Книга Секта - Микаэль Крефельд

– Я еду на Лолланд. Самая большая опасность, которая меня подстерегает, – это помереть со скуки, еще не успев добраться до шампиньонной фермы. Надо же такое придумать – разводить шампиньоны!

– И все-таки, – произнес Эдуардо, пожав плечами. Выражение лица у него по-прежнему было похоронным.

– Давай уже рассказывай, чего там у тебя?

Эдуардо перевел на него взгляд:

– Когда ты ушел, ко мне заходил Кьель.

– Это тот, что в красных сандалиях и с кальяном?

– С электронными сигаретами, но это один черт. Я рассказал о ферме, которую мы нашли по Интернету, и он тогда вспомнил историю, услышанную когда-то от одного коллеги.

– И что за история?

– Когда приток новых членов в общину «Избранников Божиих» был на пике, там находился лагерь по переучиванию новичков. Нет, не по переучиванию, а по перевоспитанию! Именно это слово он употребил. Точно как в Гулаге или трудовом лагере.

– О’кей. И кого же отправляли в этот лагерь?

– Тех членов общины, которые высказывали критические замечания или недостаточно жертвовали в пользу движения. Иногда людей, которые, пройдя курс обучения, не смогли за него расплатиться. Кьель говорит, что Якоб Месмер следовал примеру ОРП[31] – так называемых реабилитационных, а на самом деле трудовых лагерей сайентологов.

– Не знаю, что это такое. Но почему эти люди просто не отказывались туда ехать?

– Потому что выбор был невелик: либо лагерь, либо исключение из общины.

– И Кьель что-нибудь знал об их участи?

– Тяжелая работа и изучение Библии. Кьель говорил, что покинувший общину человек рассказал, что все ходили там в рабочих комбинезонах разного цвета и содержались в полной изоляции от остального мира. Нарушители правил даже подвергались телесным наказаниям.

– А как дело обстоит теперь, когда у них все разваливается?

– Об этом Кьель не говорил, но кто знает, что там сейчас творится? К лучшему уж точно ничего не изменилось.

Осушив свою бутылку, Томас поднялся:

– Похоже, сегодня утром я узнал много нового.

– Так ты поехал?

– Ага. – Он убрал бутылку в кокпит. – Спасибо за пиво.

Выйдя на причал, Томас направился к «Бьянке».

Ему показалось странным, что Мёффе не встречает его на палубе. Слезая на борт, он позвал пса. И тут услышал знакомое чавканье и увидел собаку. Рядом стоял человек и скармливал бульдогу собачье печенье.

– Сторож из него неважный, – сказала Катрина.

– Я же не натравливал его на тебя, – ответил Томас, подходя ближе.

Улыбаясь, она отерла руки о свой черный топик.

– По-моему, он меня признал.

– И давно ты тут дожидаешься?

– Тебя интересует, что я слышала из ваших разговоров с приятелем?

– Можно и так сформулировать.

– Достаточно. Хорошо, что я не выписываю его газету.

– Я и не знал, что ты вообще читаешь газеты.

– А я не знала, что тебя так легко запугать.

– Значит, ты плохо слушала. Не хватало только, чтобы я испугался какой-то секты фанатиков! Так зачем ты явилась?

– Была тут поблизости, вот и заглянула.

– Опять работаешь сверхурочно!

– Кто сказал, что я на работе? – Она кинула на него вызывающий взгляд. И шагнула ближе. Он почувствовал запах ее парфюма и пота.

– Кто ты такая? – спросил он, глядя ей в глаза.

– Я – человек, который смотрит за тем, чтобы все было как надо.

– И только?

– Обыкновенно этого более чем достаточно. Неожиданно она обняла его за шею и прижалась всем телом.

– Где ты служила раньше? В каком подразделении?

Она поцеловала его, и он ответил на поцелуй. Укусил ее за нижнюю губу и язык.

– Хочешь сказать, что мы с тобой члены одной секты? – улыбнулась она.

– И какая же это секта? – спросил он, увлекая ее к открытой двери в каюту.

– Синерубашечников. Какая же еще!

Улыбаясь, он быстро стащил с себя через голову футболку. Теперь он стоял перед ней голый по пояс.

– Что-то больно уж много на тебе одежды!

Взяв за руку, он повел ее в каюту, там они стали торопливо расстегивать ремни и молнии. Она скинула с себя топик, а он помог с остальным и подтолкнул к койке:

– Ты слишком маленькая для того, чтобы служить в личной охране, так что думаю, ты раньше была агентом в разведывательном отделе. Я прав?

Он лег на нее сверху и принялся ласкать ее теплое и упругое, тренированное тело.

– Я не говорю о прошлом, – ответила она, привлекая его к себе, и, жадно целуя, развела ноги. – Для меня существует только настоящее и отчасти будущее – что оно принесет.

Он овладел ею, двигаясь почти в такт с покачиванием яхты.

Потом они молча лежали, глядя в ночное небо, кусок которого виден был через открытый люк в потолке. Вокруг стояла тишина. Казалось, город наконец затих и угомонился.

– Так что же готовит будущее?

– Какое? – спросила она, повернувшись к нему лицом.

– Ты сказала, что тебе интересно, что принесет будущее.

– Я сказала – «отчасти».

– Ну и что ты там видишь?

Она приподнялась с подушки и стала гладить его грудь:

– Дело не в том, чтобы видеть. Главное – встретить его подготовленной. Принять все, что бы оно ни принесло.

– Философские рассуждения.

– Обыкновенный здравый смысл.

Похлопав его по груди, она встала с постели.

Томас глядел на нее, пока она собирала с пола свою одежду. В лунном свете она была красива, но он уже знал, что утром пожалеет о случившемся. Угрызения совести перед женщиной, которая давно умерла. Они придут, и это было так же неизбежно, как «аминь» в церкви.

– То, что было сейчас, это Месмер придумал?

– Ты меня плохо знаешь. – Она надела брюки и топик. – Скорее, это дала о себе знать моя дурная привычка.

– И в чем же она состоит?

– Влюбляться невпопад и попадать впросак. – Она надела туфли, затем послала ему воздушный поцелуй. – Береги себя, Ворон!

Она повернулась и выскользнула из каюты. Он лежал, слушая ее удаляющиеся шаги по набережной, – постепенно они стихли.

«Попасть впросак» было, пожалуй, подходящим выражением для того, что только что случилось. Это он не раз испытал на себе, когда вдруг одолевало желание. Она так и не открыла ему, откуда она такая взялась. И это делало ее еще привлекательнее.