Книга Шок-рок - Стивен Кинг

Он подступил к ней снова. Ей удалось ухватить его зазапястье, выворачивая изо всех сил руку, сжимавшую нож. Но он оказался намногосильнее, и уже клинок маячил в дюйме от ее лица. Он криво усмехнулся…

Она вывернулась, выбрасывая нож вверх, и лезвие рассекло емуподбородок. Кровь брызнула пульсирующими толчками прямо в лицо Конни. Онаморгнула, закашлялась, издала звук отвращения. Но Вэл, похоже, этого незаметил. На его лице по-прежнему застыла эта идиотская ухмылка.

Внезапно ухмылка сменилась выражением замешательства. Винд,верхняя часть туловища которой тоже была разукрашена кровью Вэла, стояла прямопод ним. Нагнувшись, она схватила его за ноги и толкнула назад что было сил.Этого движения хватило, чтобы он потерял равновесие. Вэл с воплем перевалилсячерез ограждение эстакады.

Он падал на шоссе, размахивая руками. Но до асфальтадолететь ему, по сути, было не суждено. За мгновение до встречи с землей еготело перехватил несущийся могучий грузовик. Кабина врезалась в него, распластавкрик, не говоря уж о самом теле.

Водитель ударил по тормозам, покрышки огромного грузовикапротестующе завизжали. Но этого, разумеется, было далеко не достаточно. ТелоВэла полностью исчезло пол бесконечными рядами колес.

Конни и Винд в ужасе наблюдали за происшедшим. Внезапно неборасколола пурпурно-красная молния. И раздался вопль, какого они не слышалиникогда в жизни. Вопль, исходящий из глубочайших глубин человеческой расы,полный ужаса, злобы и всего того, что человек предпочел бы забыть навсегда.Ослепительный свет, казалось, льется отовсюду.

Конни чувствовала, как он наполняет ее, пронизывает все еесущество, а затем возник тот самый омерзительный запах, который она помнила издалекого прошлого. Запах паленого. Все вокруг словно залило на мгновениекрасным цветом, и этот цвет запечатлелся в душе — как вспышка фотолампыоставляет свой след на сетчатке глаза. И она поняла, что в отличие отфотографических ощущений этот след останется в ней навсегда.

Дорога домой прошла в абсолютном молчании. Они лишь частобросали друг на друга мимолетные взгляды. И каждая была убеждена, что прекраснопредставляет, что хотела бы сказать другая.

Я предупреждала тебя, Винд! Я предупреждала и говорила тебе,но ты не слушала. Материнское чувство что-нибудь да значит. Но ты — ты мне неповерила, и я спасла твою несчастную задницу, глупая маленькая сучка. — Виндбыла уверена, что мать именно так думает. И за это ее ненавидела.

Но она ошибалась.

А Конни — Конни не сомневалась, что Винд думает так: Я моглас этим сама справиться, мать! У меня все было под контролем! Ты влезла, хотя ятебя об этом и не просила, ты просто тащилась за мной до отеля, мать, тыпопросту следила за мной.

А кроме того, это ты заставила меня это сделать, тывтолкнула меня в эту ситуацию. Ты заставила меня, ты практически спровоцироваламеня, и ты сама во всем виновата.

Но и она ошибалась.

Но не сказали — и не узнали.

Как только приехали домой, Конни отправилась в ванную ипровела там, казалось, годы. Но наконец все с себя смыла и перешла в спальню.Винд после нее тоже пошла принимать душ, но, встретившись в коридоре, они необменялись ни словом.

Обе лежали в своих благопристойных постелях, а буря нетолько не стихала, но становилась все сильнее и громче. Конни слушала, считаласекунды между вспышками молний и раскатами грома, пытаясь определить, насколькоблизко гроза. Тут полыхнула особенно ослепительная вспышка, и почтиодновременно — не прошло и секунды — окружающий мир словно взорвался. Оналежала в ужасе, уверенная, что очередная молния залетит к ней прямо в окно. Онасела, глядя через комнату в зеркало, висевшее на стене, и когда молнияполыхнула в очередной раз, увидела две вещи.

Она увидела в зеркале свое отражение… и кровь, которую онатак тщательно смывала. Лицо оказалось полностью в крови, словно вода и неприкасалась к нему. Пропитав кожу, пропитав мозг, кровь пропитала ее всюнасквозь.

Это было первое.

Второе оказалось не намного лучше.

Это был тот, кого Винд называла Вайли. Он стоял настолькоблизко, что она вполне могла прикоснуться к нему. Хотелось закричать, соскочитьс кровати, бежать к телефону, вцепиться ему в глотку — черт побери, сделатьхоть что-нибудь. Но она сидела как парализованная. Она попробовала крикнуть, ноголосовые связки перехватило.

— Я тебя помню, — произнес Вайли Койот. Голос у негооказался на удивление мягким, почти нежным. — Да-да, помню… Когда Вэл еще былРэбом, я был… как там его… Да, Билли Бобом! Для меня это было не лучшее время.Ну что поделать. Но я помню всех вас, девчонок, — на протяжении десятилетий.Вэл никогда не помнил, но так уж он был устроен. Он нам никогда не нравился,честное слово — ты это должна понять. На самом деле мы как бы рады, что его нестало.

Он шагнул в ее сторону, и тут она ясно увидела, что у него вруках кубок. Сияющий в неверном свете. Она хотела вскарабкаться на кровать, нотело блаженно игнорировало все приказания, которые выкрикивало сознание.

— Впрочем, ладно, — продолжал Вайли столь же естественно,как прерванный на секунду разговор в лифте. — Это была твоя основная сделка сдьяволом еще до того, как ты наткнулась на нас — остановить годы. Для наспятерых — взамен на бессмертие и блестящую карьеру рок-музыкантов. Мы начиналив пятидесятые как "Джимми и Дженерейторз".

Во всем этом была какая-то нереальность, потому что —безумие — но она ощутила безумный восторг. Она услышала собственный голос —"Господи, так это вы — "Боп[19] с Моей Бэби"? Одна из первых пластинок,которую я заставила мать купить мне!"

— Спасибо. — Он усмехнулся, застенчиво и смущенно, какмальчишка.

— А потом вы все… как бы исчезли.

— Да, — нахмурившись, кивнул он. — Мы обнаружили, что хотявзлет и доставляет удовольствие, неизбежный спуск с вершины оказывается гораздодольше, если ты бессмертен. Следовательно, после этого мы решили, что каждаяновая группа будет уходить громко.

— Что это значит?

— Элементарно. Мы обретаем славу, поднимаемся все выше ивыше до тех пор, пока не чувствуем, что достигаем своего пика, и зарабатываемуйму денег. После этого инсценируем свою смерть, живем в свое удовольствие,пока не заканчиваются денежки и не появляется желание выступать снова. Мы любимвыступать вживую — студий нам недостаточно, понимаешь?

Она тупо кивнула. Первое движение, которое она смогласовершить.