Книга Нексус. Краткая история информационных сетей от каменного века до искусственного интеллекта - Юваль Ной Харари

сильные мира сего. Хотя иногда необходимо вносить изменения в механизмы самокоррекции страны - например, расширять избирательное право, регулировать СМИ или реформировать судебную систему, - такие изменения должны осуществляться только на основе широкого консенсуса, включающего как группы большинства, так и меньшинства. Если небольшое большинство сможет в одностороннем порядке изменить гражданские права, оно легко сможет фальсифицировать выборы и избавиться от всех других сдержек своей власти.

Важно отметить, что и права человека, и гражданские права не просто ограничивают власть центрального правительства, но и налагают на него множество активных обязанностей. Демократическому правительству недостаточно воздерживаться от нарушения прав человека и гражданских прав. Оно должно предпринимать действия по их обеспечению. Например, право на жизнь налагает на демократическое правительство обязанность защищать граждан от преступного насилия. Если правительство никого не убивает, но при этом не предпринимает никаких усилий для защиты граждан от убийств, это скорее анархия, чем демократия.

 

ЛЮДИ ПРОТИВ ПРАВДЫ

Конечно, в каждой демократической стране ведутся долгие дискуссии о том, каковы границы прав человека и гражданина. Даже право на жизнь имеет свои пределы. Есть демократические страны, такие как Соединенные Штаты, которые вводят смертную казнь, тем самым лишая некоторых преступников права на жизнь. И каждая страна позволяет себе объявлять войну, тем самым посылая людей убивать и быть убитыми. Так где же заканчивается право на жизнь? Сложные и постоянные дискуссии ведутся и по поводу списка прав, которые должны быть включены в эти две корзины. Кто определил, что свобода вероисповедания является одним из основных прав человека? Следует ли определять доступ к Интернету как гражданское право? А как насчет прав животных? Или права искусственного интеллекта?

Мы не можем решить эти вопросы здесь. И права человека, и гражданские права - это интерсубъективные конвенции, которые люди скорее изобретают, чем открывают, и они определяются историческими обстоятельствами, а не универсальным разумом. В разных демократических странах могут быть приняты несколько разные списки прав. По крайней мере, с точки зрения информационных потоков, "демократичность" системы определяется только тем, что ее центр не обладает неограниченной властью и что система имеет надежные механизмы исправления ошибок центра. Демократические сети предполагают, что все ошибаются, включая даже победителей выборов и большинство избирателей.

Особенно важно помнить, что выборы - это не метод выявления истины. Скорее, это метод поддержания порядка путем вынесения решения между противоречивыми желаниями людей. Выборы устанавливают то, чего желает большинство людей, а не то, что является истиной. А люди часто хотят, чтобы истина была не такой, какая она есть. Поэтому демократические сети поддерживают некоторые механизмы самокоррекции, чтобы защитить истину даже от воли большинства.

Например, во время дебатов 2002-2003 годов о необходимости вторжения в Ирак после терактов 11 сентября администрация Буша утверждала, что Саддам Хусейн разрабатывает оружие массового поражения и что иракский народ стремится к установлению демократии американского образца и примет американцев как освободителей. Эти аргументы оказались весомыми. В октябре 2002 года избранные представители американского народа в Конгрессе подавляющим большинством голосов проголосовали за санкционирование вторжения. Резолюция была принята большинством 296 против 133 (69 %) в Палате представителей и большинством 77 против 23 (77 %) в Сенате. В первые дни войны, в марте 2003 года, опросы показали, что избранные представители действительно были согласны с массой избирателей и что 72 % американских граждан поддержали вторжение. Воля американского народа была ясна.

Но правда оказалась не такой, как говорило правительство и как считало большинство. По мере развития войны становилось очевидным, что в Ираке не было оружия массового поражения и что многие иракцы не желали "освобождения" американцами или установления демократии. К августу 2004 года очередной опрос показал, что 67 % американцев считают, что вторжение было основано на неверных предположениях. С годами большинство американцев признали, что решение о вторжении было катастрофической ошибкой.

В демократическом обществе большинство имеет полное право принимать судьбоносные решения, такие как развязывание войн, и это включает в себя право совершать судьбоносные ошибки. Но большинство должно, по крайней мере, признавать собственную ошибочность и защищать свободу меньшинств придерживаться и обнародовать непопулярные взгляды, которые могут оказаться правильными.

В качестве другого примера рассмотрим случай с харизматичным лидером, которого обвиняют в коррупции. Его преданные сторонники, очевидно, хотят, чтобы эти обвинения были ложными. Но даже если большинство избирателей поддерживают лидера, их желания не должны помешать судьям расследовать обвинения и докопаться до истины. Как и в случае с системой правосудия, так и в случае с наукой. Большинство избирателей может отрицать реальность изменения климата, но они не должны иметь права диктовать научную истину или препятствовать ученым исследовать и публиковать неудобные факты. В отличие от парламентов, факультеты экологических исследований не должны отражать волю большинства.

Разумеется, когда речь идет о принятии политических решений, касающихся изменения климата, в демократическом обществе должна преобладать воля избирателей. Признание реальности изменения климата не говорит нам о том, что с ним делать. У нас всегда есть варианты, и выбор между ними - это вопрос желания, а не истины. Одним из вариантов может быть немедленное сокращение выбросов парниковых газов, даже ценой замедления экономического роста. Это означает, что сегодня мы столкнемся с некоторыми трудностями, но зато спасем людей в 2050 году от более тяжелых испытаний, спасем островное государство Кирибати от утопления, а белых медведей - от вымирания. Второй вариант - продолжать жить как обычно. Это означает, что сегодня жить легче, но при этом усложнить жизнь следующим поколениям, затопить Кирибати и привести к вымиранию белых медведей, а также других многочисленных видов. Выбор между этими двумя вариантами - вопрос желания, и поэтому он должен быть сделан всеми избирателями, а не ограниченной группой экспертов.

Но единственный вариант, который не должен предлагаться на выборах, - это скрывать или искажать правду. Если большинство предпочитает потреблять любое количество ископаемого топлива, не обращая внимания на будущие поколения или другие экологические соображения, оно имеет право голосовать за это. Но большинство не должно иметь права принимать закон о том, что изменение климата - это мистификация и что все профессора, которые верят в изменение климата, должны быть уволены со своих научных постов. Мы можем выбирать, что хотим, но мы не должны отрицать истинное значение нашего выбора.

Естественно, академические институты, СМИ и судебная система сами могут быть скомпрометированы коррупцией, предвзятостью или ошибками. Но подчинение их правительственному министерству правды, скорее всего, только усугубит ситуацию. Правительство и так является самым могущественным институтом в развитых обществах, и оно зачастую больше всех заинтересовано в искажении или сокрытии неудобных