Книга Убийство-2 - Дэвид Хьюсон

— Я не знаю, кого еще могу попросить. И кому могу доверять. — Он показал на темный пустой неф. — Это ведь храм?

Торпе стоял как замороженный.

— Это храм, пастырь?

— Рабен…

— В Гильменде вы мне не были нужны. Зато нужны сейчас.

Среда, 16 ноября

08:45

Лунд забрала Странге от его дома. Было холодное зимнее утро. На булыжной мостовой и на машинах, припаркованных перед безликим кирпичным зданием у воды, лежал иней.

Он уже поговорил по телефону с управлением. Рабена никто не видел. Выданы ордера на арест еще нескольких людей, которые общались с Кодмани. Те трое, которых уже задержали, по-прежнему оставались за решеткой.

Они сидели в машине. Лунд ждала продолжения. Поскольку он ничего больше не сказал, она спросила:

— А что насчет «Эгира»?

Он выглядел бледным и усталым. Его волосы еще не высохли после душа, от него пахло лосьоном после бритья.

— Я должен иногда отдыхать. Вчера и так был длинный день.

— Ходили на свидание?

Он купил кофе в кондитерской на углу и теперь попросил ее подержать стакан.

— Это называется жизнь, — сказал Странге, проверяя карманы своей зимней куртки. — Советую и вам попробовать пожить.

— «Эгир»…

— «Эгир» был два года назад. Для каждого похода новое название. Солдаты, которые были в «Эгире», разлетелись кто куда. Кто-то уволился из армии. Мы знаем, что там были Рабен и Мюг Поульсен и что Анна Драгсхольм встречалась с ними. Больше мы пока ничего не знаем. — Он со стоном схватился за голову. — У вас, случайно, нет парацетамола или чего-нибудь в этом духе?

— Я похожа на аптекаря? Это не моя вина, что у вас похмелье и… неважно.

— Только похмелье, ничего больше. Она мой старый друг. Для ревности нет причин.

Она фыркнула и ничего не сказала.

— А вы что узнали про Рабена?

В одном из самых глубоких карманов он нащупал наконец блистер с таблетками, забрал у нее кофе и бросил в рот пару белых кружков.

— Ему тридцать семь лет, — начала Лунд.

— Это я и так знал.

— Посвятил армии почти всю жизнь. Звание — старший сержант. Учился в Сёндерборге. Хотел служить в спецназе. Прошел подготовительный курс обучения, но его не взяли.

— Это не означает, что он слабак.

— Ничего такого я не думала, — сказала она. — Я просто перечисляю факты. По большей части служил в мотопехоте. Заслужил несколько орденов. Два года назад, когда выезжал в Афганистан в составе контингента «Эгир», был тяжело ранен и отправлен домой.

Странге глотнул кофе и издал жалобный стон.

— Его комиссовали по состоянию здоровья. Потом ему вроде стало лучше, но он вдруг сорвался, взял в заложники человека. По решению суда отправлен в Херстедвестер.

— Почти все это я знал.

— Не надо срывать на мне свое дурное настроение. У него есть жена Луиза. И сын Йонас.

— Ну и что?

— Отец Луизы — полковник Ярнвиг, командир воинской части в Рювангене. То есть он свекор Рабена.

И тогда он встрепенулся.

— В чем дело? — спросила она.

Он провел рукой по стриженым волосам, потер лоб, пытаясь успокоить боль.

— Будь я полковником, то не обрадовался бы тому, что мою дочь берет в жены потный сержант. Я бы постарался найти для нее кого-нибудь получше.

Еще один глоток кофе. Он приходит в себя, подумала она. Очень быстро.

— Ярнвиг тоже был в «Эгире», командовал батальоном, — сообщил ей Странге. — Надо же, мир тесен.

Лунд тряхнула головой:

— Быть того не может. Ярнвиг заявил, что не знал Анну Драгсхольм. А она была там в качестве юридического советника. Он наверняка встречал ее.

— Может быть… — стал прикидывать он.

— И вообще, почему вы раньше не сказали мне, что Ярнвиг был в «Эгире»?

Он улыбнулся. Это было заявление: я пришел в себя, теперь — берегись!

— Потому, — произнес он, — что вы были слишком заняты своей ревностью. Мы едем куда-нибудь? Или так и будем сидеть на стоянке целый день?

До Рювангена было не более пяти минут езды, только пересечь железнодорожные пути. Ярнвига они застали в главном административном здании части. С головы до ног одетый в хаки, он был мрачен, что не предвещало приятной беседы.

— Вы утверждали, что не были знакомы с Анной Драгсхольм, — сказала Лунд, следуя за ним с одного этажа на другой.

— Не был, — ответил Ярнвиг, не удостаивая ее взглядом.

Странге замыкал их небольшую процессию.

— Как такое возможно? Драгсхольм снята на одной из фотографий в вашем кабинете. Во время поездки контингента «Эгир» в Афганистан она работала там советником. Вы были командиром батальона.

Он развернулся на сто восемьдесят градусов:

— Тот снимок был сделан не в Гильменде, а в Оксбёле еще до отправки контингента. Кстати, верните снимок. Вам еще крупно повезло, что я не пожаловался вашему начальству. Я не люблю, когда воруют мои вещи.

— Ее убили…

Ярнвиг спустился на первый этаж. Двое полицейских вышли вслед за ним в светлый вестибюль со светло-голубыми стенами и классическими статуями греческих и римских героев.

— Возможно, Драгсхольм приезжала с лекциями о правовых аспектах военного времени, — сказал Ярнвиг. — Мы стараемся соблюдать все конвенции. Я ее никогда не видел. Могу вас заверить, что в составе контингента «Эгир» она не числилась.

Ярнвиг остановился посреди центрального атриума возле мощной фигуры Геркулеса в полный рост.

— Можете уточнить в Главном штабе, если моего слова вам недостаточно. Я знаю своих советников. Ее среди них не было. Надеюсь, это всё…

И он двинулся прочь. Лунд тут же задала новый вопрос:

— Я бы хотела поговорить о вашем зяте, Йенсе Петере Рабене.

Ярнвиг встал в дверях, ведущих в спортивный зал.

— Зачем?

— Его комиссовали после ранения. И он был на пути к полному выздоровлению. Что случилось?

Полковник сделал несколько шагов, чтобы встать прямо перед ней.

— Какое вам дело до нашей личной жизни?

— Мы обратили внимание на ряд совпадений… — произнес Странге.

— Мне плевать на ваши совпадения! Один из моих людей убит. Мы имеем дело с террористической угрозой. А вас интересует Рабен?

Он впадал в ярость и испытывал от этого удовольствие. Уж не учат ли их этому, подумала Лунд, заслоняться от любых сомнений внезапным, всепоглощающим гневом? Вероятно, с таким навыком жить гораздо легче.