Книга Штампованное счастье. Год 2180 - Игорь Поль

Работаем деловито и сосредоточенно. «Молот-тридцатый – Наковальне-тридцать. Дом номер восемь. Гоним более двух десятков целей. Встречайте»,– передает старший группы прочесывания. Я знаками разгоняю восьмерых союзников по противоположной стороне улицы. Распределяю их в редкую цепь. Сам я, вместе с Германом, занимаю позицию за углом – отсюда, оставаясь невидимыми, мы в случае необходимости сможем простреливать все пространство до следующего перекрестка. Оставшиеся добровольцы гонят задержанных к грузовику и там, грубо работая прикладами, укладывают их на ледяную мостовую.

Такблок разрисовывает пространство цветными метками, демонстрируя приближающиеся цели. Я киваю Герману. «Вниманию гражданских лиц! – гремит он через внешний динамик,– Пожалуйста, следуйте нашим указаниям, выполняйте распоряжения представителей военных властей, и вам не будет причинено никакого вреда. Выходите по одному с поднятыми руками! Не делайте резких движений! После выхода поверните направо, сделайте два шага и встаньте лицом к стене!» Двери шлюза с гудением уползают вверх. Добровольцы вскидывают карабины. На их лицах застыло выражение тревожного ожидания. В проеме двери показывается испуганный мужчина. Его высоко поднятые руки дрожат. «Смелее! Повернитесь направо и встаньте лицом к стене»,– подгоняет его резкий металлический голос. Мужчина делает неуверенный шаг. За ним на тротуар выходит еще один. Потом сразу двое. Немолодая женщина, закутанная в шерстяную одежду, осторожно ступает, будто в холодную воду, не сводя глаз с поднятых стволов. Спотыкается. Карабины дергаются вслед за ней. «Нет, нет!»– в страхе бормочет она и закрывает лицо руками. Доброволец отделяется от строя и грубо толкает ее к стене. Женщина замирает, втянув голову в плечи. Все норовит оглянуться, черные зрачки стволов притягивают ее взгляд словно магнитом. В дверях уже небольшая давка – все торопятся выйти, чтобы покончить наконец с неизвестностью.

Предупреждающий писк такблока. Крошка СНОБ обнаружил у одного из выходящих оружие. Какой-то отчаянный решил воспользоваться суматохой.

– Вижу оружие! Всем на землю! Лежать! – кричу я во всю мощь усилителей и вскидываю ствол.

Добровольцы, вместо того чтобы сосредоточить внимание на выходе, дружно поворачивают головы ко мне. Граждане, стоящие у стены, вразнобой опускаются на землю. Кто во что горазд. Женщина, к примеру, просто приседает на корточки. И сразу же хлопки револьверных выстрелов раздаются из глубины помещения. Пули бестолково рикошетируют от мостовой. Оттолкнув с дороги молодую женщину и сбив ее с ног, коренастый мужчина выпрыгивает из здания и, пригнув голову, бросается вдоль стены. Бежит, петляя. Миг – и очнувшиеся добровольцы дают залп. Громко кричат женщины, закрывая головы руками. Брызжет каменная крошка, пули летят во все стороны. Цилиндрики гильз, весело звеня, кувыркаются по тротуару. Бегущий не успевает пробежать и десяти метров – в очередном плавном прыжке тело его дергается от попаданий, он отлетает к стене и сползает на землю, превратившись в мокрый дырявый мешок.

– Прекратить огонь! Прекратить, я сказал, болваны! Вот ты. Да ты, с красной рожей,– ты куда стреляешь?

– Попытка к бегству, сэр…– смущенно лепечет крайний доброволец.

– Так какого рожна ты садишь по дверям? Где твоя цель? Ты ж кучу лишнего народу перемолотил, придурок!– ярюсь я.

Из здания доносятся крики боли.

– Отставить, легионер! – слышится в наушниках тихий голос. Один из приданных нам представителей разведки.– Соблюдайте корректность по отношению к союзникам.

– Есть, сэр! – отвечаю, не поворачивая головы.– Всем выйти из здания! Повторяю: выходите!

Мертвого беглеца за ноги оттаскивают в сторону. Влажная полоса тянется за ним по камням. Вслед за последними гражданскими из дверей нестройной толпой вываливается группа загонщиков. Вытаскивают раненого. У него прострелена нога. Он громко стонет. Штанина его насквозь пропиталась кровью. Теперь возиться с ним, ожидая карету скорой помощи. Отряжаю Германа оказать ему первую помощь. Чертовы добровольцы!

