Книга Футбол сквозь годы - Николай Старостин

Дальше началась история прозаическая – о конфискованном имуществе. Оно было пущено с торгов, но Мосгорфинотдел должен был возместить его стоимость. Встал вопрос об оценке проданного. У меня конфисковали несколько картин довольно известных художников, в том числе Степанова и Коровина. Помню, после того, как я купил на аукционе в Ленинграде картину Степанова «Стадо» и привез ее в Москву, ко мне неожиданно пришла Екатерина Васильевна Гельцер, знаменитая балерина, которая коллекционировала произведения Степанова. Я не был специалистом в живописи, но у меня сработал рефлекс: раз Гельцер хочет купить, значит, продавать не надо. Потом, когда выяснилось, что конфискованные у меня ценности оказались рассортированными по квартирам работников НКВД, я сожалел, что не согласился на предложение Гельцер: лучше бы Степанов достался ей. Из неплохой коллекции тех лет удалось разыскать и вернуть лишь три картины. Они сейчас висят у меня дома.

Меня больше волнует другое. Имея возможность как начальник команды постоянно общаться с нынешними молодыми игроками, не перестаю удивляться: почему, кроме магнитофонных и видеокассет, их ничего не интересует? Говорю об этом не случайно. Хотя знатоков живописи в десятки раз меньше, чем знатоков футбола, я убежден: кругозор культурный и кругозор футбольный связаны неразрывно.

Однако я, кажется, немного увлекся «живописными» проблемами. Существовали куда более земные. Кем быть? Где работать?

Когда мы с братьями встретились в Москве, я с радостью обнаружил, что 12 «гулаговских» лет не сказались ни на их жизнелюбии, ни на стремлении к активной деятельности.

Издавна высшим «органом власти» в роду Старостиных был семейный совет. В долгих совместных раздумьях и сейчас решался вопрос о трудоустройстве. На правах старшего я посоветовал Александру попробовать себя на коммерческой ниве в спорте. Чувствовал: способности брата и его имя помогут освоиться на новом поприще. Вскоре Александр получил место заместителя начальника Центральной оптовой базы спорттоваров Министерства торговли РСФСР. Потом был назначен начальником и проработал в этой должности около 25 лет. Окончательно отойти от футбола было выше его сил. Несколько лет подряд он возглавлял Федерацию футбола РСФСР, принимал самое активное участие в футбольных делах России.

Андрей поступил на службу в Центральный совет общества «Спартак». Но постепенно начал активно сотрудничать в прессе, выступать с обозрениями и комментариями матчей и незаметно для себя окунулся в водоворот футбольных страстей. А потом, как часто бывает, вроде бы случайная встреча вывела его на иную футбольную орбиту. Написал «вроде бы», так как глубоко убежден: подобные встречи кажутся случайными лишь при поверхностном взгляде. В действительности они предопределены неумолимой логикой переплетенных судеб, прожитых лет и свершившихся событий… Впрочем, при пересказе даже из первых рук всегда возможны искажения и упущения. Вот что вспоминал сам Андрей:

«На одном из матчей я встретил Валентина Александровича Гранаткина, который тогда работал во вновь созданном Управлении футбола Союза спортивных обществ и организаций.

– Тебя просит зайти к нему Николай Николаевич Романов, – сказал мне Гранаткин, серьезностью тона подчеркивая определенный подтекст своего сообщения.

– Когда?

– Чем скорее, тем лучше, – пробурчал Валентин и добавил: – А то я один с ног сбился…

Николая Николаевича Романова я знал с 1940 года. Будучи секретарем ЦК ВЛКСМ, он ездил руководителем нашей спортивной делегации в Болгарию. Много лет Николай Николаевич возглавлял руководство физической культурой и спортом в стране. Это был период, когда советские спортсмены вышли на широкую международную арену и жизнь ставила много новых, сложнейших, неожиданных вопросов, которые требовали ответственных и весомых решений. Романов глубоко вникал во все проблемы спорта, ничто не проходило мимо его внимания, под его непосредственным контролем, а нередко и участием разрабатывались тренировочные нагрузки, меры материального и морального поощрения и другие вопросы.

Человек высокой культуры, умный, инициативный, он требовал творческой активности и от своих подчиненных. Про таких руководителей говорят – человек на месте! Его жизнерадостность, деловитость сразу располагали к себе собеседника. Кроме всего, Николай Николаевич понимал и ценил юмор. Говоря современным языком науки, его биополе так благотворно действовало на собеседника, что неискренность в разговоре с ним исключалась, а желание сказать неправду даже в голову не приходило.

Я вошел в его кабинет с легкой душой, как будто и не было многолетнего перерыва во встрече, словно вчера напутствовал он меня, капитана сборной команды Москвы, на трудный матч.

С приветливой улыбкой, встав из-за стола и сделав несколько шагов навстречу, хозяин кабинета пожал мою руку и, как мне показалось, с пониманием происшедшего со мною негромко произнес:

– Появился…

Вопрос, как я и предполагал, сводился к предложению работать в Управлении футбола: «Надо помочь Гранаткину, играли же вместе»…

К удивлению Николая Николаевича, я отказался. Он попросил объяснить причины.

– Первая – это отсутствие диплома о высшем специальном образовании. Вторая – непокладистость характера: «служить бы рад, прислуживаться тошно»… Имею свою точку зрения по некоторым вопросам футбола, которая не всегда будет совпадать с вашими взглядами.

– Так мне это от своих помощников и нужно. Ведь вас трое заслуженных мастеров спорта – Гранаткин, Старостин, Мошкаркин, вам и карты в руки. Иди к Гранаткину и оформляйся.

С этого началось мое служение сборной команде СССР в третьей ипостаси – начальника команды».

Думаю, меня никто не упрекнет в родственных симпатиях, если я скажу, что Андрей был одной из популярнейших и наиболее авторитетных фигур в отечественном футболе. Счастливую жизнь в спорте прожил мой второй брат – любимец футбольных богов…

Может быть, слишком много Старостиных было в футболе и, как мы между собой шутили, еще для одного не хватало федерации? Меня часто спрашивают: почему самый младший из нас, Петр, отошел от футбола? Попробую ответить. Если говорить серьезно, то те, кому надо понять суть спорта и душу спортсмена, познать «колдовскую музыку ударов», выражение «отошел от футбола» воспринимают, очевидно, весьма относительно. Петр все годы продолжал жить интересами «Спартака». Но он остался верен выбранной профессии инженера. Был начальником технического управления Министерства нефтяной промышленности…

Рассказав о братьях, наверное, пора поведать и о себе. В то время существовало положение: людей восстанавливали в тех должностях, на которых они числились в момент ареста. Следовательно, выходило, что я опять буду председателем Московского городского совета общества «Спартак». Однако эту должность уже 8 лет занимал бывший инструктор горкома партии Кузин. Снять с работы одного человека только потому, что реабилитировали другого, – вряд ли это было справедливо. Поэтому мне предложили место начальника футбольной команды мастеров. Я вначале заупрямился. Но, поездив по соревнованиям и познакомившись с положением дел в тех видах, которые в довоенном «Спартаке» активно культивировались, а ныне находились в упадке: плавание, конный спорт, спортивные игры, – я понял, что мне уже трудно будет восстановить их прежний уровень. Трезво оценив силы, решил, что полезнее сосредоточить свое внимание и возможности на футболе. И дал согласие. С тех пор ни разу за 35-летнюю, почти непрерывную службу на этом непростом посту не пожалел о своем решении.