Книга Стоиеновая певичка, или Райский ангел - Наоми Суэнага

Не спрашивая у меня разрешения, она плеснула себе пива из моей бутылки и пожелала со мной чокнуться. Нет уж, обойдёшься. Взяв со стойки графинчик с соевым соусом, я легонько прикоснулась им к её стакану, после чего с отсутствующим видом уставилась в телевизор. Но Хрюшка, судя по всему, не заметила моего недружелюбия. «Ой, до чего же я проголодалась!» — сообщила она и принялась с аппетитом поглощать закуску с моей тарелки. Пересилив себя, я всё же решила поддержать с ней беседу.

— Хирата-сан, наш директор, необычайно подобрел, — начала я и рассказала, что после случая с открыткой между нами установились по-настоящему сердечные отношения.

Интересно, как отреагирует на это Кахо? Сперва она скривила губы в подозрительной ухмылке, но потом выражение её лица несколько смягчилось.

— Ринка, ты молодец. Умеешь найти подход к людям. Честное слово, молодчина. Да-а, устраиваются же некоторые…

Если подольше с ней поговорить, возможно, Хрюшку ещё и удастся отмыть добела, и она станет прежней Кахо. Меняя темы, как меняют воду в ведре, и отчаянно жестикулируя, я пыталась говорить с ней исключительно о вещах приятных. Но каждый раз после очередной процедуры полоскания-отжимания я чувствовала себя совершенно измочаленной. Слушая меня, Кахо за обе щёки уписывала свои суси. А где же награда за моё усердие? Может быть, эта мысль пришла мне потому, что я не люблю Кахо? Нет, дело не в этом.

Просто я не могу простить ей душевной лени. У неё нет сил даже для того, чтобы по-настоящему себя любить. Только и знает, что повторять: я, мол, живу ради своей мечты, — и нисколько этого не стыдится.

— Да, кстати, я говорила тебе, что Кэна должны показывать по телеку? Так вот, эту программу будут транслировать сегодня. Приходи ко мне, вместе посмотрим. Надо же, после того, как он от меня сбежал, это будет наше первое свидание, правда, через экран.

Наверное, любить другого человека просто. Ведь в любой момент в этой любви можно поставить точку. Другое дело — любить себя, тут нельзя сделать паузу ни на минуту. Как только человек перестаёт себя любить, он становится уязвимым для всякой отравы.

— Ой, слушай, Ринка! У меня отличные новости. Представляешь, есть возможность на постоянной основе, причём гарантированно, выступать с концертами по нескольку раз в месяц. Потрясающе! Что ты на это скажешь?

Я покачала головой. Не иначе, это какая-нибудь очередная афёра.

— Прости меня, но если речь идёт о работе, то благодаря господину Хирате с этим у меня всё в порядке. Конечно, сейчас с выступлениями негусто. Из-за экономического спада кабаре сплошь и рядом закрываются. Тем не менее у меня бывает по пять концертов в месяц, а то и больше. Так что положение не безнадёжно.

— Хирата — само собой. Но если есть возможность подсуетиться где-то ещё, почему этим не воспользоваться?

— Видишь ли, я терпеть не могу двурушников. По мне, чем хватать работу где-то ещё, выступать под другим именем и устраивать себе нервотрёпку, опасаясь, что рано или поздно тайное станет явным, лучше держаться за своё агентство и строить с его руководителем отношения, основанные на взаимном доверии.

— Так ведь я вовсе и не говорю о другом агентстве. Нужно всего лишь подписаться вот на эту газету.

Кахо сунула мне какую-то газетёнку, издаваемую одной из новоиспечённых религиозных сект. Вот уж этого я никак не ожидала.

— Послушай! — воскликнула я. — Неужели в своём стремлении получить работу ты готова пойти на всё?! Это же религиозное издание. С каких это пор ты стала верующей?!

