Книга Пегас, лев и кентавр - Дмитрий Емец

Тилль сделал три затяжки и только потом разлепил губы. Он никогда не спешил. Лучше чуть опоздать на свой автобус, чем сесть в чужой.

– Существование контрзакладки, – невозмутимо сказал он, отрывая от пухлых губ сигарету.

Гай подышал на шахматную ладью.

– У шныра, который ее нашел, всегда будет с ней устойчивая связь. Правда, помогает контрзакладка только в минуты смертельной опасности, поскольку девушка с ней не слилась, – заметил он.

– Шныру, которого я застрелил, контрзакладка не помогла, – сказал Тилль, улыбаясь с добродушием Дедушки Мороза, которому принесли голову его западного конкурента – Санта-Клауса.

– Она была очень медлительна. Эта, я надеюсь, поможет. Сложность в том, что смертельная опасность угрожает нам не каждую секунду. Особенно в доме у Альберта, где много богатых людей и у всех охрана, – сказал Гай огорченно.

Веки Тилля дрогнули, но подниматься не стали. «Дедушка Вий заснул», – говорил в таких случаях Белдо.

– Что-нибудь изобретем, – сонно пообещал он.

– Только не изобретайте пулю в голову или бомбу в машину, как всегда! – озабоченно предупредил Гай. – Мне нужна закладка, а труп девушки – плохая наживка! Опять же, Альберт не поймет. Вы почувствовали, Ингвар, что бедняге не к кому испытывать родительские чувства? Катался на лифте с родной дочерью, а она небось еще прикидывала, не маньяк ли залез с ней в кабину?

Тилль слушал и ронял пепел себе на живот. Сопящий, дружелюбный мясник Тилль.

– Мне не понять. У меня сыновья, – печально сказал он и точно невзначай добавил: – Гай, если с Долбушиным что-то случится, могу я забрать себе его зонт?

Гай поцокал языком. Внимательно прислушавшись к его цоканью, Тилль не уловил в нем ни согласия, ни запрета.

– Сколько раз в вас стреляли, Ингвар? – поинтересовался Гай.

Вопрос оказался для Тилля неожиданным.

– Десять. И трижды взрывали… Ребята приходят злые, нервные. У многих прежде были вес, авторитет, а тут он снова рядовой топорник. Приходится все нарабатывать заново. Не всем это нравится, – сказал он без обиды, с полным пониманием.

– Тринадцать покушений – и вы целы?

– Пара мелких шрамов от автомобильного стекла. Несколько убитых охранников и море испорченной одежды, – сказал он.

– Вы счастливчик, Ингвар! Я вам завидую, – сказал Гай.

Тилль чуть оттянул ворот свитера и суеверно коснулся кабана на цепочке.

– С моей работой я не мог выбрать более правильной закладки. Год за ней охотился. Прежний ее хозяин очень любил русскую баню. И вот однажды меня осенило, что в парилке металл должен раскаляться… Мысль пришла мне в четверг, а в субботу она была уже моя. Я не расстаюсь с ней ни днем ни ночью!

Гаю была известна вся его подноготная. Он рассеянно хмыкнул и на кабана покосился без большого интереса.

– Но все же выставлять свою неуязвимость против зонта Альберта вы не стали? Позволили ему спокойно калечить мою охрану, – напомнил он с иронией.

Тилль никогда не корчил из себя героя. Именно по этой причине он пережил немало героев.

– С этими закладками как в картах. Никогда не знаешь, на что нарвешься. Порой даже мелкая дрянь скрывает чудовищную силу, – пробормотал он.

Гай коснулся кабана и кокетливо подул на пальцы.

– Дайте-ка взглянуть поближе! – попросил он.

Тилль смутился. Гай засмеялся и махнул рукой, показывая, что это была шутка и другой реакции он и не ожидал.

– Скажите, Ингвар, вам не обидно, что слиться можно только с первой закладкой? Что за несправедливость! Остальные приходится таскать с собой, как вы кабанью голову или Альберт свой зонт…

Тилль издал размытый звук, который, пожалуй, мог свидетельствовать об удивлении. Человек дела, он не рассматривал абстрактных ситуаций.

Гай это понял.

– И просто для взаимопонимания, Ингвар. С зонтом – это дело ваше, но не пытайтесь присвоить себе контрзакладку! – сказал он, и обычное стекло звякнуло металлом.

Струйка дыма из угла рта Тилля получилась длиннее, чем обычно.

– Она вас прикончит, – продолжал Гай. – Бумажными руками невозможно удержать огня. А эта закладка больше огня! Она из-за тех скал, куда вы никогда не пробились бы, даже если бы вход на двушку был свободнее, чем в городской парк.

– Это еще почему? – ревниво спросил Тилль.

Гай выпрямился. Его мягкое лицо плескало, как прибрежная вода, нарушая все без исключения законы мимики.

– Вы споткнулись бы гораздо раньше, у первой гряды, где лежат красные закладки, – сказал он горячо. – Те, что превращаются в мускулистое тело, способное очаровывать пышных шатенок, бесперебойный желудок, смазливую мордашку и прочие мизерные удовольствия. Но, допустим, произошло бы чудо, и вы перемахнули бы через эту гряду. Но тогда вы споткнулись бы о дар видеть под землей клады, выигрывать в рулетку или писать стихи верлибром…

Тилль не знал, что такое верлибр, поэтому на всякий случай пошевелил шеей.

– А вы сами, Гай? – прохрипел он, вставая, потому что Гай уже стоял у выхода из кабинета, показывая, что встреча подошла к концу.

– Я – дело другое. Когда-то я уже был у второй горной гряды, – сказал он совсем тихо, когда за Тиллем уже закрылась дверь.

* * *

Дождавшись, пока телохранитель, посланный проводить Тилля до машины, вернулся, Гай сделал вещь довольно странную. Выпроводил из кабинета всю охрану и, прилагая немалые усилия, налег грудью на массивный шкаф. За шкафом висел ковер, а за ковром открылась ниша настолько узкая, что даже такой воздушный старичок, как глава первого форта Дионисий Белдо, смог уместиться в ней исключительно стоя.

– Садитесь на диван, Дионисий Тигранович! Отдыхайте! Я не думал, что все так затянется.

Старичок опустился на диван, но не там, где он был продавлен грузным Тиллем, а несколько правее. Сидел он на диване застенчиво, положив руки на колени и с очень прямой спиной, как скромная девушка, пришедшая наниматься в гувернантки.

– Вы внимательно слушали, Белдо? – спросил у него Гай.

Старичок с милой улыбкой коснулся вначале своих розовых ушек, а затем макушки.

– Тилль провозится долго. Под шумок он наверняка попытается убрать Долбушина, а это потребует дополнительной подготовки, – заметил Гай. – К моменту, когда Тилль начнет шевелиться, я хочу знать о контрзакладке возможно больше. Как она выглядит, как перемещается. Всё!

Белдо вежливо слушал, одергивая и распушая алый платочек.

– Вам не жалко Альберта? – спросил он соболезнующим голосом похоронного агента.

Гай даже не стал делать вид, что не расслышал.

– Привезите ко мне Круню! – приказал он.