Книга Крестом и булатом. Вторжение - Дмитрий Черкасов

— Эта старая сволочь и была пультом управления. Левински заложила реакцию на кодовое слово, а Олбрайт вводила дальнейшие программы. Госсекретарь может встречаться с президентом без свидетелей...

— Остается перманентный аудиоконтроль помещений, — майор щелкнул пальцами. — Сотрудники Секретной Службы были обязаны прореагировать. Там не лохи сидят. Любой психологический наезд — и Мадленке бы не поздоровилось.

— В Моссаде тоже не дураки. Они явно выстроили реплики Олбрайт таким образом, чтобы было не придраться. Какое нибудь сложное словосочетание — и понеслось. Дурачок Билли начинает действовать как робот. Слушает все то, что вещает Мадлен, и воспринимает это как руководство к действию... Простейший пример — Югославия. Милошевича можно было дожать на уровне дипломатии. Он и так сепаратно шел на переговоры по Косову.

— Но недостаточно активно, — возразил Сухомлинов. — Без огонька. Соглашения подписывал, однако мало что по ним выполнял.

— Верно. Хотя в дипломатии даже частичный успех считается победой. Додавить Милошевича было можно. Сдал бы он Косово, как пить дать. Еще полгодика переговоров в Рамбуйе, и Милошевич согласился бы на присутствие в крае международных наблюдателей. А затем и на контингент ООН...

— Принимается, — кивнул майор.

— Теперь смотри, Сережа, что вышло. Югославы стараются сохранить лицо, европейцы им в этом не мешают. Переговоры идут, шатко валко, но идут. И тут вдруг Штаты волевым усилием принимают решение об ультиматуме. Зачем?

— Ускорение процесса, — предположил Сухомлинов.

— Ультиматумом процесс не ускоришь.

— Янкесы так часто делают, — не согласился майор. — Привыкли, что в последние десять лет все их слушаются.

— Ага! — хмыкнул Бобровский. — И одновременно с этим заявляют о том, что с нетерпением ждут Милошевича на скамье подсудимых в Гааге. Странный какой то ультиматум, тебе не кажется? Все вместе: и этнические чистки, которых, как оказалось, никто не проводил, и требования выдать международному трибуналу законного президента, и угрозы бомбардировок... Причем, заметь, ультиматум идет вразрез с договоренностью самих Штатов с европейцами. И невыгоден ни Европе, ни Америке.

— Хорошо. А в чем выгода Израиля, если иудеи все это замутили?

— Отвлечение внимания от своего региона и замыкание агрессивной псевдоисламской дуги Алжир — Южный Ливан — Косово — Кавказ — Афганистан — Джама и Кашмир — Пенджаб — Тайланд. До момента балканской войны в дуге имелся пробел. Теперь его не существует. Более того. Со времени мирового кризиса девяносто седьмого года инвестиции в экономику Израиля уменьшились в два раза. Вот они и придумали ход, с помощью которого вытянули из штатников лишние сорок миллиардов на вооружение.

— Да, такую вероятность исключать нельзя... Но создание панисламской дуги опасно для самих евреев, — рассудил Сухомлинов. — Что, если она развернется в их сторону?

— Вот тут, Сережа, я бы хотел обратить твое внимание на политику Израиля по отношению к соседям. Иудеи на самом деле и не собираются жить с ними в мире. Ибо в таком случае они лишаются невозвратных кредитов на оборону. А без посторонних вливаний эта страна не выживет. Им все время нужен враг у своей границы. В противном случае иудеям останется только выращивать апельсины и торговать грязями с Мертвого моря, что с финансовой точки зрения невыгодно... Без внешней угрозы Израиль теряет девяносто процентов своего влияния и становится рядовой маленькой и очень захудалой страной.

— Зачем им тогда мириться с палестинцами?

— А кто сказал, что они действительно настроены на мирный исход? — вопросом на вопрос отреагировал Бобровский. — Ведь каждый раз, как процесс близится к завершению, что нибудь происходит и все возвращается на круги своя. Спровоцировать Арафата и компанию — раз плюнуть... Достаточно стычки израильтян с группой арабских подростков или пары фраз на митинге. И мы видим, что так и получается.

— По твоему, Мадленка готовится к очередной пакости?

— Я этого не исключаю. Больно спокойно все идет...

— А Югославия? Там вроде бы пока все на точке замерзания.

— Погоди немного. Через месяц там выборы. Вот и увидишь...

— Думаю, Милошевичу не усидеть, — констатировал майор. — Больно много денег сейчас у оппозиции. Янкесы только за последние полгода перевели Драшковичу, Куштунице и Джинджичу сотню миллионов. И Аркан очень удачно погиб...

— Се ля ви. Хотя Ражнятовича могли грохнуть по более приземленным мотивам. Типа коммерческих.

— Что то не верится...

— Мне тоже. Но информации — ноль... Ладно, пора за работу. Цветные схемы, говоришь? — подполковник Григорий Владимирович Бобровский с чекистским прищуром уставился на кадр аэрофотосъемки.

* * *

— А через год его маненечко того,

И тут всю правду мы узнали про него -

Как он парламент расстрелял,

Как он дочурку прикрывал,

Как с олигархами страну разворовал...

— Я слышал иной вариант последней строчки, — Рокотов вышел из за куста и встал рядом с перебирающим гитарные струны Васей Славиным, — «Как он Вована в президенты продвигал...». Собственно говоря, а откуда здесь сей щипковый инструмент?

— У этих придурков с собой был, — Вася мотнул головой в сторону связанных чеченцев, выложенных рядком на траве. — Музыканты, блин..

— Ясно, — Влад повернулся к Филонову. — Ну что, светает. Пора допросить наших юных друзей.

Никита свел брови к переносице и вытянул из ножен широкий изогнутый клинок.

— Ну ну ну, — Рокотов погрозил экс браконьеру пальцем. — В угол поставлю! Кто ж с самого начала резать начинает? Надобно интеллигентно, может, они сами всё расскажут.

На лицах сидящих вокруг Славина казаков появилось скептическое выражение.

— Попитка — не питка, — с грузинским акцентом заявил Владислав. — Итак. Остаются Никита, Леша и я, разумеется. Остальные — в круговую оборону...

— Давай я останусь, — предложил Туманишвили.

— Не надо. Кровь у тебя горячая, оглянуться не успеем, как ты их всех перебьешь. А тут подходец тонкий нужен... Вы пока отдыхайте. И ребят смените, а то они уже четвертый час на постах торчат.

— Яволь, — ответил за всех громила Лукашевич и легко поднялся на ноги. — Всё, мужики, пошли...

Когда казаки скрылись в зарослях, окружавших поляну с кострищем, Рокотов вопросительно посмотрел на Филонова.

— С кого начнем?

— Этот хрен справа вроде юнец совсем.

— Согласен. Леша, тащи его сюда...

* * *

Абдула Бицоев с трудом разлепил веки, когда ему на голову обрушился поток холодной воды.