Книга Все в твоей голове - Сюзанна О'Салливан

Мать громко всхлипнула, невольно озвучивая общие мысли. Все мы испытывали отчаяние. Рейчел словно карабкалась на высокую гору, но всякий раз, когда она думала, будто достигла вершины, выяснялось, что впереди еще более крутой склон. Я боялась, что она не дойдет до конца дороги, – потому что ее тернистый путь ведет в никуда.

Синдром хронической усталости (СХУ) не раз менял названия и становился объектом научного интереса. В XIX веке его предка называли неврастенией, и ему приписывали немало симптомов: постоянную усталость, невралгические боли, боли в суставах, депрессию, бессонницу, беспокойство, упадок сил, головную боль… Отличительная черта неврастении заключалась в том, что сон, каким бы долгим он ни был, не приносил больному облегчения. Пациенты демонстрировали крайнюю степень истощения, хотя явных тому причин не было. Первое наиболее полное описание болезни датировано 1869 годом, и принадлежит оно перу американского врача Джорджа Бирда.

Бирд считал неврастению органическим заболеванием. Он верил, что истощение является результатом чрезмерного напряжения мозга и нервной системы, поэтому болезнь поражает прежде всего успешных людей, занимающихся умственным трудом. Возникновение неврастении он связывал с ускорением темпа жизни во второй половине XIX века. В общем, это была болезнь интеллектуалов и предпринимателей.

Неврастения имела много общего с истерией. И в том, и в другом случае врачи не видели причин болезни, симптомы были многочисленными, но не смертельно опасными. Впрочем, была у неврастении одна особенность. Если истерия поражала (как тогда считалось) только женщин, то неврастения стала прерогативой мужчин. Причем нервное истощение считалось более «достойным» заболеванием. Эпидемия неврастении случилась как раз в тот момент, когда истерия стараниями европейских врачей уходила в небытие. К началу XX века неврастения стала «maladie a la mode» в Париже и самым популярным диагнозом на Харли-стрит.

Раз появился диагноз, появились и методики лечения. Наибольшую популярность получил способ Уйэра Митчеля. Этот невролог из Филадельфии вынуждал больных соблюдать полный покой, запрещая им двигаться, читать и разговаривать. Пациенты не могли встать даже для справления естественных нужд, им приходилось пользоваться судном. Экстремальный отдых в сочетании с принудительным кормлением жирной пищей мог длиться месяцами. На подобном «лечении» многие врачи сколотили целое состояние.

Со временем неврастения повторила судьбу истерии. Врачи стали лучше разбираться в физиологии человека, и идея об истощении нервной системы утратила правдоподобность. Удалось доказать, что «полный покой» Уэйра Митчеля совершенно неэффективен, несмотря на всю свою дороговизну. Однако окончательно перевернул представления о неврастении тот факт, что болезнь поражает не только богатых и успешных мужчин, но и представителей рабочего класса и даже женщин! Неврологи, прежде дравшиеся за каждого пациента, теперь повернулись к ним спиной. Как только болезнь перестала быть уделом богатых, она превратилась в нечто постыдное.

Неврастения отошла на второй план, хотя этот диагноз ставили вплоть до середины XX века. Она по-прежнему считалась органическим заболеванием, изредка выступая как деликатная альтернатива депрессии. Усталость, конечно, никуда не делась, просто врачи стали оценивать ее иначе. Одним больным ставили диагноз «меланхолия», у других усталость воспринимали как побочный симптом инфекции или отравления химическими веществами.

В середине XX века понятие синдрома хронической усталости и вовсе пропало из арсенала врачей. Лишь цепочка, казалось бы, несвязанных между собой событий на разных концах света вновь пробудила к нему интерес.

В 1955 году на севере Лондона в Королевской общедоступной клинической больнице случилась эпидемия загадочной болезни, вскоре охватившая и медперсонал. Пострадали более двухсот человек, больницу пришлось закрыть на два месяца. Симптомы напоминали грипп в сочетании с мышечной и головной болью, усталостью и провалами в памяти. Летальных случаев не было, причину эпидемии так и не нашли. Врачи предположили, что пациенты страдают от необъяснимого воспаления мозга и нервной системы. Тогда-то и появился термин «миалгический энцефаломиелит», сокращенно «МЭ».

Затем в разных местах последовали новые вспышки заболевания, правда, в меньших масштабах. Ученые пытались найти возбудителя инфекции, всякий раз с ликованием объявляли, что им удалось это сделать, – а чуть позднее их открытие опровергали.

В 1984 году ЦКЗ зарегистрировал около 120 случаев заболевания в городе Инклайн-Виллидж (штат Невада) общим населением 6000 человек, причем у каждого больного был свой набор симптомов, в частности головокружение, онемение, ломота в суставах и усталость. Сперва, как и в предыдущих случаях, врачи не могли понять, с чем имеют дело, однако после целого ряда тестов им удалось выявить в крови пациентов антитела к вирусу Эпштейна-Барра (ВЭБ). Теория о том, что синдром хронической усталости связан с ВЭБ, актуальна и по сегодняшний день. Энтузиазм ее поклонников не охлаждает даже тот факт, что у большинства людей, когда-либо заразившихся ВЭБ и, значит, имевших к нему антитела, синдром хронической усталости так и не проявился.

Именно в 1980-е годы возникло понятие «синдром хронической усталости». Разразилась эпидемия. Газеты и телешоу наперебой кричали о загадочной болезни. Люди, много лет страдающие от СХУ, получили шанс если не на выздоровление, то хотя бы на терапию. И снова врачи завели старый спор: можно ли считать неврастению болезнью?

В простейшем понимании СХУ обозначает чувство невероятной усталости, которое пациент испытывает более полугода и которое нельзя объяснить конкретной психической или физической болезнью. Миалгический энцефаломиелит – это синоним СХУ, но большинство пациентов, особенно на территории Великобритании, предпочитают именно этот термин. С моей стороны довольно безрассудно говорить о СХУ/МЭ в книге, посвященной психосоматическим заболеваниям, потому что уже много лет не утихают споры между теми, кто считает синдром хронической усталости болезнью органической, и теми, кто видит в ней расстройство психики.

Довольно заманчиво прикрыться сейчас чужим мнением. Гроза разразится в любом случае, чью бы сторону я ни заняла. Один профессор в Великобритании сообщал, что в его адрес регулярно поступают угрозы. Он ведущий специалист в области СХУ – при этом его обвиняют в том, что он препятствует научным исследованиям. Большую часть жизни он посвятил решению этой загадки, а его осуждают за бездействие. Он разработал наиболее эффективную программу лечения – его поливают грязью: мол, предоставил больных самим себе. Главный грех этого врача в том, что он психиатр и в своей работе акцентирует внимание на психических процессах, регулирующих чувство усталости.

Я мыслю не столь узко. Я считаю, что психологический фактор, может, и не является основной причиной синдрома хронической усталости, но как минимум оказывает влияние на развитие болезни. Уверена ли я? Нет, конечно, этого никто не знает наверняка. Однако меня убеждает отсутствие любых физических патологий, которые могут спровоцировать СХУ. С другой стороны, это заболевание часто сравнивают с рассеянным склерозом или СПИДом, причины которых тоже нашли далеко не сразу. Однако в случае с рассеянным склерозом физическую природу заболевания подтверждали определенные неврологические симптомы, а в крови больных СПИДом даже до открытия вируса иммунодефицита находили отклонения, которые свидетельствовали о вирусном характере заболевания.