Книга 90-е. Шоу должно продолжаться 3 - Саша Фишер

и в крысу на концертах лабать.

— Ну он же все равно сказал, что не хочет в этом участвовать, — не очень уверенно сказал Бельфегор и посмотрел на меня.

— Вот я и хочу на чужом примере его переубедить, — я подмигнул. — Съемки клипа — это же весело было? С рекламой, уверен, такая же фигня будет.

— Весело, ага, — хихикнул Бельфегор. — Чуть не окочурились там, в этом доме.

— Вот и тут будут те же самые люди, — сказал я.

— Но Астарот же не хочет… — снова нахмурился Бельфегор.

— Вот и сделаем, чтобы захотел, — хмыкнул я. — Я же ему не в порно сниматься предлагаю.

— А зачем тебе нужно, чтобы он согласился? — спросил Бельфегор.

— Есть такая африканская притча, про страуса… — принялся разглагольствовать я, приобняв рыжего за плечи. — Был в саванне один страус, у которого были самые быстрые ноги во всей саванне. Все звери это признавали, и жирафы, и антилопы, и даже гепарды. И он настолько привык, к этому считанию, что даже перестал бегать. А зачем? Ведь все и так знают, что ноги быстрые, кто за ним погонится? Идет он однажды по саванне своими быстрыми ногами. Наклоняется иногда, чтобы крота из-под песка вытащить. Ну и все такое. По сторонам не смотрит. И тут из-за баобаба выскакивает хромая гиена. «Ха-ха-ха, — говорит. — Страус! Сейчас я тебя сожру!» «Фи, — отвечает страус. — Ты что, не знаешь, что у меня самые быстрые ноги?» А гиена была или глухая, или на страусином не понимала. Прыгнула на него и шею тощую хрусть. И сожрала, разумеется. Отсюда мораль…

Бельфегор слушал меня с недоумением.

— Черт, на русском как-то не так звучит притча, — хохотнул я. — Зато на суахили мораль выходит совсем другая.

— Блин, ты прикалываешься что ли? — фыркнул Бельфегор.

— Ага, — кивнул я. — А то какой-то слишком серьезный разговор выходит.

— Так зачем тебе, все-таки? — снова спросил Бельфегор.

— Хочу, чтобы наша группа стала знаменитой, — просто ответил я. — Чтобы были концерты, чтобы пластинки в магазах нарасхват, поклонницы и вот это все.

— Ну ты скажешь… — вздохнул Бельфегор.

— Погоди, а ты разве не хочешь? — я заглянул Бельфегору в лицо. — Когда мы группу создавали, разве мы не об этом мечтали, а? Или идея была в том, чтобы сидеть в своем подвале и струнами в одну каску тренькать?

— Ну… да… Конечно, в этом, — кивнул Бельфегор. — Только это какие-то нереальные планы.

— Почему? — я пожал плечами. — Очень даже реальные, если не сидеть на жопе ровно. Но если не шевелиться, то точно ничего не получится.

— Воланд сказал: «ничего не просите, сами придут и все дадут!», — с важным видом сказал Бельфегор. — Мне кажется, в чем-то Астарот все-таки прав. Мы рок-группа. Мы делаем свою музыку, а все остальное… это… ну как-то… Мы вроде как не должны этим заниматься.

— Боря, ты сейчас фигней страдаешь, — усмехнулся я. — Давай так. Мы вписываемся в этот блудняк со съемками рекламного ролика с Илюхой-Бесом и прочими толкиенутыми, ты играешь к этому всему развесистую аранжировку на своем новом поливоксе, мы получаем за это какую-то денежку. Точка. Если это сдвинет Астарота с его убеждений — хорошо. Если нет — я прекращаю попытки втянуть его во что-то подобное. Считай, что мы просто подработку такую нашли разовую. Так годится?

— Хорошо, — насупился Бельфегор. — Ой, слушай, «поливокс» такие эффекты классные делает, прямо как будто огонь горит или шум волн. И звук еще такой…

— Вот и будет повод козырнуть всем этим, когда для ролика звук будем писать, — я хлопнул Бельфегора по плечу. Слушай, если тебя смущает, что мы втихую договариваемся, можем пойти прямо сейчас Астароту сказать.

— Не-не-не, не надо! — запротестовал Бельфегор. — Он психанет еще.

— Что и требовалось доказать, — усмехнулся я. — Значит, я на тебя рассчитываю?

Я вошел в фойе гостиницы «Новокиневск» и огляделся. В будущем ее попытаются осовременить, сменить дизайн и придать шик-блеск, но получится… Так себе. В своем первозданном виде, с мрачными темно-серыми мраморными панелями и приземистыми кадками с фикусами рядом с кожаными диванами, она смотрелась более… гм… гармонично. Искать Ирину не пришлось, она стояла рядом с квадратной колонной и нервно листала блокнот.

— Привет! — я подошел к ней. — Я же вроде не опоздал?

— Нет-нет, все нормально! — торопливо отозвалась Ирина.

— Вам что тут? — на нас с суровым видом надвинулся квадратный дядька в сером пиджаке. — Ищите другое место, где погреться!

— У нас назначена встреча! — выпалила Ирина. — В номере двести тринадцать! С Игорем Андреевичем Корбань… Корбанем…

— Знаем мы ваши встречи, — пробурчал охранник, нависая над нами, как скала. — Давайте, ноги в руки — и шагайте отсюда!

— Но нас же ждут! — возмутилась Ирина. — Можно хотя бы позвонить?

— Двушку на улице у кого-нибудь стрельни, овца, — он попытался бортануть меня своим массивным плечом, но я уклонился, и шкафоподобный тип пошатнулся. Я проскользнул мимо него и быстрым шагом устремился к стойке регистрации. За которой сидели и чирикали две дамочки в строгих прикидах и одинаковыми химическими кучеряшками на головах.

— Эй, стой, ты куда⁈ — заорал охранник и почапал в мою сторону.

— Добрый день, дамы, — сказал я, выхватив из кармана паспорт. — Меня зовут Владимир Корнеев, и нас с коллегой ожидает Игорь Андреевич Корбань, обитатель двести тринадцатого номера. Можно его как-то оповестить, что мы пришли?

— Да, сейчас, — поджав губы, дамочка сняла трубку с телефонного аппарата.

В этот момент подскочил охранник и попытался схватить меня за шиворот. Я опять уклонился, так что его пальцы схватили пустоту.

— Милостивый государь, включите логику, — сказал я, широко улыбаясь. — Если меня и правда ожидают, может не самое мудрое решение вышвыривать меня на мороз?

— Да кто тебя может ожидать, ты, патлатый… — зарычал охранник.

— Остынь, Вить, — бросила дамочка, которая держала в руках трубку. — Сейчас за ними Игорь Андреевич спустится.

— Игорь Андреевич? — охранник замер, тяжело дыша, и принялся поправлять галстук. — Ну тогда… это… ладно. Раз спустится, значит ладно. А то ходят тут…