Книга Сомневайтесь! - Владимир Антонов

Их сегодняшняя встреча была для обоих тоже очень важной. Им предстояло обсудить ряд технических вопросов, связанных с прекращением Львом Наумовичем активных действий в связи с резким ухудшением состояния здоровья. Они «прошлись» по списку дел, которые Курту предстояло сделать в ближайшие дни и обсудили его скорый переезд в Италию. Друзья немного выпили, немного повспоминали и, договорившись о связи, разъехались в разные стороны. Лёва поехал на центральный железнодорожный вокзал. Его поезд в Лозанну отходил через сорок минут.

В одну из частных клиник пластической хирургии и косметологии в немецком городе Оснабрюк поступил клиент. Правила обслуживания в этой клинике позволяли делать операции, незначительно меняющие внешность, в условиях полной анонимности. Уменьшение длины носа не противоречило этим правилам. Операция заняла всего два часа и прошла без осложнений. Длинноватый нос пациента укоротился на один сантиметр и теперь его лицо выглядело немножечко иначе. Оно как бы преобрело лёгкий восточный оттенок и выглядело именно так, как на фотографии, которую клиент передал хирургу перед началом операции. На фотографии был изображён только фрагмент лица. Глаза и вся верхняя часть отсутствовали, так же как и нижняя, где должны были быть рот и подбородок. Поэтому идентифицировать личность на фотографии не представлялось возможным. Через несколько дней клиент покинул это медицинское учреждение, не оставив о себе никакой памяти, кроме записи в бухгалтерской книге о зачислении суммы в двадцать одну с половиной тысячу евро. Клиент оказался щедрым! Почти одновременно с этим событием, только чуть попозже, в окрестностях городка Сан Пеллегрино в горах Ломбардии на севере Италии происходило другое. В небольшую, но очень дорогую клинику поступил богатый клиент. Предположительный диагноз – саркома на заключительной четвёртой стадии. По рекомендации одного из ведущих онкологов клиники и по желанию самого клиента была использована интенсивная терапия с использованием всех возможных средств борьбы с этой страшной болезнью. Имя пациента было Лев Бейлин. Сама клиника три недели назад перешла в руки нового владельца, пожелавшего остаться неизвестным. Документы были оформлены таким образом, что имя реального хозяина выяснить было практически невозможно. Только по особому запросу верховного суда Италии! Единственный человек, который имел номер телефона хозяина и знал его имя, был новый управляющий клиникой Курт Бертнер! Немедленно в след за этим миланской адвокатской конторой «Пануччи и Капелло» был составлен документ, определяющий статус клиники, правила приёма больных в клинике и нахождения в ней в период прохождения курса лечения. Правила предусматривали анонимность для клиентов, желающих скрыть своё имя и, что особенно важно, диагноз! Рост заболеваемости спидом вызвал проблемы у людей занимающих положение в обществе: актёров, политиков и других, для кого озвученный диагноз ВИЧ-инфицирован! означал конец карьеры. Администрация приняла все необходимые меры, чтобы обезопасить своих клиентов от назойливых папарацци! На окнах были установлены затемнённые стёкла, а подходы к самой клинике отныне охраняли работники собственной службы безопасности. Это вызвало, в свою очередь, значительное подорожание медицинского обслуживания и самого времени нахождения в клинике. Часть пациентов вынуждены были отказаться от её услуг, но владельца это, по всей видимости, не очень беспокоило.

Хозяина беспокоило другое. Ему нужно было продемонстрировать своему окружению, что он серьёзно заболел и нуждается в продолжительном лечении. Ведь не мог же он в самом деле умереть неожиданно. В это бы мало кто поверил. Лёва начал терять вес. Было важно, чтобы все это видели. В бытность свою спортсменом он отдавал должное учению известного и очень популярного в семидесятые годы Поля Брэгга. Учение Брэгга сводилось к тому, что если иногда не есть по две-три недели, то можно очень долго прожить молодым и здоровым. А если не есть, например, пять или даже шесть недель, то становишься практически бессмертным. Ему не верили. Но он взял и доказал свою правоту тем, что прожил молодым и здоровым до девяноста пяти лет! Потом, правда, выяснилось, что он всю свою жизнь народ дурил и был на самом деле на четырнадцать лет младше. Но всё равно у него была масса последователей.

