Книга Хельмова дюжина красавиц. Ненаследный князь - Карина Демина

…содержимое флакона было тем и хорошо, что его не требовалось пить.

— Мне очень жаль, что я вынужден был… пропустить праздник.

…все-таки не предложение.

Жаль. И острый, покрытый золотистым лаком ноготок поддел пробку. Она выскользнула легко, а тонкий аромат лемонграсса смешался с запахами сдобы, ванили и корицы.

— Мне вас не хватало…

Ресницы трепещут. На щеках румянец… зря, что ли, Богуслава брала уроки актерского мастерства? Папенька не одобрял, конечно, но и не перечил…

…ох, папенька, папенька, на что вы толкаете дочь любимую?

Запах расползался по гостиной. Богуслава видела его: хризолитовый, полупрозрачный. Он пускал плети по ковру, силясь дотянуться до ног ненаследного князя…

…ничего, его ненаследность еще оспорить можно будет. Небось с поры отречения столько лет минуло…

— Мне жаль, Богуслава, — сказал Себастьян, поводя ладонью по подлокотнику кресла, — но дела службы…

— Конечно, я понимаю…

…приворот нестойкий, всего-то на неделю. Но недели Богуславе хватит с лихвой. Главное, чтобы он предложение сделал, а там уж она папеньку подключит. Конечно, Себастьян ему не по нраву, но немного слез, пара фраз о порушенной чести, и никуда-то папенька не денется.

Комната менялась исподволь, заметно, пожалуй, лишь тому, кто был одарен Ирженой. И Богуслава точно знала, что в число одаренных ненаследный князь не входит.

Лично проверяла геральдические списки.

— Но я хотел бы сделать вам подарок… от всей души…

В руках Себастьяна появился черный продолговатый характерной формы футляр.

— …я понимаю, что это — безделица…

Бархатистый. И с золотым замочком, с короной, которую позволялось ставить лишь на изделиях официального королевского ювелира… неужели поторопилась?

— Ах, что вы… — Богуслава приняла футляр, краснея и волнуясь почти непритворно. В конце концов, не каждый день ей подобные подарки дарят.

— Не знаю, понравится ли вам…

— Конечно…

…какой девушке не понравится изделие, вышедшее из рук пана Збигнева?

— Вы… посмотрите, — с придыханием произнес Себастьян, наклоняясь. И к ручке приник… это на него приворот уже действует? Или он сам так… не важно.

Мало все не будет.

И Богуслава, проведя пальцами по мягкой коже футляра, позволила себе мгновение неопределенности — браслет или цепочка? Для ожерелья футляр маловат, для серег и кулона — велик… конечно, она предпочла бы кольцо, но…

Себастьян ждал.

Дышал глубоко… и ерзал, постукивая кончиком хвоста по лакированному ботинку. Нервничает? И сама Богуслава испытывает неясное волнение, которое заставляет ее медлить.

Крышка откинулась беззвучно.

И Богуслава замерла.

На алом бархате со знакомой уже короной в левом углу, лежало… лежала…

— Что это? — севшим голосом спросила Богуслава, поднимая нечто в высшей степени изящное… тонкая ручка из слоновой кости… янтарь… и, кажется, серебро.

И Себастьян гордо ответил:

— Скребок для языка!

Ему показалось, что Богуслава Ястрежемска швырнет футляр в стену.

Полыхнули зеленые глаза.

И губы вытянулись тонкой линией. А красивое лицо красоту утратило; прорезались морщины того, другого, существование которого столь тщательно скрывали от Себастьяна. Но нет, секунда — и треснувшая было маска вернулась.

— Как это мило! — проворковала Богуслава, стискивая футляр побелевшими от гнева пальчиками. — Как… оригинально!

…еще бы, Себастьян весь извелся, подарок сочиняя.

…вот ведь упрямая девица…

Целеустремленная.

Нет, Себастьян Вевельский ничего-то не имел против целеустремленности некоторых девиц, конечно, не тогда, когда целью оных являлся он сам.

— Я сам придумал, — оскалившись, чтобы видны были клыки, сообщил он. — Там еще есть! Посмотрите…

Клыки Богуславу не смутили. Двумя пальчиками, явно с трудом сдерживая ярость, она приподняла скребок.

— Это, — указал Себастьян на длинную палочку с янтарным наконечником. — Чтобы в ушах ковыряться… а это…

Палочка поменьше, в серебро оправленная.

— …для зубов.

Богуслава выдохнула. И вдохнула. Глубоко. Настолько глубоко, насколько корсет позволял. И Себастьян, не попади он в положение столь идиотское, восхитился бы выдержке предполагаемой невесты.

Предполагала матушка.

Отец, в кои-то веки с матушкой согласившись, вариант сей поддерживал.

А отдуваться, как всегда, приходилось Себастьяну.

И что с того, что Богуслава — единственная дочь князя Ястрежемского? Во-первых, пока единственная, но долго сие не продлится, уж Агнешка постарается родить князю долгожданного наследника. Во-вторых, это форменное свинство — поправлять дела семейные за счет Себастьяна.

Можно подумать, он состояние на актрисок и лошадей извел.

Или на благотворительность.

И теперь вот, в отчаянной попытке сохранить шаткий мир внутри семьи, обязан строить из себя идиота, надеясь, что очередная невестушка передумает связывать с оным идиотом жизнь.

…с предыдущими было проще, они особых надежд не испытывали, да и сватала девиц маменька, памятуя давнюю, но еще живую в памяти и сердце историю с Малгожатой, исподволь, намеками. Но княжну Ястрежемску отыскал отец, у которого с Богуславиным батюшкой имелись общие дела. И пригрозил, что, дескать, ежели Себастьян от невесты станет нос воротить, то и жить будет исключительно на акторовскую зарплату, а она, невзирая на все расположение Евстафия Елисеевича, до отвращения мала.

…нет, Себастьян мог бы напомнить про те двадцать тысяч злотней из дедова траста, полученные нежданным подарком на собственное двадцатилетие. И про то, что деньги сии, прошедшие мимо семейной казны, вложены в ценные бумаги и доход дают приличный и стабильный, но…

…отец разозлится, а злость свою на матушке выместит…

И что в нынешней ситуации делать бедному актору?

Выживать, как придется.

Глянув на Богуславу, которая вертела в пальцах ковырялку для ушей, Себастьян вынужден был признать, что эта — не передумает… вот ведь!

— Представьте, вы на приеме. — Он подвинулся ближе. — А у вас в ухе зудит… в левом… или в правом…

…зудели не уши, но пятки: мерзко, настойчиво так…

— …и этот зуд вас мучит…

…поднимается к голеням… и Себастьян, отвлекшись от речи, которую тренировал весь предыдущий день, стараясь достичь нужной степени вдохновенности, наклонился и поскреб.