Книга Краткие очерки русской истории - Дмитрий Иловайский

Между тем самый знаменитый из московских воевод, князь Пожарский, напрягал свои силы, чтобы уничтожить хищную дружину Лисовского, составленную из отчаянных удальцов разных наций. Необыкновенно быстрыми переходами Лисовский долго спасался от преследования князя. Когда Пожарский заболел, дело его продолжали другие воеводы, но они также не могли настичь неутомимого наездника, который описывал круги по всему государству, обозначая свой путь грабежом и опустошением. Наконец, он перешел за литовскую границу, и только внезапная смерть избавила Россию от ее злейшего неприятеля (1616)[74].

СТОЛБОВО И ДЕУЛИНО

Одновременно с очищением государства от казаков шла борьба с двумя западными соседями России, Швецией и Польшей, которое не хотели возвратить захваченные ими русские области. Московское войско, отправленное против шведов под начальством князя Трубецкого, потерпело поражение от Делагарди под Бронницами. Сам король шведский Густав Адольф явился на место военных действий и лично осадил Псков; но псковитяне и на этот раз прославили себя мужественною обороной против одного из величайших полководцев своего времени, чем и способствовали скорейшему прекращению войны. Переговоры со шведами производились при содействии Англии и Голландии, которые хлопотали о мире, имея в виду свои торговые интересы. Наконец заключен был мир в селе Столбове (недалеко от Ладоги, в 1617 году), шведы возвратили Москве Новгород, Ладогу и некоторые другие города, но обязали ее заплатить 20 000 рублей и удержали за собой все захваченное ими прибрежье Финского залива. Таким образом, русские были совершенно отрезаны от Балтийского моря[75]. Впрочем, московское правительство считало Столбовский мир довольно выгодным, потому что получало теперь возможность обратить все силы против врага еще более опасного — против Польши.

Война с поляками шла с переменным счастьем: русские терпели поражения в открытом поле, но мужественно отстаивали города; попытки отнять у неприятеля Смоленск остались без успеха. Наконец война приняла решительный оборот, когда королевич Владислав вместе с гетманом Ходасевичем двинулся на самую Москву, чтобы здесь возложить на себя московскую корону. Во время его похода города Дорогобуж и Вязьма изменили Михаилу и сдались полякам[76], по под Калугою, где воеводою был князь Пожарский, поляки потерпели неудачу. На помощь к Владиславу пришел малороссийский гетман Сагайдачный, и они соединенными силами подступили к Москве. Ввиду такой опасности царь созвал собор из духовенства, бояр «и всяких чинов людей»; все они единодушно дали ему обет крепко стоять и биться за православную веру и своего государя. Приступы поляков к воротам столицы были отбиты, попытки овладеть Троицкою лаврой также не удались. Тогда Владислав вступил в переговоры, и в селе Деулине (подле Троицы) было заключено перемирие на 14 лет и 6 месяцев (1618). По этому перемирию Смоленск и часть Северской области остались за Польшею. В числе пленных, которых поляки разменяли на Струся и его товарищей, возвратился в Россию отец государя митрополит Филарет.

ПАТРИАРХ ФИЛАРЕТ И ВНУТРЕННЯЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

По смерти Гермогена патриарший престол оставался незанятым, потому что в Москве дожидались отца государева, и, когда митрополит возвратился из плена, ему немедленно предложили сан патриарха. После обычных отрицаний Филарет согласился и был посвящен (1619). Опытный в делах политических, Филарет скоро приобрел решительное влияние на управление государством; он укрепил московское самодержавие, ослабленное в эпоху смут, и до самой смерти своей (1633) оставался полным руководителем Михаила, отличавшегося мягкостью характера и великой сыновней преданностью. В государственных грамотах писались рядом имена отца и сына:

«Государь царь и великий князь Михаил Феодорович всея Русии и великий государь святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея Русии».

Главная забота царя и патриарха обратилась на приведение в порядок хозяйственной части, которая после смутного времени находилась в самом печальном положении. (Собирание податей представляло большие затруднения, потому что очень многие города и села были разорены, а жители их разбежались. Из дальних областей многие посадские люди, чтобы не платить податей, переехали в Москву и ближайшие города и укрывались здесь у своих родственников или друзей. Некоторые тяглые люди избавляли себя от царских налогов тем, что записывались за боярами, духовенством или монастырями; остальные же, указывая на свое разорение, беспрестанно просили царя о даровании им разных льгот. Кроме того, со всех сторон присылались в Москву жалобы на обиды и насилия от воевод и приказных людей. Для обсуждения мер против такой безурядицы государи неоднократно созывали Земскую думу. Решено было составить по областям точные росписи (или «писцовые книги») и распределить подати сообразно с имуществом жителей. С этой целью во все города посылались писцы и дозорщики. Но они по большей части недобросовестно исполняли свое дело и ради посулов накладывали подати на кого легче, на кого тяжелее (хотя воеводам и приказным людям под страхом жестокого наказания запрещалось брать посулы, а жителям давать их). Тяглых людей, уклонявшихся от налогов, велено было возвращать на свои места. Замечательна также следующая мера правительства: приказано было из каждого города взять в Москву по одному человеку из духовенства, по два из дворян и детей боярских и по два из посадских людей, которые могли бы сообщить правительству точные сведения о состоянии областей и о способах помочь разоренным жителям. С воцарением Михаила возобновились и прерванные в Смутную эпоху дружественные сношения с иностранными державами. Так, во время польской войны персидский шах Аббас и английский король Иаков I помогали Михаилу деньгами. При Михаиле московское правительство в первый раз обменялось посольствами с французским двором.