Книга Без ума от виконта - Салли Маккензи

— Я ей сказала об этом еще до того, как вы с Джейн вернулись, Эдмунд. — Луиза погладила Диану по голове. — Эти разбойники провоцируют Диану, и она подает голос.

— Твоя драгоценная Диана лаяла на эту взбесившуюся обезьяну даже тогда, когда Хелтер и Скелтер этого не делали, и ты это отлично знаешь! — провещала Доротея, устремив на Луизу пылающий взор.

Та, в свою очередь, полыхнула глазами на сестру.

— Ничего подобного я не знаю! Диана — отлично воспитанная леди, верно, моя красавица?

Она послала своей любимице воздушный поцелуй, и Диана в ответ лизнула хозяйку в щеку.

— Ты знаешь, Джейн, — заговорила мама, — что я люблю своих дочерей, но я всегда радовалась тому, что у меня есть не только девочки.

Тут Джейн услыхала, что кто-то вроде бы царапается в дверь, и отворила ее. За дверью стоял мистер Уильямс, держа поднос с нарезанным ломтиками яблоком.

— Повар утверждает, что животное легче всего приманить едой, — пояснил он.

— Отличная мысль, — сказала Джейн, взяла поднос у дворецкого и закрыла дверь. — Лорд Моттон, ваш повар прислал несколько лакомых кусочков, чтобы приманить обезьяну.

— Лакомых кусочков? — Тео захлопал крыльями. — Тео это любит!

— Сиди смирно! — Лорд Моттон строго посмотрел на попугая, потом подошел к Джейн, взял у нее поднос, поблагодарил и обратился к своим тетушкам: — Доротея и Луиза, я вынужден попросить вас уйти отсюда вместе с вашими собаками. Прямо сейчас.

— Но… — начала было Доротея.

— Эдмунд… — сказала Луиза.

— Сейчас! — отрезал Моттон не терпящим возражений тоном.

— О, прекрасно, только мне непонятно, с какой стати должна уходить я, — с придыханием возразила Луиза. — Диана вела себя совершенно спокойно в отличие от животных Доротеи.

Эдмунд в ответ только молча взглянул на Луизу, высоко подняв брови. Она тоже молча посмотрела на него, испустила короткий, резкий вздох и удалилась со своей борзой, причем обе, и женщина, и собака, вздернули носы под одинаковым углом.

Выдворение за дверь Хелтера и Скелтера потребовало гораздо больших усилий, но наконец ушли и они вместе со своей хозяйкой.

— Слава Богу, — произнес лорд Моттон, захлопнув за ними дверь. — Теперь попробуем поймать эту тварь.

— Я не понимаю, почему ты не называешь его по имени, Эдмунд, — сказала Уинифред.

Виконт в ответ только молча посмотрел на нее.

Мама наклонилась к Джейн и пробормотала ей в самое ухо:

— Как зовут это животное?

— Эдмунд.

— Пардон?

— Вы правильно услышали, мама. Мисс Смит назвала свою обезьянку именем виконта.

— Ой!

— Прошу вас, тетя. — Моттон вручил Уинифред подносик с ломтиками яблока. — Я считаю, что обезьяна охотнее подойдет к вам.

Уинифред поморщилась и сказала:

— Да, конечно, только он, случается, задирает Тео.

— Так передай птицу Эдмунду. — Гертруда сморщила нос. — Его одежда в таком немыслимом беспорядке, что несколько попавших на нее перышек не имеют значения.

— Замечательная идея! Давай, Тео, переходи к Эдмунду.

На лице у Эдмунда при этих словах неудовольствие смешалось со страхом.

— А не могли бы вы попросту усадить попугая на спинку стула?

— Я вовсе не собираюсь пересаживать Тео на что бы то ни было, он сам себе выберет место, какое захочет. — Уинифред воззрилась на Моттона с глубокой укоризной, после чего обратилась к попугаю: — Я понимаю, что Эдмунд в данный момент не расположен к гостеприимству, Тео, но мне очень нужно, чтобы ты пересел к нему на плечо, будь так любезен.

Тео пронзительно вскрикнул и перелетел Моттону на плечо. Посмотрев на виконта сначала одним, потом другим глазом, он изрек:

— Жалкий пес.

Лорд Моттон удостоил его таким ответом:

— Как только ты захочешь удалиться, я буду счастлив указать тебе на дверь.

Уинифред рассмеялась, когда Эдмунд-обезьяна соскочил со шторы, чтобы подцепить с подноса ломтик яблока, и схватила его за поясок.

— Как только ты найдешь себе жену, Эдмунд, — обратилась она к племяннику, — ты сможешь отвесить прощальный поклон всем твоим теткам. — Тут она слегка повернула голову и подмигнула в сторону Джейн. — Кажется, ты времени зря не теряешь.

Джейн вальсировала в бальном зале лорда Истхейвена с бароном Уолфсоном. Видимо, тесное общение с ней лорда Моттона во время бала у Палмерсона привлекло к ее чарам внимание уже немолодых бальных завсегдатаев из высшего общества. Потрепанные жизнью, с поблекшей, неровного цвета кожей на лицах, затянутые в корсеты и все же обрюзгшие, они тем не менее были полны желания танцевать с мисс Паркер-Рот. У нее просто не оставалось времени присесть и отдохнуть.

Сказать по справедливости, ей приходилось танцевать и с лордом Моттоном, и с другими вполне презентабельными джентльменами, однако наибольшую часть ее партнеров составляли такие, как барон Уолфсон, далеко не лучшие приобретения в брачном месяце марте. И на самом деле для нее было сюрпризом даже то, что барон знал, где находится бальный зал в доме лорда Истхейвена: обычно она замечала его в комнате для отдыха, где он с упоением угощался пирожками с начинкой из омаров.

Что касается пирожков с омарами, то из-за чрезмерного пристрастия к ним лорд Уолфсон быстро полнел и по своим габаритам уже мог бы поспорить с Принни. Объем живота вынуждал его держаться от Джейн на расстоянии, и это устраивало ее куда больше, нежели тесное соприкосновение: от барона пахло чесноком и грязным бельем.

Джейн присмотрелась к его лицу. Брови мохнатые, серые, словно крылья моли, нос картошкой, а губы неприятно толстые.

Он улыбнулся. Зубы у него были желтые и кривые.

Джейн перевела взгляд на булавку в галстуке барона. Она имела вполне привлекательный вид. Верхний конец увенчан рубином в филигранной золотой оправе. Недурно. Даже очень.

— Что?

Джейн перевела взгляд на лицо барона. Что он сказал? Кажется, что-то о доме Кларенса…

Он высоко поднял свои мохнатые брови, а его толстые губы растянулись в отвратительно сальную, выжидательную ухмылку. А зубы… Джейн поспешила перевести взгляд на его галстук.

— Извините, милорд, я немного отвлеклась. О какой возможности вы спросили?

— О приятной прогулке до Уидмор-Хауса, разумеется. Вдвоем — только вы и я.

Мохнатые серые брови исполнили нечто вроде джиги у него на лбу.

— Прошу прощения? — Кажется, барон проявляет к ней амурный интерес? Хм, ей, конечно, уже двадцать четыре года, и она, быть может, задвинута на самую дальнюю, темную, пыльную полку на рынке невест, но неужели этот мужлан считает, будто она в настолько безнадежном положении, что согласится вступить с ним в связь? Он старше ее лет на тридцать, и к тому же от него несет чесноком и запахом грязного белья. — Я больше не живу в Уидмор-Хаусе, милорд. Произошел весьма неприятный инцидент, в дом проникли грабители, и мы решили, что оставаться в резиденции небезопасно.