Книга Жизнь пророка Мухаммеда - Вашингтон Ирвинг

Мухаммед же, как и всегда, получил в помощь себе откровение: «Желающие остаться и отказывающиеся посвятить себя служению Богу ссылаются в свое оправдание на летний зной. Скажи им, что огонь ада жарче этого огня! Они могут наслаждаться безопасностью в настоящем, но в будущем их ожидают бесконечные слезы».

Ревностные приверженцы стали ему в этот трудный момент крепкой опорой. Омар, аль-Аббас и Абдалрахман пожертвовали на организацию похода значительные суммы денег. Благочестивые женщины приносили свои украшения и драгоценности. Осман внес тысячу, а некоторые говорят — даже десять тысяч динариев, и Мухаммед отпустил ему все грехи, прошедшие, настоящие и будущие. Абу Бакр дал четыре тысячи драхм; Мухаммед не хотел принимать этот дар, зная, что он составляет все достояние Абу Бакра. «Что же останется у тебя и у твоей семьи?» — сказал он. «Бог и Его пророк!» — было ответом.

Такие примеры благочестия произвели громадное впечатление, но все-таки Мухаммеду стоило большого труда собрать армию из десяти тысяч конницы и двадцати тысяч пехоты. Верховную власть над Мединой на время своего отсутствия он передал Али, оставив на его попечение также и свою семью. Али неохотно согласился на это, так как привык всюду сопровождать пророка и делить с ним все опасности.

Часть войска Мухаммеда состояла из хазрадитов и их союзников, во главе которых стоял Абдаллах ибн Обба. Этот человек, которого Мухаммед удачно назвал главою «лицемеров», ночью расположил своих единомышленников отдельно, в тылу основных сил; когда же на следующее утро войско двинулось вперед, он отстал и со своим отрядом возвратился в Медину. Вернувшись к Али, который, как и его приверженцы, скучал и досадовал, что остался в стороне от главного дела, Абдаллах постарался возбудить в нем еще большее недовольство и стал доказывать: Мухаммед поручил ему управлять Мединой, только потому что сам не хотел заниматься этим. Уязвленный, Али поспешил догнать недалеко ушедшего Мухаммеда и спросил у него: правду ли говорят Абдаллах и его последователи?

«Люди эти, — сказал Мухаммед, — лгуны. Они принадлежат к партии „лицемеров“ и всегда готовы произвести смуту. Я оставил тебя для того, чтобы ты следил за ними и оберегал наши семьи. Мне бы хотелось, чтобы ты стал для меня тем, чем был Аарон для Моисея, но только разница в том, что ты уже не можешь быть пророком, потому что я — последний из них». Али удовлетворился этим объяснением и возвратился в Медину.

Из всего этого многие вывели заключение, что Мухаммед предполагал сделать Али своим преемником.

А войска, ушедшие в поход, вскоре начали узнавать все трудности, испытываемые в пустыне в знойное время года. Многие воины дезертировали и возвращались домой. Когда пророка уведомляли об этих побегах, он говорил: «Пусть себе уходят: если они на что-нибудь пригодны, Бог вернет их к нам; если же нет, то мы только избавляемся от излишней обузы».

В то же время многие, оставшиеся в Медине, раскаивались в своей трусости. Некто Абу Кайтама, войдя в свой сад во время страшного дневного зноя и глядя на еду и свежую воду, приготовленную двумя его женами в прохладной тени палатки, воскликнул: «Теперь, когда пророк Божий не защищен от ветров и зноя пустыни, могу ли я, Кайтама, сидеть здесь в прохладной тени и в обществе моих красавиц жен? Клянусь Аллахом, я не войду в палатку!» И он тотчас же вооружился мечом и копьем, сел на верблюда и поспешил вдогонку за Мухаммедом.

Между тем войско после тяжелого семидневного похода достигло гористой страны Хиджаз. Предание об этой проклятой стране мы уже излагали выше. Изнуренный и усталый авангард заметил ручей, протекавший по зеленой долине, и прохладные пещеры в склонах соседних холмов, в которых жили когда-то тамудиты. Расположившись вдоль ручья, одни собирались купаться, другие принялись за стряпню, и все мечтали о ночлеге в прохладных пещерах.

