Книга Поцелуй герцога - Элоиза Джеймс

Все произошло очень быстро. Герцог вежливо помог Джорджиане подняться на ступеньку выше, поскользнулся, нарочно качнулся вперед и наступил на край ее платья.

Звук рвущейся материи был музыкой для ушей герцога-ученого.

Сдержав улыбку, Куин стал рассыпаться в извинениях, и это далось ему на удивление легко. Джорджиана сохраняла спокойствие, хотя с другими дамами на ее месте случилась бы истерика. Шов на талии разошелся, и оттуда виднелась сорочка.

— Я пойду с вами, — сказала Оливия сестре. — Нам остается только пройти через комнату, а потом подняться по лестнице.

— Чушь! — отмахнулся Куин. — Это я все испортил, и я отнесу вас в комнату, мисс Джорджиана. Вы подвернули лодыжку. — Он поднял ее на руки — она была почти невесома. Герцог словно держал птицу, одни легкие кости и перья.

Джорджиана не вскрикнула, а лишь обеспокоенно вздохнула.

— Оливия, вам придется нас сопровождать, — бросил Куин через плечо. — Я отнесу вашу сестру вверх по лестнице, а вы пойдете с нами.

Не дожидаясь ответа, он вошел в открытые двери. Вокруг раздались голоса, все расспрашивали, что случилось с Джорджианой.

— Всего лишь подвернула лодыжку, — повторяла Оливия, шагая впереди.

— Со мной все в порядке, — спокойно отвечала Джорджиана. — Я немного отдохну и вернусь в зал.

— Я передам вас вашей служанке, — заявил Куин так, чтобы все его слышали. — Конечно, вам решать, возвращаться или нет. Никто не захочет, чтобы вы танцевали с поврежденной лодыжкой, мисс Джорджиана.

Болтая о разной чепухе, они добрались до лестницы. Куин начал подниматься, размышляя, какие разные все-таки сестры. Джорджиана была словно пушинка в его руках. А мысль о том, чтобы нести вот так Оливию, нести ее наверх в спальню…

Он зашагал быстрее и, поднявшись, отошел в сторону, давая Оливии пройти.

Как только они оказались в комнате, Джорджиана вежливо, но твердо освободилась и сделала реверанс.

— Благодарю, что спасли меня, ваша светлость.

— Рад услужить, в конце концов, это я стал причиной неприятности. И думаю, нам надо называть друг друга по имени. — Он поцеловал ее руку. — Близкие называют меня Куином.

В глазах Джорджианы появилось странное выражение, которого герцог не мог понять, как в случае с Оливией.

— Могу я называть вас Джорджи? Это имя вам идет.

Она кивнула.

— Это честь для меня. Оливия, я спущусь примерно через полчаса. Еще раз спасибо, ваша светлость.

— Меня зовут Куин, — повторил он.

Джорджиана была серьезной молодой женщиной, ее глаза никогда не улыбались.

— Конечно, — согласилась она, закрывая за ними дверь.

Оливия, нахмурившись, глядела на дверь, но Куину было все равно, что думала или чувствовала Джорджиана. Он быстро огляделся, к его огромному облегчению, поблизости никого не было и никто не мог их видеть. Крепко схватив Оливию за руку, он потянул ее за собой по коридору, распахнул дверь спальни и втащил внутрь, словно непослушного ребенка.

— Что это вы делаете? — сердито прошептала она.

Куин не только прекрасно отдавал себе отчет в своих действиях, но и знал, о чем думает сейчас Оливия. Она могла возражать и спорить, но он научился читать по ее глазам.

Он молча закрыл дверь, прижал к ней Оливию и прикоснулся к ее губам. И снова между ними запылал неудержимый огонь страсти.

— Куин! — вскрикнула она, но он уже прильнул к ее губам, не в силах ни о чем думать, потому что его тело сгорало от желания. Ему хотелось прикоснуться к ней, обладать ею.

— Ты мне нужна, — сбивчиво произнес он, подхватил Оливию руками и прижал к себе. — Оливия! — глухо повторил Куин, словно умоляя. Она приподнялась на цыпочки и целовала его, но этого было недостаточно.

Он быстро уложил ее на постель и медленно опустился сверху. Он хотел, чтобы Оливия поняла, что он собирается сделать.

Она что-то неразборчиво пробормотала и принялась целовать его. Ее тело было мягким и податливым, пальцы запутались в его волосах.

Так они лежали довольно долго. Их поцелуи были не такими, как представлял себе Куин. Ему казалось, что он прекрасно знает все о поцелуях: всего лишь легкое прикосновение губ.

Однако сейчас все совершенно иначе. Это был и ад, и общение — все в одном. Каждое касание с невероятной силой отдавалось во всем его теле: ласковое прикосновение ее пальцев к его волосам, и вот через секунду они уже болезненно сжались. Ее сладкое дыхание с ароматом чая и лимона. Чуть слышные гортанные звуки, которыми она будто подбадривала его, без слов говорила ему, что…

Куин отпрянул, глядя на Оливию, властно провел рукой по ее шее, плечам, груди. Она задрожала и собиралась было что-то сказать, но он приложил палец к ее губам. Через мгновение палец скользнул внутрь. Куин застонал, и его тело содрогнулось.

Ему удалось собраться с мыслями.

— Я не женюсь на Джорджиане, — выпалил он, потому что никогда не умел говорить красиво, хотя с Оливией все было проще.

Она распахнула глаза и застыла.

— Боже мой, я самая ужасная сестра на свете! Дай мне встать!

Он покачал головой и провел пальцем по ее лицу.

— У тебя такая красивая кожа.

— Меня тошнит, — свирепо произнесла она. — А ты пытаешься меня соблазнить!

— Да!

— Перестань! И дай мне встать.

Куин нехотя перекатился на бок, не разжимая объятий.

— Я не могу жениться на ней, но это не имеет к тебе никакого отношения.

— Лжец. — Она гневно посмотрела на него, и он встретил этот взгляд. Оливия была словно пламя.

— Я никогда не лгу.

— Ты лжешь сейчас. Если бы ты никогда не встретил меня, то женился бы на Джорджи, и вы были бы счастливы, как два клопа под матрацем или два алхимика в лаборатории, если точнее.

— Конечно, я не могу быть уверен на все сто процентов, но мне так не кажется. Только когда моя мать пригласила в дом леди Алтею и мисс Джорджиану, я понял, что не могу жениться на той, кого она выберет для меня.

— Она сделала правильный выбор, — упорствовала Оливия. — Вы прекрасная пара. То, что происходит между нами, всего лить лесной пожар, как ты сам сказал. Это пройдет. Огонь угаснет. Пожалуйста, дай мне встать.

— Я не совсем понимаю, что такое любовь, особенно любовь между мужчиной и женщиной, о которой столько говорят. Но осмелюсь сказать: чувство, которое я испытывал к Еванджелине, некоторые могли бы назвать любовью. Хотя скорее она мне нравилась, или же то была лишь страсть.

Оливия замерла и коснулась его щеки.

— Мне жаль.

— Наш брак не удался. Она не любила меня, и ей хотелось быть с другими мужчинами. Нам было трудно. Но мне она все равно нравилась, даже когда наставила мне рога и сбежала. Я ничего не мог с собой поделать. Знаю, это глупо.