Книга Любовь всегда выигрывает - Барбара Картленд

— Все в порядке, — тихо произнесла она. — Смею сказать, все улажено, деньги я получу раньше, чем пойду в церковь. Я договорилась, что отдам их на хранение вам, как моему посаженому отцу, и они будут у вас, пока мы не уедем из этого дома.

— Я — ваш посаженый отец?! — воскликнул лорд Уинчингем.

— Но ведь это правильно! Вы же мой опекун! Ведь я появилась в свете как ваша подопечная!

— К черту все это! Я не согласен! Я еще недостаточно здоров. Врач мне запретит…

— Ну пожалуйста… — жалобно начала Тина. — Я же не могу идти в церковь одна… толпа людей… взгляды… сэр Маркус… Я… я надеюсь только на вас! — Она не могла терять последние мгновения, которые можно провести с ним. Свадьба казалась ей менее страшной, если в церковь она пойдет с ним и побудет наедине с ним в карете, прежде чем отдаст себя в руки ненавистного человека. Тина взмолилась: — Пожалуйста, обещайте мне, что будете моим посаженым отцом!

Лорд Уинчингем пожал плечами, и она заметила, как он поморщился от боли.

— Если это доставит вам удовольствие, — нелюбезно согласился он.

— Спасибо, — улыбнулась она.

— Не смотрите так самодовольно, — огрызнулся он. — Вы добились своего, и нечего ухмыляться!

— Я не ухмылялась, — запротестовала Тина, придя в некоторое замешательство от его резкости.

— Вы, проклятые женщины, все одинаковы. Внезапно встав, лорд Уинчингем подошел к окну и повернулся к ней спиной.

— Вы суетитесь из-за пустяков, а крупные неприятности проглатываете без звука. Вероятно, в конце концов, вы хотите замуж за этого человека? — Он саркастически засмеялся. — Кое-кто считает его красивым, и он богат. Ведь только это имеет значение, не так ли? Уэлтон достаточно богат, чтобы покупать вам платья и драгоценности, в которых вы будете очаровывать других мужчин и заманивать их в паутину драм и интриг, которой себя окружили! И нет им спасения!

В его голосе было столько злобы, что Тина почувствовала, как слезы навернулись ей на глаза. Она встала, подошла к нему и жалобно спросила:

— Что вы говорите? Почему вы так со мной разговариваете?

— Потому что вы похожи на всех остальных женщин, — отрезал он, — а я думал, вы не такая. Тряпки… тряпки… тряпки! Это все, о чем вы думаете? Тряпки, чтобы заманить бедного дурака в ловушку любви! Тряпки, в которых можно танцевать на его сердце, выходя замуж за другого…

— По-моему, вы сошли с ума! — вспылила Тина. — Вы же знаете, мне совершенно не нужно это нелепое, сумасбродное приданое, которое навязала мне ваша бабушка! Но что я могла сделать? Она же считает, что я богата… достаточно богата, чтобы заплатить за все это. Как только я выйду замуж, предполагаю, моему мужу тотчас же представят счета. Вы действительно думаете, что меня интересует, во что я одета? Я была счастлива и в том, в чем приехала сюда! Только когда вы все стали смеяться над моим платьем, я поняла, какой у меня, должно быть, деревенский вид!

— Как выглядит ваше свадебное платье? — неожиданно поинтересовался лорд Уинчингем.

— Оно очень красивое, — запинаясь, ответила Тина, — во всяком случае, мне так говорили. Я не смотрела на него.

— Не смотрели? — рассердился он. — На него будет смотреть сэр Маркус, не так ли? Сэр Маркус увидит вас сияющей, в полном блеске. «Прекрасная невеста», — скажут все. Вы ведь ждете не дождетесь того момента, когда он наденет кольцо вам на палец и вы станете леди Уэлтон? Леди Уэлтон! Слуги будут распинаться перед вами и называть вас «миледи»!

Тина закрыла лицо руками.