Мухаммед, по обыкновению, шел в арьергарде. Дойдя до долины, где расположилось войско, он припомнил связанные с нею предания. Боясь навлечь на себя проклятие, тяготевшее над всей этой местностью, он приказал войску бросить мясо, сваренное в воде источника, замешанный на ней хлеб отдать верблюдам и поскорей уйти с этого места. Завернувшись с лицом в плащ, сам он быстро миновал эту греховную область.

Наступившая ночь была особенно мучительна: армия расположилась лагерем в безводном месте; к страшной жаре присоединился горячий ветер, дувший со стороны пустыни; лагерь томился от невыносимой жажды. Но на следующий день проливной дождь освежил и подкрепил людей и животных. Войско продолжило шествие с новыми силами и вскоре достигло Тебука, маленького городка на границе Византийской империи, расположенного точно между Мединой и Дамаском на расстоянии десятидневного пути от того и другого.

Мухаммед расположился лагерем вблизи источника. Арабские предания утверждают, что источник был почти сух, так что когда из него наполнили небольшой сосуд для пророка, не оставалось уже ни капли воды. Мухаммед, попив воды и совершив омовение, вылил остатки воды обратно в источник, и из него хлынул поток, утоливший жажду всех людей и животных.

С этого места Мухаммед разослал в разные стороны своих военачальников, чтобы они провозглашали ислам и обращали в него или же облагали данью. Вожди нескольких племен прислали к нему посольства — одни с признанием его божественной миссии, другие — изъявляя покорность его власти. Среди прочих к Мухаммеду явился Джохаан ибн Руба, князь христианского города Эль-Улы на берегу Красного моря. Это был тот самый город, в котором, по словам предания, когда он был населен иудеями, старики обратились в свиней, а молодежь в обезьян — за то, что они ловили рыбу в субботу.

Князь Эль-Улы заключил с Мухаммедом мирный договор и согласился платить ежегодно дань в три тысячи динариев. Этот договор послужил образцом для последующих договоров, заключенных с другими властителями.

В числе арабских вождей-христиан, отказавшихся платить дань Мухаммеду, был Окайдо ибн Малек. Он жил в доме у подошвы горы, в центре своих владений. Чтобы привести его к покорности, во главе конного отряда был послан Халид. Найдя, что дом Окайдо слишком крепок и не может быть взят с ходу приступом, Халид прибегнул к военной хитрости. Лунной ночью Окайдо с плоской крыши своего дома заметил дикого осла. Страстный охотник, он тотчас потребовал коня и копье и отправился на охоту со своим братом Гасаном и некоторыми приближенными. Но осел оказался приманкой. Лишь только они отъехали немного, как Халид со своими людьми выскочил из засады и напал на них. Они были слишком легко вооружены, чтобы сопротивляться. Гасан погиб на месте, Окайдо же взяли в плен. Но после того как он внес за себя большой выкуп и обязался платить дань, ему возвратили свободу.

Халид послал Мухаммеду шитую золотом одежду, снятую с убитого Гасана. Мусульмане рассматривали с удивлением. «Вы любуетесь этой одеждой, — сказал пророк, — но клянусь Тем, в Чьих руках душа Мухаммеда, что одежда, которую Саад, сын Маади, носит теперь в раю, гораздо драгоценней». Имелся в виду Саад, произнесший семьсот семьдесят смертных приговоров пленным евреям…

После нескольких дней отдыха в Тебуке Мухаммед решил проникнуть в сердце Сирии, то есть достигнуть цели, ради которой был предпринят настоящий поход. Эту идею, однако, не разделили его последователи. Известие о многочисленной неприятельской армии, стоящей на сирийской границе, охладило их пыл. Мухаммед созвал военный совет и спросил своих военачальников, следует идти дальше или нет. На это Омар заметил: «Если у тебя есть на это веление Божие, то надо идти дальше». — «Если бы оно было у меня, — ответил Мухаммед, — я бы не спрашивал твоего совета». Омар понял укор и стал говорить о том, что неблагоразумно двигаться навстречу громадной силе — дескать, Мухаммед уже многого достиг в этом походе.