Книга Остаться в живых - Деон Мейер

— Продолжайте, пожалуйста.

— Джон, боюсь, больше я ничего сказать не могу.

— Аллисон, а как вы получили эту информацию?

— Из близкого к нему источника. Назовем его «любимым человеком».

— Квинн! — еле скрывая гнев, позвала Янина Менц.

— Что, мэм?

— Арестуйте ее!

Квинн ошеломленно посмотрел на свою начальницу.

— Немедленно арестуйте Мириам Нзулулвази!

— Есть, мэм!

— …вы на стороне беглеца?

— Джон, не мое дело вставать на чью-либо сторону, но два обстоятельства меня смущают. По сведениям, полученным из полиции, которая, в свою очередь, получила сигнал от некоей спецслужбы, мы предполагаем, что за всем стоит Президентское разведывательное агентство. Мистер Мпайипели угнал мотоцикл БМВ. Но похоже, это не так. Никто не подавал на него заявление в полицию, уголовное дело не заведено, расследование по факту угона не ведется. Всего пять минут назад я беседовала с владельцем мотосалона. По его словам, мистер Мпайипели оставил записку, в которой заявил, что взял мотоцикл на время и заплатит за пользование им. По-моему, воры и угонщики так не поступают.

— А второе обстоятельство, Аллисон?

— Статья в «Кейп таймс» появилась больше пяти часов назад. Если беглец в чем-то виновен, почему до сих пор нет комментариев правоохранительных органов?

— Понимаю, куда вы клоните. Как по-вашему, что происходит?

— По-моему, Джон, правительство снова пытается что-то скрыть от нас. Не удивлюсь, если речь идет о коррупции в крупных масштабах или о чем-то подобном. Я не утверждаю, что так оно и есть. Я просто говорю, что не удивлюсь. У меня есть несколько догадок и предположений. Читайте завтрашний выпуск «Кейп таймс»!

— Большое вам спасибо. У нас в гостях была Аллисон Хили, репортер отдела криминальной хроники кейптаунской газеты. С вами Джон Мадизе, вы слушаете радиостанцию SAFM. Наши операторы работают в прямом эфире; если вам есть что сказать по данному поводу, свяжитесь с нами. И помните, что сегодняшняя тема — беглец на мотоцикле, поэтому придерживайтесь ее…

— Монику Клейнтьес тоже придется арестовать, — продолжала Янина. — Раньше, чем к ее дому слетятся журналисты.

— Хорошо, мэм, — кивнул Квинн. — Но… как же ее телефон? Вдруг из Лусаки снова позвонят?

— Вы можете переключить ее линию сюда?

— Да.

Мысли у Янины путались. Откуда эта Хили черпает сведения? Как она узнала об отношениях Мпайипели и Нзулулвази? Что сделать, чтобы заставить ее умерить прыть?

— …на связи Претория, местное отделение «Ангелов ада». Доброе утро, Барт.

— Доброе утро, Джон. Мы хотим знать, где тот парень. Вам что-нибудь известно о нем?

— Барт, нам известно только то, что сегодня в шесть утра он был в районе Трех Сестер. Где он сейчас, никто не знает. Почему вас это интересует?

— Потому что он наш брат, приятель. И он в беде.

— Ваш брат?

— Джон, все байкеры — братья. Все слышали всякую хрень об «Ангелах ада», но одно я могу сказать точно: когда кто-то из наших братьев попадает в беду, мы ему помогаем.

— А как, по-вашему, вы сможете ему помочь?

— Любыми способами, какими только сможем.

Раджкумар неодобрительно хмыкнул и прикрутил звук.

— Все черви выползают из своих щелей, — сказал он.

— Нет, — возразила Янина. — Сделай громче.

Он спал неглубоко, то и дело просыпаясь и не понимая, где сон, а где явь. Он ехал по бесконечным дорогам на своем GS, ощущал ногами вибрацию мотоцикла, разговаривал с Пакамиле, слушая, как дождь стучит по крыше домика. Неожиданно где-то взревел мотор. Но по-настоящему он проснулся только после того, как хлопнула дверца машины. Тобела мигом спрыгнул с кровати и покатился по полу в сторону окна.

— …нам позвонил слушатель из Митчеллз-Плейн, который назвался неизвестным. Говорите, неизвестный, вы в прямом эфире!

— Здравствуйте. Джон, вы меня слышите?

— Вы в прямом эфире, говорите!

— Я в прямом эфире?

— Да, неизвестный, вас слышит вся страна!

— А… Ясно. Я хотел сказать, что Мпайипели вовсе не такой герой, каким вы его изображаете.

— Мы не изображаем его героем. Мы передаем факты. Что вы хотели нам сообщить?

— Не знаю, тот ли это самый парень, но в Митчеллз-Плейн был один Тобела Мпайипели, он охранял крупного наркоторговца. Такой здоровенный чернокожий. Хитрый, как собака со свалки. Поговаривали, что раньше он был в «Копье нации». У него была кличка Крошка.

— Он работал на мафию?

— Да, Джон. Он был, как мы говорим, силовиком.

— Эй! Кто такие «мы»?

— Я раньше тоже пушерил в Кейп-Флэтс.

— Вы торговали наркотиками?

— Да.

— В Митчеллз-Плейн?

— Нет, я работал в южных пригородах.

— Ясно, на другой территории. Кстати, неизвестный, а чем занимаются силовики?

— Следят за тем, чтобы торговцы платили поставщику. Кто не платит, тех избивают или расстреливают. Их самих или их родственников.

— Значит, Мпайипели работал таким силовиком у крупного поставщика?

— Он работал на самого крупного поставщика, какой был тогда на Полуострове. Еще до того, как к нам проникла нигерийская мафия. Тогда его хозяин всем заправлял.

— Нигерийская мафия? Неизвестный, надо будет пригласить вас в передачу! А почему вы перестали торговать наркотиками?

— Отсидел срок и исправился.

— Я вам верю… как ни странно.

— Мы живем в странной стране, Джон, уж вы мне поверьте.

— Аминь, братец!

Он лежал на полу, глотая пыль. Снаружи слышались шаги: похоже, человек обходил мотоцикл. Потом мужской голос позвал:

— Эй!

Тобела инстинктивно огляделся в поисках подходящего оружия, ругая себя за то, что не отобрал тогда у солдата штурмовую винтовку. Можно отломать ножку у стола… Он откинул мысль об оружии. Никакого насилия, никакой борьбы. А что дальше? Неужели его путешествие окончено? Неужели ему можно вернуться домой? Нет, это значит, что Джонни Клейнтьес по уши в дерьме.

— Эй, есть кто живой? — Мужчина говорил на африкаансе. Может, фермер?