Книга Томек ищет снежного человека - Альфред Шклярский

На ночлег они остановились в караван-сарае[98]в Гандарбале, где их ждали лошади, якобы оставленные Смугой. Сразу же после прибытия в караван-сарай Пандит Давасарман заявил, что тут необходимо нанять погонщиков для вьючных лошадей и слуг для белых путешественников. Против последнего предложения энергично возразил боцман.

- Ну, уважаемый Пандит, нам совсем ни к чему эти слуги, - возмущенно заявил он. - Погонщики для кляч нам действительно нужны. Можно нанять еще какого-нибудь поваренка, чтобы стряпал обеды. А остальное мы всегда делаем сами. Кроме юнги, который все равно не умел начистить сапоги до блеска, у меня личной прислуги никогда не было.

- Благородный сагиб, я знаю, что ты впервые находишься в этой стране, где царят совсем другие обычаи, - ответил Пандит Давасарман, которого не смутили протесты боцмана. - Здесь белые не берутся за обыкновенную работу. Если бы вы поступили иначе, то потеряли бы уважение у туземцев. Организуя караван, здесь, как правило, нанимают бабу - то есть переводчика, шупрасси - гонца, повара, лакея, чистильщика сапог, погонщиков и носильщиков; некоторые белые нанимают даже парикмахера, сапожника, портного и так далее.

- А может быть, мы наймем еще слугу, который бы набивал мне табаком трубку? - с иронией спросил боцман.

- Никто бы этому не удивился, а на вас, скорее всего, смотрели бы с большим уважением, - ответил Давасарман.

- Я и без того умею возбудить к себе уважение, - буркнул боцман.

- И все же нам лучше положиться на опыт Пандита Давасармана в деле организации каравана, - вмешался Вильмовский. - Прошу, однако, чтобы вы не переборщили с количеством слуг.

- Я думаю, нам надо нанять погонщиков, повара, трех служителей, бабу и шупрасси, - твердо заявил Пандит Давасарман. - Я сейчас позову лумбадара[99]и решу с ним все дело.

- Пожалуйста, займитесь этим, - заключил беседу Вильмовский.

На этот раз все легли спать рано, и на следующее утро были готовы в дорогу еще до рассвета. Путешественники еще заканчивали завтрак, когда во дворе караван-сарая раздался топот лошадиных копыт.

- Интересно, почему Пандит Давасарман и сержант Удаджалак не завтракают вместе с нами, - спросил Томек. - Неужели они на нас обижены.

- И я бы этому не удивился, потому что наш милый боцман совсем не считается со словами и слишком часто вступает в спор, - сказал Вильмовский. - Вчерашний разговор насчет служителей был излишне резким.

- А мне этот княжеский родственник действует на нервы. Любой человек должен, по мере возможности, обслуживать себя сам, а не пользоваться трудом других столь же хороших людей, как и он сам, чтобы те, извиняюсь за выражение, ковыряли ему в носу. У моих стариков в домике на Повислье никаких прислужников не было. А я, нынешний боцман, носил воду ведром, и корона у меня с головы не слетела, - защищался моряк. - Зачем нам расходовать напрасно тяжело заработанные деньги?

- Вы совершенно правы, боцман, но ничего с этим мы поделать не сможем. Тут что ни город, то норов, что деревня, то обычай, так что лучше не смотрите косо на Пандита Давасармана, потому что ничего путного из этого не выйдет, - вмешался Томек.

- Ну да шут с ним. Я запру пасть на замок, а вы его как-нибудь задобрите, - примирительно сказал боцман.

В комнату вошел Удаджалак. Он встал, словно по команде "смирно", и отрапортовал:

- Пришел наш новый бабу, желают ли благородные господа побеседовать с ним?

- Вольно, сержант, вольно, мы обыкновенные гражданские люди, и нам ни к чему устраивать лишние церемонии, - отозвался боцман, словно уже забыл, что только что обещал не вмешиваться в разговоры с индийцами.

Вильмовский толкнул его под столом. Удаджалак весело улыбнулся и ответил:

- Слушаюсь, благородный сагиб, большое спасибо! Могу ли я ввести переводчика?

- А где же Пандит Давасарман? Он руководит нашим караваном, и переводчик должен прежде всего обратиться к нему, - сказал Вильмовский.

- Пандит Давасарман приказал мне представить нового переводчика вам, - был ответ.

Вильмовский и Томек с укором посмотрели на боцмана. Тот тоже понял, что Пандит Давасарман обиделся.

- В таком случае пусть переводчик войдет, - согласился Вильмовский.

Удаджалак отворил дверь и кивнул головой, приглашая кого-то войти. В комнату вошел переводчик, он же проводник. Это был не очень высокий мужчина, одетый в толстый плащ из грубого сукна, перетянутый кожаным поясом с серебряными насечками. На ногах бабу носил валенки. Из-под фетровой шапки с поднятыми вверх наушниками на плечи мужчины спускались две черные косички с вплетенными в них красными ленточками. За поясом был заткнут кукри, то есть короткий нож с широким лезвием, распространенный среди гуркхов.

- Я ваш новый переводчик, сагиб, - тихо сказал мужчина.

Путешественники с удивлением взглянули на него, потому что им показалось знакомыми его лицо и голос.

Томек встал от стола и быстро приблизился к переводчику. Он заглянул ему прямо в глаза, потом отступил, еще более удивленный. Переводчик расхохотался, довольный произведенным эффектом.

- Ты не ошибаешься, сагиб, это я с сегодняшнего дня ваш переводчик, - весело сказал он.

- Пандит Давасарман! - одновременно воскликнули Вильмовский и боцман.

- Что значит этот маскарад? - смеясь, спрашивал Вильмовский.

- Ах, чтоб его кит проглотил! Я никогда бы не поверил, что одежда может так изменить человека. Только голос тебя выдал, Пандит.

- С сегодняшнего дня я являюсь вашим переводчиком, а Удаджалак - гонцом. Я с самого начала предполагал занять для нас эти места, потому что все сразу же обратили бы внимание на индийцев, путешествующих в обществе белых сагибов. А мне кажется, что чем меньше будут говорить о нас, тем будет лучше. Всякого рода известия распространяются в Азии с быстротой молнии, несмотря на то, что передаются только из уст в уста.

- Почему же вы вчера не сказали нам об этом? - спрашивал Вильмовский.

- Я хотел проверить, узнаете ли вы меня в этой одежде. Одновременно я вас прошу называть меня с этой поры только "бабу". А теперь - в дорогу!

- Ехать, так ехать, - сказал боцман, нехотя вставая из-за стола.

Вскоре все очутились во дворе караван-сарая. Кроме пяти верховых и пяти вьючных лошадей, они застали там троих погонщиков мулов, троих служителей и повара. Путешественники, Давасарман и Уджалак приторочили к лукам седел карабины и, не мешкая, вскочили на коней. Лошадиные копыта глухо зацокали по мостовой. Уже светало.