Книга Мертвый дрейф - Сергей Зверев

Чуть позднее он сообразил: стреляли на устрашение. Прибыли за Ландсбергом, он нужен им живым! Наверняка у этой публики имелись бинокли, разобрались, что к чему, поняли, кто тот долговязый субъект, которого гонят пинками к лесу двое спецназовцев. Неблагодарное занятие – гадать, где они были раньше. Возможно, чинили свою подбитую калошу, возможно, огибали остров и не нашли подходящей для швартовки «гавани». Или давно уже наблюдали за российскими пловцами, поджидали момент, чтобы напасть на открытом пространстве, когда они беззащитны…

Нужный эффект был достигнут. Пули крупного калибра дырявили косогор в нескольких метрах от Глеба, он машинально повалился за бугор, крича во все горло:

– Ложись!!!

Спецназовцы падали с соответствующим «звуковым» сопровождением, передергивали затворы, но огонь пока не открывали. Ольга завалилась на здоровую ногу, вертелась, стаскивая со спины «игрушечный» автоматик. Перевязанная конечность под углом торчала в небо, образуя лакомую мишень для снайпера. Повалилась в страхе Даша, закрылась руками – похоже, привыкала к шальному образу жизни… И снова извивался, как неугомонный червяк, профессор – руки у него были связаны за спиной, рот надежно закупорен, он делал судорожные попытки привстать на плече, отыскать глазами стрелявших – где они, те люди, на которых последняя его надежда…

– Соберитесь возле Ландсберга! – крикнул Глеб. – В него стрелять не будут! Ползите сюда, за косогор!

Ползти с завязанными руками Ландсберг не мог. Да особенно и не рвался. Он делал вид, что ползет, возил ногами, а сам лишь глубже зарывался носом в землю и затравленно косился по сторонам. Никита схватил его с одной стороны, Крамер с другой, рискнули – подняли, поволокли. По ним не стреляли! Но пулеметные очереди продолжали трясти пространство. Офицеры швырнули Ландсберга на землю, Никита надавал ему тумаков за то, что тот пытался оттоптать ему ноги, пригрозил суровыми «неуставными» мерами. Опомнились – перекатились обратно через бугор, поползли, прижимаясь к земле, за скулящими женщинами. Крамер снова рискнул, подхватил Ольгу под мышку, а когда доволок до бугра, пули прочертили параболу у него под ногами. Женщина испуганно ойкнула, но он тащил ее дальше, прикрывая собой и отмахиваясь от пуль. «Респект, Юрка…» – с уважением и удивлением подумал Глеб. Никита, что-то злобно бурча под нос, уже кантовал Дарью Алексеевну – а та от страха отказывалась что-то понимать и умоляла оставить ее в покое. Подозревая, что сейчас начнется, Глеб открыл огонь из «М-16» – бил одиночными с минимальными интервалами, целясь в турель на носовой палубе, за которой корчился пулеметчик. Стрельба на время стихла. Никита, пыхтящий, как скаковая лошадь, протащил мимо него упирающуюся Дашу, «поблагодарил» чувствительным тычком под ребро. До леса за спинами отступающих было метров сорок простреливаемого пространства, заросшего травкой. Единственное укрытие – перегиб рельефа, за которым они лежали. А катер был уже напротив, рулевой развернул судно носом к берегу, заглушил двигатель. Посудина неторопливо входила в прибрежные воды, пулеметчик на баке продолжал развлекаться, не давая спецназовцам поднять головы. Отмель начиналась в паре метров от берега, в нее и ткнулся носом катер, встав параллельно контейнеровозу. Командиры десантного отряда, рассчитывая на реванш, предпочли не тянуть резину и сразу брать быка за рога. Двое дюжих парней перебросили на берег складной трап, и самый нетерпеливый, передергивая затвор автоматического карабина, уже устремился вниз.

Глеб задержал дыхание и невозмутимо потянул спусковой крючок. Субъект в форменной куртке, спешащий на тот свет, драматично всплеснул руками и загремел под лестницу. Если сразу и не умер, то шансов выжить после того, как он свернул шею, воткнувшись в песок, было немного.

– Аплодисменты, командир, – одобрительно проворчал Крамер.

– Бурные, – добавил Никита, – долгие и несмолкающие. А теперь бошки прячьте, мужики…

На катере орали, как бабы на колхозном рынке, не поделившие прилавок. Пулеметчик разразился истерической очередью, после которой косогор превратился в пашню, вполне пригодную для засева коноплей.

