Книга Секретные архивы ВЧК-ОГПУ - Борис Сопельняк

«Исходя из формальности, что Платтен не имел в последнее время разрешения на хранение револьвера, — говорится далее в протесте, — военный трибунал осудил Платтена, не учитывая показания подсудимого, что он приобрел револьвер в Швейцарии и хранил его в память о революции».

Далее следует просьба приговор от 29 октября 1939 года отменить и Платтена Фрица Петровича посмертно реабилитировать.

Значит, посмертно. Все-таки посмертно. А где и от чего он умер? Или убит? Есть справка, что «Платтен, отбывая наказание, 22 апреля 1942 года умер от сердечно-сосудистого заболевания». Что ж, может быть, Платтен умер от инфаркта, но могло быть и иначе. Теперь-то мы знаем, как организовывались такого рода «заболевания» и какие нравы царили за колючей проволокой. Интеллигентный, не очень здоровый человек — напомню, что у него не было одного легкого и бездействовала левая рука,—мог стать легкой добычей для уголовников, вертухаев, кумовьев и прочей лагерной публики.

С его женой Бертой Циммерман-Платген поступили проще — расстреляли, и вся недолга, а вот с самим Платтеном пришлось повозиться. Но каково совпадение! Если верить справке, Платтена не стало 22 апреля. Надо же, 22 апреля, в день рождения его друга, которому двадцать четыре года назад он спас жизнь.

ТОВАРИЩ ИНЕССА

В этой истории так много таинственного, нежного, романти-чески-трепетного и в то же время самоотверженного, жертвенного и трагического, что хватило бы не на один роман. Но если в романах действуют придуманные автором персонажи, то в этой истории личности не просто реальные, а в самом прямом смысле слова исторические, о жизни и деятельности которых известно практически все, кроме их частной, если хотите, интимной жизни. Этих людей принято считать суровыми, аскетичными личностями, которым в их жестокой, полной опасностей и смертельного риска жизни было не до нежности, любви и страсти.

Абсурднейшее заблуждение! Прочтите для начала несколько писем и подумайте: как нужно относиться друг к другу, чтобы доверить бумаге такие душевные, идущие от самого сердца слова.

«Дорогой друг! От Вас еще нет весточки. Не знаем, как доехали и как поживаете. Хорошо ли устроились? Хорошо ли работается в библиотеке?

Ваш Иван».

Проходит несколько дней, от дорогого друга по-прежнему нет ни строчки, и обеспокоенный Иван отправляет еще более тревожное письмо, которое на этот раз подписывает «Ваш Ба-зиль». Что за конспирация? Зачем? От кого нужно таиться?

От кого? Конечно же, от жены, от кого же еще! И Базиль, он же Иван, сообщает об этом в следующем письме: «Сегодня великолепный солнечный день со снежком. Мы с женой гуляли по той дороге, по которой — помните — мы так чудесно гуляли однажды втроем. Я все вспоминал и жалел, что Вас нет».

Значит, треугольник, классический любовный треугольник? Да, треугольник, и, судя по всему, с довольно острыми углами и неизбежными в таких случаях выяснениями отношений.

Последствия не замедлили сказаться, что видно из смиренноумоляющего письма женщины:

«Никому не будет хуже, если мы вновь будем все втроем вместе».

Иван промолчал. И тогда отчаявшаяся женщина срывает маски и, наплевав на конспирацию, выплескивает всю свою боль и всю свою любовь в полном безысходной тоски письме:

«Расстались, расстались мы, дорогой, с тобой! И это так больно.

Я знаю, я чувствую, никогда ты сюда не приедешь! Глядя на хорошо знакомые места, я ясно сознавала, как никогда раньше, какое большое место ты занимал в моей жизни, что почти вся деятельность здесь, в Париже, была тысячью нитей связана с мыслью о тебе. Я тогда совсем не была влюблена в тебя, но и тогда тебя очень любила. Я бы и сейчас обошлась без поцелуев, и только бы видеть тебя, иногда говорить с тобой было бы радостью — и это никому не могло бы причинить боль.

Я немного попривыкла к тебе. Я так любила не только слушать, но и смотреть на тебя, когда ты говорил. Во-первых, твое лицо оживляется, и, во-вторых, удобно было смотреть, потому что ты в это время этого не замечал. Крепко тебя целую».

Затем следовала подпись. И знаете, как оно было подписано?

«Твоя Арманд». А как было подписано письмо с описанием великолепного солнечного дня и прогулки втроем? «Ваш Ленин».

Да-да, что бы там ни говорили пуритане, пытающиеся сделать из Ленина сухого, лишенного нормальных человеческих чувств борца за правое дело рабочего класса, он, будучи неудачливым в браке, был счастлив в любви.

Что касается Надежды Крупской, то, по свидетельству современников, она была далеко не красавицей. К тому же ее всю жизнь мучила базедова болезнь, а это—пучеглазие, потливость и повышенная возбудимость, не говоря уже о сердцебиении и нервных срывах. Не случайно в качестве партийных псевдонимов к ней прилипли не совсем благозвучные клички Минога и Рыба. И даже в годы советской власти товарищи по борьбе позволяли себе потешаться над женой Ленина. Например, в одну из молодежных газет какая-то девушка написала письмо, в котором сетовала на то, что некрасива, поэтому парни не обращают на нее никакого внимания. И тогда в редакции не придумали ничего лучшего, как напечатать такой ответ: «Дорогая Катя, ты не должна отчаиваться. Вог Надежда Константиновна, уж на что мордоворот была, а какого парня отхватила!»

Встреча Ленина с Инессой Арманд изменила всю его жизнь! Он стал веселее, контактнее, оживленнее, часто улыбался, сыпал шутками, начал следить за своей внешностью. Крупская все это видела, все понимала и... смирилась. Она даже говорила, что «в доме становится светлее, когда приходит Инесса».

Так кто же она такая, эта чаровница Инесса Арманд? Начнем с того, что никакая она не Арманд, а Стеффен. Ее отец — французский оперный певец Теодор Стеффен. Мать — Натали Вильд, полуфранцуженка-полуангличанка, тоже оперная певица, а несколько позже учительница пения. Отец умер довольно рано, дать образование дочери мать не могла, и Инессу забрала с собой тетка, которая в Москве нашла племяннице место преподавательницы французского языка и учительницы пения.

Обворожительная, изящная и раскованная Инесса на балах и вечеринках пользовалась сумасшедшим успехом. Она прекрасно танцевала, недурно пела, очаровательно болтала не только по-французски, но и по-русски. А ее внешность! «Пышная прическа, грациозная фигура, маленькие уши, чистый лоб, резко очерченный рот, зеленоватые глаза» — так описывал ее в своем дневнике один из влюбленных современников.

Но Инесса была практичной девушкой, и всем подпоручикам, студентам и присяжным поверенным предпочла сына купца 1-й гильдии, владельца торгового дома «Евгений Арманд с сыновьями» Александра Арманда. И не прогадала! Семья Арманд была по-настоящему богатой. У них были текстильные фабрики, лесные угодья, доходные дома и многое другое. Александр оказался мягким, добрым человеком, молодую жену ни в чем не ограничивал, но на одном настаивал непреклонно: он не только любил детей, но и, как тогда говорили, любил их делать. Инесса это тоже любила и рожала чуть ли не каждый год. Пятеро детей даже по тем временам достаточно много!