значит, у нас есть на подготовку еще одни сутки. Это не лишнее!

Караван золотых роллс-ройсов развернулся и укатил обратно в «Гранд-отель Бхапур».

В тот вечер состоялась еще одна генеральная репетиция. Настроение у всех было немного подпорчено.

На следующий день мы снова проделали короткий путь до дворца махараджи и у подножия лестницы директора Турсгуда снова встретил диван Сардар Бахадур. Вид у него был озабоченный, на лбу пролегли глубокие складки.

– К сожалению, махараджа и сегодня не сможет принять вас, – сказал он и виновато поклонился. – Придворные астрологи посоветовали его высочеству не проводить сегодня никаких встреч. Я записал вас на завтра, на двенадцать часов.

Директор Турсгуд хотел было протестовать, но сдержался. Вместо этого он холодно поклонился и сказал:

– Разумеется. Тогда мы еще один день насладимся бесконечным гостеприимством его высочества.

Назавтра в половине двенадцатого мы снова были там. Директор уже не мог скрыть своего раздражения, когда советник, извиняясь, объяснил, что махараджа опять занят и принять нас не сможет. У махараджи болела голова после небольшого торжества накануне вечером по случаю дня рождения одной из его любимых жен.

– Завтра в три часа его высочество примет вас, директор Турсгуд, – спокойно сказал советник Сардар Бахадур в ответ на все возмущенные вопросы директора.

~

И по прошествии двух недель директор Турсгуд и группа его экспертов так и не попали на аудиенцию к махарадже. Зато им приводили самые разные причины, почему махараджа в очередной раз не может их принять.

Его высочество то охотился на тигров, а то был увлечен партией в бридж с одной из своих жен. В один день он страдал от запоров, потому что объелся, а в другой чувствовал слабость, потому что недоел. Иногда он был не в духе из-за погоды или из-за того, что какая-то деталь его облачения плохо сидит. А иногда просто никого не принимал без всяких на то объяснений.

И все же настроение у спутников директора Турсгуда было неплохое. Инженеры, профессора и другие члены экспедиции были не против подольше погостить в роскошном отеле. Что касается меня, то днем я сидела на мраморной террасе с видом на парк махараджи, прикованная цепью к зонтику от солнца. На террасе отеля постояльцам круглые сутки подавали еду и напитки. Пользуясь случаем, люди Турсгуда ели и пили до отвала. Больше всех объедался, разумеется, мистер Уилкинс. Он не отходил от роскошного стола с яствами и если и похудел немного во время болезни, то теперь эту незначительную потерю в весе восполнил многократно. Раз или два он выходил на прогулку в парк. Следом за ним немедленно отправлялся слуга с тележкой, нагруженной спиртными напитками на любой вкус.

Единственный, кто действительно страдал от затянувшегося ожидания, это сам директор Турсгуд. Он был вне себя от злости и унижения.

Двадцать один день мы ездили во дворец махараджи и возвращались ни с чем. На двадцать второй день, который выпал на вторник в конце февраля, советник Сардар Бахадур совершенно неожиданно сообщил, что махараджа готов прямо сейчас принять директора Турсгуда и его спутников.

Глава 41

Аудиенция в Дурбарском зале

Советник проводил нас во дворец. Великолепие ошеломляло. Куда ни глянь, повсюду золото, серебро и белый мрамор. Я слышала, как по дороге люди Турсгуда шепотом обсуждают старинные картины и статуи в залах. Каждая вещь наверняка стоила целое состояние.

Мы подошли к высоким двойным дверям, которые охраняли два суровых солдата с саблями наголо. Распахнув двери, они впустили нас в огромный зал с высоким сводчатым потолком. Потом я узнала, что он называется Дурбарский зал. Здесь махараджа принимал гостей, и здесь проходили приемы по случаю разных торжеств. Зал освещали восемь хрустальных люстр, каждая из которых была в два раза больше, чем каюта на «Хадсон Квин». Пол украшали не меньше двухсот тигровых шкур, выложенных кругом. Головы убитых тигров смотрели в центр зала. Там стоял трон, а на троне восседал махараджа Бхапура. Он был облачен в шелковое платье до пят, а тюрбан его сверкал разноцветными драгоценными камнями.

Махараджа смотрел на нас усталым взглядом из-под тяжелых темных век, покручивая кончики идеально подстриженных усов.