— Замолчите! Сейчас же замолчите! — закричала она. — Почему вы говорите с такой ненавистью? Вы же знаете, что я не хочу выходить за него, но этот план придумали мы с вами! Только сэр Маркус сделал мне предложение, а у нас не было времени ждать!

— Не было времени, — повторил лорд Уинчингем, словно старался убедить самого себя. — А когда мы придумали этот план, нам казалось, что времени полно. Вам пора делать выбор, пора, вероятно, найти какого-нибудь приятного, незаметного молодого человека. Но нет… именно Уэлтон с его подмоченной репутацией! Он записной сердцеед! Уэлтон, который щеголяет по клубам, хвастаясь своими победами!

— Повторяю вам, я его не выбирала, — перебила его Тина. — Я возненавидела его с первого взгляда. Я боялась его, но никто больше не появился… Никто! Мистер Ламптон назначил вам срок оплаты, и у меня не осталось времени, чтобы найти более подходящую партию!

— Не думаю, чтобы это что-нибудь изменило, — сердито проворчал лорд Уинчингем, отвернувшись от окна и посмотрев ей в лицо. — Что вы здесь делаете? Ступайте наверх и отдохните, чтобы ваш жених увидел вас красивой! Наденьте ваше лучшее платье, чтобы соблазнить и очаровать его, и напомните, чтобы он ни в коем случае не забыл о деньгах! Вы очень выгодно продали себя! Сто тысяч фунтов мне… но посмотрите, что будет у вас: загородный особняк сэра Маркуса в Ньюмаркете… его лошади… ложа в опере… обширные владения… тяжелые денежные мешки! Все это будет принадлежать вам и принесет вам массу счастья!

Его голос бил по ней словно хлыст, и Тина почувствовала, как кровь приливает к ее лицу.

— Вы злой, мерзкий человек! — вышла она из себя. — Зачем вы мне это говорите? Зачем пытаетесь сделать меня еще более несчастной? Что я еще могу предпринять, какой у меня выбор? Я попала, как крыса, в ловушку, и вы это прекрасно знаете! Неужели вы не видите, что я должна через это пройти?

— Разумеется, должны, — признал он, и в его голосе снова зазвучала такая нетерпимость, что она задрожала от гнева и горя. Однако прошептала:

— Ума не приложу, чем я навлекла на себя вашу немилость. Я лишь пыталась помочь вам, сделать что-то для вас!

Ее голос сорвался на последнем слове, по щекам Тины потекли слезы; и все же она смотрела ему в лицо, не отрывая от него глаз, немного приоткрыв губы, а сцепленные руки говорили о силе ее чувств.

Какое-то время они стояли совершенно неподвижно, словно оба окаменели, а потом вдруг напряжение лорда Уинчингема прорвалось.

— Черт вас подери! — бешено вскричал он. — Черт вас подери!

Прежде чем Тина поняла, что происходит, он сгреб ее в объятия и коснулся губами ее губ. Она раскрыла рот от удивления и затихла, чувствуя твердое, почти грубое прикосновение его губ. Лорд Уинчингем крепко прижал ее к себе, но инстинкт подсказывал ей, что, целуя ее со страстью, он, тем не менее, все еще пребывает в ярости и негодовании.

Впрочем, Тина не могла думать ни о чем, кроме как о чуде этих поцелуев. Пламя страсти охватило всю ее целиком. Ей казалось, что мир остановился, что они с лордом Уинчингемом остались вдвоем, пелена спала с их глаз и они стали лишь мужчиной и женщиной, связанными друг с другом и принадлежащими друг другу.

«Я люблю вас», — хотела она признаться, но его губы по-прежнему держали ее в плену, а объятия сковывали, словно стальными обручами. Тина не могла , пошевелиться, даже если бы захотела. Золотой, блестящий и восторженный мир кружился вокруг нее, пока лорд Уинчингем со стоном, чуть пошатнувшись, не оторвался от ее губ и не оттолкнул ее от себя. Она покачнулась и упала бы, если бы не удержалась за спинку стула.