Книга Насельники с Вороньей реки - Михаил Кречмар

Флисовая парка, влагоотводящие носки, GPS, приёмник Garmin – всё, по нашему мнению, принадлежавшее ранее покойному Протасову.

Личные документы (паспорт, охотничий билет и т. п.) самого Чохова.

Три ножа, курковая тулка, две одностволки Иж, две малокалиберные винтовки, ТОЗ-8 и ТОЗ-16, – просто оружие.

И десяток брезентовых мешочков общим объёмом литров пять, наполненных тусклым жёлто-серым песком, – итог существования Сергея Чохова и цена жизни Алексея Протасова.

– Если надо будет твоего покойного корифана найти, – неужели моя невысказанная симпатия к Лёше Протасову так явно читалась в скупых вопросах-ответах, которыми мы обменивались со Свиридовым? – это по GPS проще всего сделать. На нём точки сохранились, а кроме того, сам прибор номер имеет. Так что найдём магазин, в котором его продали, а уже оттуда…

Мне показалась забавной идея искать уже известное место захоронения человека посредством сложных оперативных мероприятий, но я кивнул. Надо же делать что-то для государства. Хотя бы вид…

Мешочки с золотом Свиридов красноречивым жестом раздвинул по разным краям стола. «Половина тебе, половина мне».

Красноречивым, но не более того. Продавать его придётся всё равно вместе, причём именно Свиридову, как милиционеру «со связями». И делить потом уже деньги.

– А с этим что будешь делать?

Свиридов передал мне пачку бумаг, прошитых ниткой с висящей сургучной печатью.

Стало быть, вот и «нефтяное соглашение». Чохов, может, и был не очень умён, но понимал, какое значение мог иметь такой документ для его сторон.

Я бегло пролистал договор. Согласно ему Тарман единолично получал право на 8 процентов прибыли с доходов рода Равтытагина от добычи нефти. За представительство перед международными финансовыми институтами и консалтинг. Лично Тарман. Ни о каком «Союзе за Живую Планету Земля» в документе, естественно, не было сказано ни слова.

– Вот какое золото надо искать, – хмыкнул я.

– Чёрное?

– Нет. Бумажное.

За окном темнело. Надо было торопиться, если мы не хотели оставаться на ночь в доме убитого нами человека. Но Свиридову, судя по всему, такая сентиментальность была совершенно чужда.

– Да, неплохая прибавка к пенсии. Жадный он всё-таки, твой еврей. Двадцать пять штук за такую бумагу – ничто.

Он свернул документ в трубочку и сунул в глотку печки. Затем несколькими ловкими движениями настрогал лучины, уложил домиком, а сверху прижал несколькими поленьями. И зажёг спичку…

– Вот и не было ничего, – вздохнул Свиридов.

На Севере люди умирают по-разному…