– Фу, черви из земли полезли… – брезгливо проворчал Никита, отползая подальше.

А пулеметчик не щадил боеприпасов, и под его настильным огнем боевики, бренча оружием, полезли с катера. Они гремели друг за дружкой по трапу, спрыгивали на песок, разбегались, как тараканы, падали, перекатывались, начинали постреливать.

– Вот я не понимаю… – проворчал Никита, выплевывая глину, которой набил полный рот. – Мы живем в двадцать первом веке, во времена триумфа компьютерных и прочих технологий, во времена, когда необходимость в сухопутной войне пропадает напрочь, когда достаточно лишь нажать пару кнопок, чтобы выиграть или проиграть в сражении… И что мы видим? Эти парни, словно из пещерного века – цепью, в атаку, вперед… А это, между прочим, американцы, не какие-нибудь бойцы африканской армии освобождения Мумба-Юмба, которые в атаку как на парад ходят…

– Так ты радуйся… – прохрипел Крамер, закрываясь от глиняной «шрапнели». – Шарахнут из космоса ракетой – и ни нас, ни острова, ни воспоминаний…

– Мужики, хорош трепаться… – пыхтел Глеб, высверливая ножом в косогоре подобие амбразуры. – Вы бы хоть разок свои кнопочки нажали…

– А ну, стоять! – внезапно ахнул Никита и подался по-пластунски в «ближний тыл».

Ландсбергу как-то удалось перетереть за спиной веревки, он предпочел не терять времени на извлечение кляпа из собственной глотки и уже принимал позицию для низкого старта. Никита навалился на него сзади, принялся награждать тумаками, затем перекатился на бок, заломил руки за спину. А у кромки прибоя уже скапливались, готовились к атаке превосходящие силы плохих парней. Цепочка залегших боевиков пришла в движение, люди ползком подались вперед – а «припадочный» пулеметчик у них над головами уже распечатал третью ленту и снова грохотал, как Зевс. Похоже, назревала бодренькая атака.

– Мужики, слушай сюда! – рявкнул Глеб.

– Надеюсь… это не контрудар? – ядовито осведомился Никита. – Мы, конечно, понимаем, Глеб, что такого от нас не ждут, эффектный выход обеспечен – бескозырку набекрень, закусить ленточку, мать-перемать…

– Ты когда-нибудь заткнешься? – взмолился Глеб. – Побудь серьезным, Никита, хотя бы несколько минут! Назревает несанкционированное массовое шествие, и нас просто раздавят. Пока эти парни далеко – живо выстраивайтесь в колонну по одному, Ландсберга – замыкающим, и отходить к лесу! Я останусь и буду прикрывать…

– А почему бы нам всем не выстроиться в колонну по одному… – начал обсуждать приказ Никита… и замолчал, смутившись ястребиного взгляда.

– Окопаетесь в лесу и будете меня прикрывать. Не спать там, пасьянс не раскладывать… Живо!

Он подозревал, что, как только автоматчики выдвинутся на позиции для атаки, пулеметчик прекратит стрельбу, чтобы не зацепить своих. Тут и должен начаться «организованный» отход к лесу. Куртка из гардероба безымянного японца уже измазалась глиной, жали тесные ботинки, чудо-трусы под штанами доставляли чудовищный дискомфорт… Он боялся оторвать голову от протертой «лежанки», продолжал раскапывать амбразуру. Пулеметчик после требовательного окрика прекратил безумствовать и теперь постреливал короткими очередями, делая вдумчивые паузы. Автоматчики подползали ближе, готовясь к броску. Их позиция напоминала клин – четверо на острие, семеро справа, семеро слева. Практически два десятка злых и готовых к бою бойцов… Появилась возможность через продавлину в косогоре полюбоваться их взволнованными, синюшно бледными физиономиями. Видно, объяснили горе-воякам, что на пути у них стоят не какие-нибудь там солдаты НАТО или колумбийские партизаны, а подразделение специального назначения ВМФ России. А это, прямо скажем, караул… Накачанные в спортзалах и тренировочных лагерях мужчины от тридцати до сорока, белые, азиаты, чернокожие, возможно, имеющие опыт ведения боевых действий, пусть не регулярная армия, но впитавшие с материнским молоком, что янки – непобедимы, однако сжимает недоброе предчувствие сердце…