Книга Падший клинок - Джон Кортней Гримвуд

«Как и я сама», — подумала Джульетта.

Однако она на удивление хорошо уживается с окружающим убожеством. Сейчас грязь ее почти не беспокоит. От ведра воняет, но еще немного, и она предпочтет тепло. А ведь Джульетту считали очень чувствительной. Она менялась, и это пугало. Девушка не осмеливалась задумываться о том изменении, которое пугало ее сильнее всего.

Ее затопила волна страха, сметая по пути прочие чувства и угрожая смыть ее саму. А если… Глаза снова наполнились слезами. Что, если все еще хуже, чем она думает?

Люди говорили, доктор Кроу призывает демонов и заключает джиннов в бутылки.

А если она сама превращается в чудовище?

30

Тико ждали. Группы стражников Доганы сменялись каждые пару часов. Стражники были счастливы, когда сдавали посты следующей группе. Кто знает, что сказал им капитан? Наверно, предупредил о демоне.

Ветер нес запах, на который он охотился.

Такой слабый, такой неуловимый. Тико ощущал его как совершенный аккорд, как колокольчик, звенящий в тишине. Он не в силах пренебречь им. Не в силах остаться в стороне. Ничто в жизни не наполняло Тико таким чувством. Пустота и голод точили его, подводили к самой грани отчаяния.

Полная луна едва проглядывала сквозь пелену туч. Тико с признательностью думал о них. Солнечный свет обжигал, но луна тоже причиняла боль, хотя и другую. Тико стоял в убогой комнате на втором этаже и разглядывал кампо через сломанные ставни. Он старался овладеть собой, отыскать запах, за которым следовал.

Рыжие волосы, голубые глаза и вызывающий взгляд. Тико чувствовал ее аромат, но прекрасно понимал — запах в его памяти не в силах соперничать с запахами мира.

Из-под гнилых половиц на него уставились чьи-то глаза. Тико поймал взгляд.

Кот моргнул первым. Тико не единственный хищник в развалинах, зато самый крупный. Кот песочного цвета, худющий, кожа да кости. Египетский пустынный, сбежавший с корабля.

Местные коты игнорировали их обоих. А мелкие животные старались держаться подальше. Мышиная суета внизу всегда предупреждала Тико о приближении людей.

Немногие настолько глупы, чтобы случайно забрести в эти руины. Еще меньше приходило сюда по собственной воле. Тико, заслышав осторожные шаги, знал: у человека нет выбора.

Юноша обострил свои чувства и, отпустив запах, который привел его сюда, сосредоточился на приближающихся людях, инстинктивно, неосознанно. Прогнившие двери и сломанные ставни, выходящие на кампо, стали совсем близкими, он мог разглядеть снующих по ним жучков. А прерывистое дыхание девушки, ступившей на площадь, казалось громким, как волны на галечном берегу.

Обнаженная. Между бедер клок черных волос.

Дрожащая от страха Розалин. Тико мгновенно почувствовал ее ужас, как влажный воздух перед грозой.

«Прямо здесь, наверху», — подумал Тико, выйдя из теней.

Розалин увидела его, и какой-то предмет выскользнул из ее пальцев на землю. Она всхлипнула и упала на колени, в отчаянии шаря по земле руками.

«В темноте она слепа».

Ну конечно. Как он мог забыть, что люди не видят в темноте? Когда-то и он был таким. Сейчас он с трудом отличал обычное от странного.

«Позволь мне помочь».

Тико в три прыжка достиг груды щебня, скользнул на землю и остановился в десятке шагов от девушки. Она уже рыдала, плечи вздрагивали, лицо сморщилось.

— Я не причиню тебе боли.

«Причинишь». Слова звучали в его разуме. Тико пытался понять, откуда они берутся, но тут девушка наконец-то нащупала кинжал. Она поднялась, лицом к нему, и в эту минуту луна вышла из-за туч.

— Не надо, — сказал он.

Но она не послушалась.

Розалин подняла клинок и приставила кончик к плечу. Тико не успел остановить девушку. Она рубанула себя кинжалом по диагонали, от ключицы до бедра, глубоко разрезав грудь. По гладкой коже потекла кровь.

Приступ голода.

Такой сильный, что Тико еле удержался на ногах.

Он прищурил глаза, спасаясь от яркой луны, и одним прыжком оказался на коленях перед Розалин. Все мысли об управлении голодом мгновенно исчезли. Тико впился клыками в ее рану, девушка содрогнулась от боли. Он обхватил ее за бедра, удерживая на месте. Она стонала, а он кормился. По лицу текла кровь, пока двор не скрылся в красном тумане, а небо не стало бледно-розовым.

Тико поднял голову. Ее губы не кривились от сдерживаемой боли, а были плотно сжаты.

Он с трудом встал. Ноготь, возникший из ничего, разомкнул ей губы, не поранив.

— Сзади, — прошептала Розалин.

Каждая нить сетки обжигала кожу. Серебряные грузики, привязанные к углам, поймали его в мучительное объятие. Вопли Тико всполошили всех крыс, голуби взлетали с окрестных крыш и метались в воздухе. Он боролся с сетью, обжигаясь при каждом рывке, пытался найти, где заканчивается ядовитое серебро, чтобы избавиться от боли. Наверное, он сделал ошибку. Ему следовало броситься бежать. Но кровь во рту прокисла, розовое небо закружилось. Он падал, горя в огне и продолжая кричать.

Через минуту его крики превратились в хныканье, а вскоре и оно затихло. Ни один Николетти не пришел взглянуть, что происходит. Кампо разрушен и небезопасен, к тому же там никто не живет. Некоторые наблюдали из окон, как стражники вынесли накрытое кресло. У остальных было больше здравого смысла, и они ничего не видели.

— Вымойте его как следует, — сказала герцогиня Алекса.

А#39;риал нахмурилась.

Рыжая ведьмочка сломала печать на бутылке и плеснула фиолетовой жидкости на мокнущие ожоги. Она не успела еще заткнуть бутылку пробкой, как ожоги начали заживать. Тем временем герцогиня Алекса размотала нитку из конского волоса и продела ее в иглу. Нужно обеспечить молчание нищенки.

— Встань! — рявкнула Алекса.

Нищенка, покрытая кровью и мочой, прижималась к полу, покачиваясь взад и вперед, пока герцогиня не ухватила ее за волосы и не дернула вверх.

— Порез неглубокий, — заметила она. — По крайней мере, ты все сделала правильно. Но он заживет быстрее, если сейчас ты встанешь и мы сделаем все как положено. Как тебя зовут?

— Розалин, госпожа.

— Еврейка? — герцогиня вздохнула. — Вряд ли тебе это известно. Хотя ты можешь знать свой возраст и имя отца. Ну, и матери, конечно.

— Ее звали Мария.

— Ну разумеется, — промолвила Алекса. — Матерь Божья. Непорочная. Удивительно, сколько шлюх в городе носят это имя.

— Она не была шлюхой.

А#39;риал с ухмылкой обернулась.

Ее хозяйка подняла вуаль и ласково посмотрела на ведьмочку. Та немедленно вернулась к ранам Тико.

— А ты? — поинтересовалась герцогиня. — Ты шлюха?