Хрюшка снисходительно улыбнулась:

— Дурочка! Не торопись с выводами. Никакая я не верующая. Это всего лишь уловка. Надо же как-то устраивать свою жизнь. — Она развернула передо мной газету и принялась тыкать пальцем в помещённые в ней фотографии знаменитостей. — Гляди, вот твой любимый музыкант X, а это актёр Y. Тоже члены этой самой секты. Уж не знаю, верующие они или нет. Может, снялись просто так, для вида. Во всяком случае, пухнуть с голоду они не будут. Потому что в эту секту входит немало влиятельных людей из разных эстрадных агентств. Что ни говори, люди должны помогать друг другу. Тебе ведь тоже помогают.

Да, конечно, аранжировки песен достаются мне даром, и уроки пения я беру бесплатно. Зрители преподносят мне подарки, в том числе и одежду. Главным источником моих доходов служат чаевые. Я скрываю свой истинный возраст и без всякого на то права примазываюсь к известным фирмам звукозаписи. Одним словом, всячески мухлюю. И, тем не менее, пора, наконец, высказаться начистоту.

— Знаешь, Кахо, отныне я не желаю иметь с тобой ничего общего. Может быть, меня и трудно отнести к разряду порядочных людей, но твоя непорядочность мне претит.

Побагровев, Кахо негодующе воскликнула:

— Ах, вот оно что! Чем же это я такая непорядочная? Человек из самых добрых побуждений подсказывает ей путь к дополнительным заработкам, а она…

— Это ложь! — не дрогнув, прокричала в ответ я. Старик сусичник, разделывавший на доске кальмара, испуганно посмотрел в нашу сторону. — На самом деле ты прекрасно понимаешь, что эта затея дурно пахнет. Но проворачивать сомнительное дельце в одиночку тебе боязно, вот ты и решила привлечь на свою сторону кого-то ещё. Разве не так?

Хрюшка замолчала. Вероятно, я попала в точку. Но она с видом оскорблённой добродетели обхватила голову руками. Несколько посетителей, устав от нашей перебранки, попросили счёт. Остальные с тревогой ждали, что будет дальше. Я спиной чувствовала их взгляды.

— Ничего не понимаю! — растерянно произнесла Хрюшка и разрыдалась. — Все вокруг творят сплошные мерзости… Почему же только я одна оказываюсь виноватой?! Чего ты ко мне придираешься? Хочешь мне помешать? Ну конечно, ты боишься, как бы я не оттеснила тебя от корыта. Всё дело в этом. В твоих рассуждениях нет никакой логики!

Выпалив эту тираду, она злобно вцепилась мне в плечо. Я с силой сбросила её руку и закричала:

— Заткнись! Кому надо, тот поймёт. It's the dosa spirit! Дух кочевого братства!

За спиной у меня послышались аплодисменты. Обернувшись, я увидела компанию из нескольких усталых немолодых мужчин и среди них одну женщину. Поскольку все они были в будничной одежде, я не сразу их узнала, — кажется, это была группа фокусников, выступавших сегодня вместе со мной на осеннем празднике.

С трудом одолев лестничный марш, я шагнула в тёмную прихожую и, не зажигая света, прошла в комнату. Дайки ещё не вернулся. В полном изнеможении я рухнула на диван и тихонько заплакала. Давешняя ссора с Кахо комком грязи лежала у меня на сердце. Я хочу быть доброй. Как, наверное, хорошо тем, кто умеет прощать! Они избавляют себя от страданий.

Но для того, чтобы оставаться в ладах с собственной совестью, иногда приходится кого-то от себя отстранять. Рядом с Кахо я сразу же заболеваю, словно мне передаётся от неё какая-то зараза…

Зазвонил телефон.

Может быть, это Дайки? Вскочив с дивана, я кинулась к аппарату. Алло! Голос мой прозвучал на две октавы выше, чем обычно: мне не хотелось выдавать своих слёз.