Книга Повседневная жизнь русского провинциального города в XIX веке. Пореформенный период - Алексей Митрофанов

Один уже обход больничных камер вполне ясно убеждает, что дурной воздух в них происходит не столько от недостатка вентиляции, сколько от далеко недостаточного количества и дурного качества как носимого больными, так и постельного их белья. Первое из них нашел я более чем наполовину ветхим и пропитанным едкими веществами; второе, простынь, наволочек и одеял байковых и канифасных, — в малом количестве, да и то большей частью изодранными; тюфяки — грязными, и, от огромных на них едких пятен, провонявшими».

Но больные, разумеется, считали это мелочью. Им в больнице большей частью нравилось. Еще бы — перьевые подушки, шерстяные одеяла, отапливаемые уборные, ванна, здоровое и калорийное питание — суп, молоко, каша, масло, мясо, курица, яйца, селедка, кисель и чай с сахаром. Это лишь приблизительный список больничных роскошеств, о которых большая часть пациентов у себя дома и мечтать не смела.

В большинстве своем провинциальные больницы не выделялись ни размерами, ни какой-либо особенной архитектурой. Взять, к примеру, Торжок, где первая больница появилась два столетия назад. Инспектор Тверской губернской врачебной управы с прискорбием рапортовал: «В городе Торжке городовая больница содержит шесть кроватей. В оной находится пять больных арестантов, из коих один получает по 8 копеек в сутки кормовых денег, прочие питаются подаянием. Таким образом, больничного пищевого продовольствия вовсе нет, нет также и одежды больничной и никаких других принадлежностей».

Дело пошло на лад лишь в 1842 году, когда предприниматель Ефрем Остолопов презентовал родному городу собственный деревянный дом «для помещения в оном городовой больницы». После чего под руководством доктора П. Цирга дом перенесли в новое место — повыше, да и поспокойнее — подальше от суеты. И уже в 1851 году в обзоре медицинской части Торжка значилось: «Больница в Торжке расположена на сухом месте, но далеко от центра Торжка. Здание деревянное на каменном фундаменте с мезонином (подарено купцом Остолоповым) на 20 штатных коек. Содержится в примерной чистоте и опрятности. Гардероб находится в избытке, так как поступило еще белье из холерного барака. Продовольствие больных весьма исправно. Заведующий штаб-лекарь Ф. О. Марциевич. Попечение и лечение в весьма удовлетворительном состоянии».

Разумеется, лечебницы губернских городов были побольше, чем в уездном Торжке, да и оборудование у них получше. Там не приходили в радость от поступления «белья из холерного барака». В костромской земской больнице размещались не только рентгеновский, но и физиопроцедурный кабинеты. Одна только бактериологическая лаборатория занимала пять комнат. И все это роскошество чудесным образом сосуществовало с дураками-фельдшерами и санитарами. В той же костромской земской больнице доктор Богомолец велел проклизмировать некого семинариста. Его и проклизмировали — только по ошибке не водой, а серной кислотой. Несчастный в мучениях скончался, врач подал в отставку, а с фельдшера — как с гуся вода.

Кстати, в той же больнице случился пусть и безобидный, но все же досадный курьез. Один из обывателей писал: «Доктор медицины Чернов, окончивший Военно-медицинскую академию, практиковал в городе и одновременно заведовал гинекологическим отделением губернской земской больницы. Когда освободилось место губернского врачебного инспектора, Чернов изъявил желание занять это место. В связи с этим с ним захотел познакомиться губернатор Мякинин. В разговоре он стал указывать на сложность работы, вообще читать наставление. На это Чернов ответил: «Не беспокойтесь, Ваше превосходительство, все будет в порядке, нас на мякине не проведешь». После этого разговор прекратился, а невпопад сказанная пословица решила участь Чернова — назначение не состоялось, и он больше никогда не приглашался к Мякинину».

К сожалению, подобную дурь ни рентгенами, ни физиопроцедурами не компенсируешь.

Многое держалось на подвижниках. В частности, стараниями тульского врача Викентия Игнатьевича Смидовича (отца известного писателя Вересаева) в городе открылось новое, невиданное учреждение — бесплатная лечебница для приходящих, по-современному поликлиника. Газета «Тульские губернские ведомости» поместила рекламу: «Общество тульских врачей сим имеет честь известить жителей г. Тулы, что 1 ноября в 1 час пополудни имеет быть молебствование по случаю открытия лечебницы для приходящих больных в доме аптекаря Баниге на Киевской улице. Прием же больных для подания им советов, а беднейшим бесплатный отпуск лекарств, назначается ежедневно со 2-го числа ноября, от 11 утра до 1 часу пополудни».

Сам Викентий Игнатьевич начал трудиться в новом учреждении, а затем, когда докторский опыт позволил, возглавил его. Одновременно с этим доктор занимается так называемой общественной деятельностью. А просторы для такого занятия были немалые. В частности, в докладе земскому собранию безо всякого лукавства говорилось: «Все больничные здания до последней мелочи требуют перестройки, невозможно оставлять в них больных, так как их жизни грозит опасность от ожидаемого падения потолка и разрушения стен».

Особняком стояли учреждения благотворительного общества «Красный Крест». В этих больницах служба сочеталась со служением. Руководители строго следили не только за работой своих сотрудников, но и за моральным обликом. В частности, при смоленской больнице Красного Креста действовали двухлетние курсы сестер милосердия, при этом слушательницам тех курсов строго запрещалось посещать театр, кинематограф и Лопахинский увеселительный сад.

Общество «Красный Крест» было основано в середине позапрошлого столетия в Женеве для облегчения участи пострадавших во время войн и стихийных бедствий. Прошло совсем немного времени, и «Красный Крест» распространился по всей Европе, в том числе России — чего-чего, а войн и бедствий здесь всегда хватало. В частности, в 1876 году отделение российского общества «Красный Крест» возникло во Владимире. Задачи его были таковы: «содействие отечественной администрации в уходе за ранеными и больными воинами во время войны и доставления им как врачебной, так и др. рода вспомоществования. В мирное время: а) принятие мер к обеспечению своих потребностей для военного времени, б) оказание увечным воинам возможной помощи, в) помощь пострадавшим от общественных действий».

Спектр действий членов общества — самый разнообразнейший. В частности, в 1908 году «Владимирские губернские ведомости» сообщали: «Издания Общины святой Евгении. Художественные открытые письма Красного Креста. Иллюстрации к поэме Богдановича «Душенька», Толстого, силуэты «сцены из помещичьей жизни» его же, силуэты Гермельсена к басне «Разборчивая невеста»; сцены из детской жизни Линдеман; «Игрушки» по рисункам Александра Бенуа; «4 времени года» и «Дни недели» Конст. Сомова; виды городов и местностей России по рисункам художников и с фотографий».

Все это — благотворительные акции сестер.

В другой владимирской общине Красного Креста, Георгиевской, решили возвести целый больничный город. Образцовый во всех отношениях и прекрасный на вид: «В г. Владимире, при Владимирской св. Георгия общине сестер милосердия российского общества Красного Креста, частью на средства главного управления, частью на собранные на месте пожертвования сооружается больница Красного Креста на 25 кроватей. Местные деятели, желая связать устройство этой больницы с воспоминаниями об исполнившемся 300-летии Царствующего Дома Романовых, возбудили ходатайство о присвоении означенной больнице наименования «Больница в память 300-летия Царствующего Дома Романовых»».