Книга 90-е: Шоу должно продолжаться – 4 - Саша Фишер

90-е: Шоу должно продолжаться — 4

Глава 1

Горок на центральной елке Новокиневска было две. Даже, на самом деле, три, просто третья вообще больше напоминала снежную фигуру и была для совсем уж детсадовской малышни. Вторая по размеру горка была примерно в рост взрослого человека, и в новогоднюю ночь ее оккупировали пьяненькие мужички предпенсионного возраста. Ну и третья была настоящим исполином. Возвышалась, как ацтекская пирамида. И народу на ней была тьма, разумеется. Веселая и подогретая молодежь ломилась на верх всеми возможными путями, как по специально сделанным снежным ступенькам, относительно чинно и соблюдая очередность. Так и прямо по бортам, выпинывая себе ступеньки ботинками. Этот путь был для тех, кому невтерпеж. Катились по ледяному склону как стоя, так и на всяких фанерках-картонках. Про специальные ледянки в девяносто первом, еще не слышали. То есть, уже два часа, как в девяносто втором, конечно.

Родители с друзьями потерялись где-то в той части площади, где на сцене выступала какая-то музыкальная группа, а народ танцевал, сбившись в случайные кучки. А мы с Бельфегором, который примкнул к нашей теплой компании, когда мы шумной гурьбой оделись и потопали на городскую елку, ясен пень, пошли кататься с горки.

И ждать, когда подтянутся остальные «ангелочки».

Ух, азартное развлечение! Забраться наверх, протолкаться к краю полосы льда, сбиться плотной толпой и — уиииииии! — вниз, балансируя на ногах, держась за воздух и случайных людей, которых горка как-то свела вместе.

А внизу повалиться друг на друга, с визгами, криками и хохотом. И обратно к горке, чтобы взобраться наверх, и…

Я выбрался из кучи, поднялся на ноги и осмотрел себя. Мда, стряхивать снег уже бесполезно, я весь был в нем, как снеговик. Щеки горели, в носу щипало и запах этот… Ни с чем не сравнимый зимний новогодний запах. Пахнет хвоей, хлопушками и мокрым мехом воротника.

И жарко! Хотя на улице минус двадцать.

Я еще раз оглядел забитую до отказа людьми площадь. Забавно… В двадцать первом веке размах новогоднего убранства будет в разы величественнее. Городская управа будет прямо-таки выше головы прыгать, чтобы каждый раз превращать центр новогоднего праздника в сказочное нечто из светящихся ледяных скульптур, ярких фанерных декораций и сиять миллионами диодных огоньков. Разве что такую гигантскую горку возводить перестали. Заменили на деревянную и не очень высокую. Но все остальное…

Здесь, в девяносто втором до такого роскошества было еще далеко. Освещали площадь гирлянды из покрашенных обычной краской лампочек, вход и выход в место народных гуляний охраняли снежные скульптуры. И еще несколько таковых были разбросаны по остальной площади. Без какой-то идеи, никакой привязки к китайскому новому году или чему-то подобному. Деды Морозы, Снегурочки и герои мультиков.

Ну и сцена, конечно. Тоже без особого размаха. Сейчас там плясали девчонки в коротких юбках на теплые колготки. А перед сценой притопывали и прихлопывали новокиневцы всех возрастов и мишурой, повязанной на шапки. Детей разве что не было. Дети тут завтра будут.

Из под кучи хохочущих и барахтающихся на люду тел выбрался Бельфегор. Шапка набекрень, тоже весь белый от снега.

— Может уже пойдем к Боржичу? — предложил он. — Наверное, наши сразу туда подтянутся.

— Может, еще разок скатимся? — предложил я и посмотрел на горку. Народу прибавилось, кто-то уже кубарем скатился с борта. — Хотя ладно, пойдем!

Искать среди толпы родню я не стал, а то мне опять попытаются Лену с собой навязать, тетя Марина уже пыталась с этим подъехать. Мол, у девочки друзей тут совсем не осталось, бла-бла-бла… Но в новогодней круговерти мы все быстро потерялись, а находиться я не спешил. Настроение отличное, и совершенно не хотелось изображать, что я понимаю все эти многозначительные взгляды и полунамеки.

Потом. Как-нибудь потом.

Или вообще никогда.

Мы с Бельфегором выбрались из снежного городка и потопали к Ленинскому проспекту.

— Слушай, это же Лена была сегодня? — осторожно спросил Бельфегор.

— Ага, — кивнул я.

— Так изменилась, я даже не сразу ее узнал, — лицо рыжего было настороженным, будто он по тонкому льду пробирается. Ну да, он же старый друг. И что бы там ни было между мной и Леной, он точно был в курсе, хотя бы отчасти.

— Как сказала мама, они свалились на нас, как снег на голову, — усмехнулся я. — И, похоже, будут гостить у нас недели две. Или больше. Так что у нас грядет переселение. Меня выселяют в гостиную на диван, в моей комнате будут обитать супруги Грохотовы. А Лена — в комнате Лариски.

— А почему она не пошла сегодня на елку? — немного расстроенно спросил Бельфегор.

— Ее подружки ангажировали, — сказал я. — Они там гадать что-то затеяли или еще каким-то колдунством заниматься.

— Смотри, троллейбус! — крикнул Бельфегор и припустил вперед. — Давай прокатимся, так быстрее будет!

Жестяной короб ночного троллейбуса грохотал всеми своими запчастями и рассыпал искры рогами. Внутри сидели пассажиры, значит догонять и правда имело смысл. Видимо, в эти годы тоже какой-то транспорт в новогоднюю ночь запускали. Только вот интернета не было, чтобы всем одновременно сообщить.

Мы ввалились в дверь, когда она уже почти закрывалась.

— С Новым годом! — хором грянула компашка парней и девчонок, приплясывающих на задней площадке под игравшую из динамика музыку.

Мы плюхнулись на свободное сиденье спиной к движению и перевели дух.

— Слушай, а как ты теперь с Леной-то будешь? — спросил Бельфегор.

— Да никак, — я пожал плечами. — Так давно все было, что я уже и забыл.

— Да? — рыжий с сомнением посмотрел на меня. — Ну ладно…

Я быстро перевел разговор на более актуальные для себя вопросы. Например о том, что неплохо бы устроить какой-нибудь сольный квартирник сразу после интервью и премьеры клипа. И тогда можно было бы попросить Иришку дать рекламу концерта бегущей строкой, например…

— Нужны новые песни! — твердо сказал Бельфегор. — А то получается, что нас по телевизору будут показывать, а мы даже концерт в одиночку отыграть не можем.

— Так ты же тоже пишешь, — пожал плечами я. — Вам бы с Кирюхой-Каббалом засесть вместе за твой поливокс на несколько суток. Стопудово новый альбом сочините.

— Я хотел ему предложить, но я постеснялся…