Книга Хижина в лесу - Роберт Динсдейл

— Нарви крапивы, внучок… Разведи огонь. Я буду твоими глазами, ты — моими руками. Утром мы займемся силками, ловушками и ловчими ямами. Я научу тебя выслеживать дичь, научу убивать.

Мальчик поднялся на ноги.

— Хорошо, деда, — сказал он и направился к зарослям под деревьями.

* * *

Потянулись долгие недели трудов. Утром мальчик проверял ловушки и силки, сплетенные из стеблей крапивы, собирал пойманную за ночь добычу. Днем и вечером он отдыхал под осиной. Дед больше не рассказывал внуку сказок, и мальчик ничего не рассказывал старику. Они мало смотрели друг на друга и почти не разговаривали. Дед учил его делать ловушки и плести силки, учил подкрадываться к дичи. Он мальчика учил, но учил молча.

Со времени окончания зимы прошло уже много времени. Мальчик ждал, когда же все наладится. Лето вошло в свой зенит и начало медленно отступать, переходя в осень. Плоть постепенно прирастала к стариковским костям, и мальчик замечал, что дедушкино лицо принимает все более нормальный, человеческий вид. Щеки уже не казались такими впалыми, рассеченная бровь зажила. Подбородок теперь не казался чересчур острым, а усы и борода не торчали во все стороны непослушной щетиной, а курчавились колечками, отдаленно напоминая мех животного. В местах, где волосы не росли, кожа огрубела, покрылась струпьями. На щеке, в месте удара о земляной пол, ранки долго не заживали, и после них остались уродливые шрамы. И выражение лица дедушки стало еще более настороженным, губы сложились в строгую прямую линию.

Одно плечо у него теперь стало выше другого, и, когда дед двигался, пальцы его сломанной руки тоже шевелились. Казалось, старика, словно марионетку, дергает за ниточки неумелый кукловод.

Однажды утром, вернувшись с добычей к лагерю, мальчик обнаружил, что дедушка стоит. Раненая нога, согнутая и усохшая, болталась без толку, но дед стоял, держаясь за ствол осины. В первый день старик только стоял на месте. На следующий день он начал учиться ходить, делая маленькие, шаркающие шажки и раскачиваясь из стороны в сторону. Спустя день дедушка начал перебираться от одного дерева к другому. Мальчик смотрел, как он медленно ковыляет к землянке, не сводя глаз с земли, которая совсем недавно попыталась скормить его деревьям.

Дед медленно выздоравливал, но было понятно, что таким, как прежде, ему уже не стать. Мальчик терзался мыслью: «Мама, что же я наделал?»

В последнее время дед перестал вспоминать о маме. Она словно растворилась вместе со съеденным печеньем, ушла из его мыслей и слов. Мальчику казалось, что мама теперь исчезла даже из леса.

Сидя напротив мальчика возле костра, старик без устали произносил одно и то же, словно впавший в горячечный бред больной.

Это не сказка, а присказка…

Это не сказка, а присказка…

Это не сказка, а…

Это не сказка…

Я и есть сказка… Я и есть сказка… Я и есть сказка…

В тени осин дни сливались в недели, а недели в месяцы. Листва на деревьях меняла окраску подобно тому, как изменялось состояние деда.

* * *

Проснувшись однажды утром, мальчик осознал остро, как никогда прежде, что сегодня утром темнее, чем вчера, а вчера было темнее, чем позавчера. Дед спал у погасшего костра. В животе его громко урчало, дыхание с шумом вырывалось из пересохших губ.

Разворошив угли, мальчик скормил им древесную кору и отправился в лес. Без сомнения, сегодня утром ощущался холодок. Такого уже давно не было. Мальчик глубоко вдохнул воздух и резко выдохнул. Едва уловимая пелена в воздухе говорила о том, что скоро при дыхании будет идти настоящий пар.

Кое-где еще оставалась ежевика, которую не успели склевать птицы, и, подкрепившись, мальчик решил проверить силки. Сегодня попалась всего лишь одна белка, этого им явно не хватит. Надо будет отправиться на поиски зайцев, тетеревов, любой живности, которую он сможет найти. Яйца из гнезд давно уже исчезли, но в камышах можно поймать лягушек.

Минул час, но светлее не стало, да и теплее тоже, хотя мальчик то и дело переходил на бег…

Он уже возвращался, когда подул ветер, который возник ниоткуда. Мальчик знал, что эти порывы среди деревьев не могут длиться долго, поэтому отступил под защиту осины и принялся сосать лесной орешек, тщетно пытаясь унять голод.

А потом он увидел то, чего давно не видел. Маленькая белая пушинка, кружась, падала на землю. Она медленно парила, демонстрируя мальчику свою хрустальную хрупкость, и наконец опустилась на лист чертополоха. Мальчик присел перед ней на корточки. Он ждал, что снежинка растает, но та все не таяла…

Когда мальчик добрался до убежища, пальцы его рук покрывал сок ежевики.

Дед уже проснулся и теперь нашептывал лесные секреты костру.

— Извини, деда, но сегодня немного, — сказал мальчик.

Старик наблюдал за тем, как внук выкладывает из рюкзака свою скудную добычу.

— Этого хватит.

— Мы будем голодать, деда.

Старик пожал плечами.

— Я когда-то голодал… по-настоящему сильно…

— И вот еще что…

Старик вопросительно взглянул внуку в глаза.

— Выйди наружу… пожалуйста, постарайся…

Он держал старика за руку. Сначала дед пытался высвободиться, но потом уступил. Мальчик притворился, что это дед ведет его по высокой дикой траве. Они уже отошли на несколько метров, как вдруг дед остановился. Мальчик чувствовал, что старик навалился на него всем своим весом, словно он — костыль.

— Болит?

— Все время болит.

— Гляди, — указывая пальцем, сказал мальчик.

Они смотрели на осины — не на стволы, не на темные тени между ними, а на листву цвета ржавого железа. Видно было, как то один, то другой листок отрывается и, паря, падает на землю. Там уже расстилался золотисто-багряный ковер.

— Скоро совсем похолодает, деда. На траве появится иней, а потом выпадет снег.

— Ты прав.

— Мы не выживем. У нас же нет коры, как у деревьев.

Старик бросил на него скептический взгляд.

— У нас нечего будет есть. У нас мало шкурок животных.

В дедушке что-то сломалось. Он схватился за плечо мальчика рукой, похожей на безлистый сук, и медленно опустился на землю. Пока старик сползал вниз, мальчик успел испугаться. Что, если дедушка просто ляжет и позволит дикой траве расступиться и поглотить его тело? А потом падающая листва покроет это место золотистым саваном, деревья выпьют его силу и на коре одного из стволов со временем появится дедушкино лицо…

— Давай вернемся в бабушкин дом.

— Как вернемся?

— Деда, у нас же есть дом. Ты что, забыл? Помнишь огонь в печи? Мы прожили там всю зиму, деда. Это было давно, но мы сможем туда вернуться. Мы будем топить печь, ловить зайцев и собирать хвощ у озерца.