– Построиться, остолопы! – ярится вышедший последним легионный капрал.– Чего разбрелись, словно стадо?!

Он строит подопечных особняком, чуть поодаль от нас. Покрикивает, приводя строй к виду, отдаленно напоминающему военный. Оглядывается, окидывая ревнивым взглядом нашу группу. Мы обмениваемся с ним короткими понимающими улыбками, точь-в-точь заговорщики.

Быстро сортируем задержанных. Под прицелом добровольческих карабинов меж лопаток появляются мурашки. Не лучшее ощущение. Из-за него я стараюсь закончить побыстрее.

Несложная последовательность. Шагнуть. Взять задержанного за плечо, медленно повернуть, провести сканером перед глазами. «Откройте глаза, мистер». Сканирование сетчатки, краткое сообщение такблока. Этого человека нет в списке подозреваемых. «Вам сюда, мистер». Следующий. «Пожалуйста, вам налево. Не волнуйтесь, все в порядке, мэм». Шаг. Поворот головы стоящего у стены человека. Холодок под ложечкой. Господи, да что ж такое?

– Привет, Ролье Третий,– криво усмехнувшись, говорит Лиз Гельмих. Узнала-таки. Даже под опущенным затемненным забралом узнала. С облегчением понимаю, что она не может увидеть сквозь стекло панику в моих глазах. Она сжимает губы, вглядываясь мне в лицо. Напускает на себя независимый вид. Но где-то в глубине ее зрачков притаился животный страх. Я вижу его. Наверное, сейчас ей нечего бояться, просто она до смерти напугана тем, что видела недавно, и потому прекрасно знает, чего от нас можно ждать. И еще этот побег с беспорядочной пальбой. Ей повезло, что шальная пуля ее не задела. Впрочем, как и там, в туннелях. Я сглатываю комок. Глушу в себе сложное и непонятное чувство радости и почему-то досады от нечаянной встречи. Я не умею общаться с женщинами. Эта Лиз – она для меня существо из другой вселенной.

– Не разговаривать. Вам сюда, мэм. Налево,– выдавливаю чужим голосом. Надеюсь, никто в этой толкучке не обратил внимания на то, что я не провел по ней сканером. Шаг. Лиз недоуменно оглядывается мне вслед. Успела переодеться. Ей к лицу брючный костюм и короткие сапожки. Волосы рассыпаны по плечам.

– Вам направо. Не делайте глупостей, мистер. Идите медленно.– Голос мой по-прежнему деревянный. Я старательно не гляжу в сторону удаляющейся Лиз. Просто одна из проверенных гражданских. Громилы-союзники послушно размыкаются, пропуская ее.

Кошу взглядом в сторону разведчиков. Оба стоят спиной ко мне. Беседуют с задержанными. Кажется, приняли еще одного добровольца. Зрелище расстрела у многих стимулирует неодолимое желание сотрудничать. Интересно, у них активированы системы скрытого наблюдения? Мой такблок не обнаруживает поблизости активных СНОБов, но это ничего не означает – они просто могут быть недоступны ему ввиду более высокого приоритета. Шаг. Перехожу к последнему оставшемуся у стены.

Наконец за арестованными прибывает транспорт. Отпускаем граждан, что не числятся в списке активистов. Разрешаем им вновь войти в дом. Напоминаем, что до особого распоряжения покидать дома запрещено. Они уходят, вопросительно оглядываясь на задержанных, словно не веря, что для них самих все кончилось хорошо. Москва – крохотный город. Все жители наверняка знают друг друга. «Не разговаривать!» – рычит доброволец и бьет прикладом мужчину, который пытается что-то крикнуть вслед уходящим. Тот не сдается, вновь выкрикивает какую-то просьбу, уходящие сбиваются с шага, вытягивают шеи, слушая его, но тут конвоиры сбивают непокорного с ног и месят тело ногами в тяжелых ботинках. Булькающий сдавленный крик, позвякивание антабок на ремнях карабинов да сосредоточенное сопение добровольцев. И вот мы можем двигаться дальше. У нас впереди еще целая улица. Скорая помощь уже не требуется: раненый умер. Еще недавно он кривил лицо от боли и пытался улыбнуться Герману, пока тот ставил ему обезболивающий укол. Что-то хотел произнести побелевшими губами. А потом, все так же улыбаясь, свесил голову и затих. Не выдержал шока. Тело его присоединяется к изрешеченному беглецу у стены. При взгляде на эти трупы я почему-то не ощущаю признаков удовольствия.