У Лёвы был приятель Юрка. Спекулянт и картёжник. Он был не просто поклонником Брэгга. Он был его фанатом! Он голодал уже двадцать третий день, и тут ему предложили поиграть. Он проиграл тысячу рублей, пришёл домой и отрубил топором свою правую руку. Его увезли на скорой. Уже в больнице на вопрос «зачем?» он ответил: «Я же этой самой рукой сдал себе те карты, из-за которых проиграл столько денег. Так ей, этой руке, и надо!» – это у него от голода так «башню» снесло. Лёвин рекорд не употреблять пищу был ровно двадцать дней! При этом он тогда потерял двенадцать килограмм живого собственного веса. Пройдя однажды через трёхнедельный голод, Лёва теперь мог без труда не есть и более длительный срок, а значит и «отощать» ещё больше.

То что с ним что-то не так первой заметила Ира:

– Лев Наумович, Вам нездоровится? Или… А-а-а, поняла, у Вас новая пассия завелась. Бессонные ночи… Прогулки под луной, отсутствие аппетита… Я права, Лев Наумович?» – Ира как бы в шутку изобразила обидку.

– Ты не права, Иришка. Я просто очень уставать стал в последнее время. Или старею, или… Надо бы к врачу сходить. Позвони в клинику Алексею Михайловичу. Договорись на завтра. Иди сюда… Посмотри. Он, кажется, в отличие от меня вполне здоров… – шеф с секретаршей занялись любимым делом, закончив которое Ира выскочила из кабинета. «Хорошая она девочка, – вдогонку секретарше подумал Лёва. – Почему я на ней не женился? – и тут же сам себе ответил: – Потому что ты, Ирочка, слишком покладистая и послушная до тошноты. А я таких не люблю. Ни женщин, ни мужчин. Я почему с Эдиком всегда дружен был? Потому что ему на меня как с Эйфелевой башни… И с Игорем тоже… А те, которые «Лев Наумыч, позвольте», «Лев Наумыч, разрешите»… – Эти мне не интересны». – Ира тем временем дозвонилась до лёвиного врача, Алексея Ивановича, и договорилась, что тот будет ждать шефа завтра в клинике после десяти утра. Ира поделилась с доктором своими наблюдениями по поводу того, что Лев Наумович очень похудел аж «штаны спадают» и с «лица спал», и что она этими обстоятельствами сильно обеспокоена. Потом она вернулась в кабинет и застала шефа стоящим у окна в задумчивости.

«Вот и заканчивается твоё княжеское время, Лёва… Хозяин!.. Ещё несколько дней, улажу кой-какие дела и прощай, Питер! Вон под окнами маячит фрукт. Третий день маячит… Менты пасут. Да, надо валить отсюда как можно скорее. Домой лучше не ехать. Ночевать лучше у мамы… Где же я прокололся? На чём?.. А жаль. Так всё хорошо шло. Ну ладно, надо ехать», – Лёва отвернулся от окна и посмотрел на свою секретаршу.

– Ты договорилась с Алексеем Михайловичем?

– Да, конечно, Лев Наумович. Завтра после десяти в любое время.

– Спасибо. Я с тобой свяжусь сразу после разговора с врачами. Будут звонить из Лондона, скажи, что я в Петрозаводске. Вернусь во второй половине дня. Никому не говори пока, что я заболел. Может ничего страшного, а ты панику поднимешь понапрасну раньше времени, – каждое слово, сказанное Лёвой, было им продумано и сказано с целью отвести подозрение, что всё это: и худоба, и слабость – чистой воды липа! Просто пошёл пятнадцатый день лёвиной голодовки по Брэггу!