Книга Теневая месса - Дарья Кадышева

***

Погребальные костры уже догорели. Но Древо продолжало тлеть. Она чувствовала его плач даже здесь, на берегу Чаши. Так могли плакать только живые. Умирающие в мучениях.

Пепел всё ещё летал вокруг, ложась на поверхность озера. Лета посмотрела на своё предплечье, обвитое свежими узорами клейма. Какая-то их часть, ближе к изгибу локтя, стёрлась под полученным ожогом, превратившим её кожу в грязное чёрно-жёлтое месиво. Она и не помнила, когда его получила. Странно, но и боль, которая должна была стать почти пыткой для неё, ощущалась отдалённо, глухо ворочаясь под плитой опустения.

Сожжённое дотла сердце жаждало новой крови, чтобы исцелиться.

Она не придавала значения разговорам, тихо шелестящим у неё за спиной, но не могла не слышать их. Белогора и Куштрима отправляли вместе с лешими в Куруад. Сопровождать их вызвался Хорив. Вернувшийся из чащи Марк подтвердил, что у них была с собой метательная машина, чей первый удар пришёлся по тому этажу, где находились жилые комнаты. Он насчитал больше ста человек, напавших на обитателей Кривого Рога, пока те спали.

Сначала они расправились с нёсшими вахту на границе поляны. Затем, не подходя слишком близко, закололи тех, кто спал в дальних хижинах и подожгли остальные. После их орудие выстрелило всего пять раз, но этого хватило, чтобы нанести непоправимые повреждения крепости и превратить Древо Бога в факел.

Ни магия, ни вода не спасли дуб. Его обгорелые останки напомнили Лете развалины огромного дома, о котором больше некому было заботиться. Пламя ещё пульсировало внутри ствола после того, как погибла крона, обрушившись на поляну и накрыв собой крепость. Этот громадный пень, в который превратилось Древо в конце концов, казался жалким обрубком, куском обычного дерева, каких было полно в лесу.

Лета смотрела на сосуды в руках керников.

Девять Стражей. Двое их учеников.

Каждый, кто держал прах, подходил к воде, чтобы развеять его над озером. Она наблюдала, как останки её братьев, обращённые в белую пыль, исчезали в мутной воде, относя их души к рогатому богу. Она знала их всех. Совсем молодых или измученных прожитыми годами; она знала тех, кто только начал свой путь или уже был искалечен нелёгкой судьбой; тех, кто дал обет до последнего защищать младший народ и исполнил его.

Нет. Они достойны большего, чем остаться пеплом, осевшим на дне холодного озера.

— Постой.

Марк застыл, недоуменно глядя на неё. Лета завела руку над церемониальным сосудом. Он не стал прерывать её, когда она запустила ладонь в прах. Он был прохладным и зернистым на ощупь. Это всё, что осталось от того человека, что дышал и говорил всего несколько часов назад.

Сжав горсть праха в кулаке, Лета вытащила руку из сосуда и раскрыла ладонь. Ей хотелось сгореть вместе с ними. Испытать те страдания, что терзали их перед гибелью. Она заслуживала этого больше, чем они.

Налетевший ветер отнёс маленькую часть праха с её ладони в озеро. Из глубин сознания поднялась забытая тьма и потянулась к каждому органу, отравляя их изнутри. Лета провела рукой по лицу, растирая белый пепел по щекам.

«Сегодня вы не умрёте. Вы станете частью меня».

Она повернулась спиной к озеру, вытаскивая из ножен Анругвин, и неспешным шагом направилась к лесу, с удовольствием ощущая, как её обугленное сердце обращается в железо.

В эту ночь она заберёт сотню жизней взамен одиннадцати.

Глава 11

Глава 11.

Змеиный обет.

В подавленном настроении Лиам вошёл в тронный зал, в котором царило молчание. Никого, кроме членов совета и стражи, сегодня в нём не было. Ветер приносил через открытые окна сладкий запах сирени и шелестел бумагами на столе юстициария. Траурные чёрные ленты с вышитым пурпурным журавлём колыхались вслед за ним, оттеняя молочно-кремовый цвет стен зала. Над троном висел огромный венок из полевых цветов и драгоценных камней. Точно такой же был в день коронации Кильрика.

Лиам прошёл по залу, чувствуя на себе взоры совета. Он смотрел перед собой, не пряча глаз. Чёрный бархатный кафтан стеснял движения. Он и не думал, что ему придётся надеть его так скоро.

Странно. Он давно ждал смерти короля. Даже был готов к этому. Но почему-то всё равно ощущал неизмеримую глухую боль в груди и тёмную скорбь. За погребением короля он наблюдал, смешавшись в толпе придворных. Не хотелось стоять там, в гробнице, рядом с Гонтье. Не хотелось ни с кем говорить. Не хотелось ничего видеть.

Лиам спешно поцеловал ледяную руку короля под пристальным взглядом бастарда. Он успел с ним проститься два дня назад, когда Кильрику стало совсем плохо. Поэтому не стал произносить пустых слов, как другие. Всё, что он хотел сказать, он выразил королю наедине.

Кильрика похоронили в гробнице под храмом Создателя, рядом с другими эльфийскими королями, Ольгаиром Ладитом и Илуаром Оллестаиром. Их останки привезли из дальних краёв, с островов Тор Ассиндрэль и руин Моан-Тристэля, дабы сохранить здесь, в последнем городе эльфов. Первый был королём alcuri, второй — era'liver. Кильрик же правил объединённым народом из тех и других. Его правление положило начало возрождению эльфов, столетия назад уже решивших, что они обречены на гибель.

Войны с людьми. Сожжение Моан-Тристэля. Резервации. Рабство. Затем взрыв на Тор Ассиндрэль… Казалось, что несчастьям не будет конца. Но вот они построили Грэтиэн. Обрели такого союзника, как Китривирия. Заселили полностью Леса Орэта. А в прошлом году после войны с Катэлем принялись восстанавливать один из Скалистых островов, Понфлэр, куда перебрались осенью первые поселенцы. Эльфы начинали всё заново.

Лиам смотрел на мраморный саркофаг короля, понимая, что должен продолжить его дело. Он должен вести народ к процветанию.

Он подошёл к советникам, остановившись на почтительном расстоянии. Все были на месте, за исключением Киара. Даже лорд Афирил и коронер присутствовали в тронном зале, хотя и не являлись членами совета. Гонтье стоял возле трона, и Лиам был чрезвычайно удивлён, что он не отважился сесть на него.

— Ты опоздал, — проговорил бастард, прищурив зелёные глаза.

— Я и не знал, что меня пригласили на собрание.

— Зачем же пришёл?

Лиам ответил ему едва заметной усмешкой.

«Сейчас будет весело».

— Его Величество незадолго до смерти подписал указ о прямом престолонаследии, и…

— И моя коронация не заставит себя долго ждать, — перебил Гонтье, и у Лима чуть не свело челюсть от бешенства. — Хотя до неё я имею некоторые права. Одно из которых позволяет мне снимать советников с их должности.

— Извини, но я должен тебя остановить, — с удовольствием произнёс Лиам. — У меня имеется приказ короля, оспаривающий все твои притязания на корону.

Он говорил, почти мурлыкая, будто сытый кот. Ни одна мышца в лице бастарда не дрогнула, но другие советники затаили дыхание, наблюдая за их разговором.