Книга Валерьянка для кота. Вторая книга - Ольга Гринвэлл

Пока принимал душ, думал о Лере и боролся с мгновенно возникшим стояком. Может, уже через пару недель, а если повезёт, то и раньше, они снова будут вместе. Сморенный горячим душем, Михаил заснул моментально и так крепко, что впервые его не тревожили никакие сновидения.

К сожалению, звонок от начальника службы безопасности нарушил вернувшийся душевный покой. Ещё не отошедший от сна, пытаясь разомкнуть веки, Котенков нашарил пиликавший телефон на ночном столике. Первая мысль была — Лера, но, увидев на дисплее имя шефа по безопасности, чертыхнулся. Ну что за срочные новости в такую рань? На часах было всего шесть утра.

— Сергеич? — прокашлялся, стараясь придать голосу деловой тон. — Что-то срочное?

— К сожалению, не очень радостные новости.

Михаил замолчал, готовясь слушать.

— Ваша супруга, Михаил Антонович...

Сердце вдруг замерло и ухнуло куда-то вниз.

— Говорите, — произнёс глухим голосом, пытаясь проглотить тяжелый ком, застрявший в горле.

— Сегодня утром мы заметили, что часть камер видеонаблюдения были отключены, но при просмотре недавно установленных обнаружили, что Валерия Львовна посещала вечером ваш офис.

— Мой офис? — сердце вернулось обратно, Михаил выдохнул с облегчением. С ней всё в порядке!

— Да, она находилась в офисе с восьми вечера до девяти.

— Но там же никого в это время уже нет. Зачем? И как она вошла туда?

— Пока непонятно с какой целью ваша супруга приезжала, но дверь ей открыл и впустил внутрь Кирилл Зуев.

— Что они там делали? — кулаки Михаила невольно сжались.

— Позвольте выслать вам запись.

Да, черт побери, позволяю! Что, твою мать, это значит?!

Михаилу надо было знать сейчас, немедленно, иначе он рехнётся, ожидая посылку.

— Пришли. Я ознакомлюсь. Но сначала расскажи в общих чертах, что произошло между моим свояком и моей женой.

— Они просматривали какие-то документы, что-то на экране монитора. Наш компьютерный гений должен с минуту на минуту сообщить, что конкретно они там изучали. И... — мужчина слегка замялся, — Судя по записи, Валерия Львовна и Кирилл Зуев достаточно хорошо знакомы.

— Хм, ну да. Он женат на моей сестре.

— Простите, но не в этом смысле. В более интимном...

Боль где-то в районе желудка мгновенно жёлчью разлилась по всему телу, мешая дышать, и Михаилу понадобилось время, чтобы прийти в себя. Казалось, и его сердце, и лёгкие, и мозг существовали теперь отдельно от него, а сам он умер.

— ...Михаил Антонович, вы меня слышите?

— Да, — выдохом вырвалось из пересохших губ.

— Какие-то распоряжения?

Так низко пасть, чтобы следить за собственной женой? А не проще перестать думать об этом, расслабиться самому — столько доступных и желающих хорошего траха девиц. Черт, но он любит свою Валерьянку! Любил... Передернулся, болезненно морщась. Мать твою! Любит ее, любит! Хотелось плакать маленьким щенком, брошенным под проливным дождём. Лера! Лерка! Что же ты...

На том конце провода стояла тишина. Вадим Сергеевич терпеливо ожидал ответа, будто зная, что сейчас чувствует его шеф.

— Установите за ней слежку, — резко кинул в трубку Михаил. — И о каждом ее шаге докладывайте.

Он даже не помнил в какой момент отключился. В голове была странная пустота. Словно во сне, открыл балконную дверь и, как был в нижнем белье и босиком, вышел наружу в такой же туман, что творился в его голове.

* * *

Элитный санаторий, в котором набирался сил Лев Степанович, находился в середине лесного массива примерно в пятидесяти километрах от Москвы. Шоссе было мокрое и блестящее от выпавшего первого снега, но достаточно пустынное. Приятно было проехаться на привычно большой скорости — последний шанс перед сугробистой зимой. Большие разлапистые ели окружали строение из красного кирпича и, как солдаты, защищали от ветра и взглядов посторонних. В приёмной доброжелательная красотка, махавшая наращенными ресницами-бабочками, сообщила Лере, что Лев Степанович на прогулке.

— Вы можете подождать его здесь, если пожелаете, я сделаю вам чай или кофе.

— Нет, спасибо, — Лера оглянулась на стеклянную входную дверь. — Я попробую разыскать его. Где здесь у вас обычно прогуливаются?

— Да вон в той стороне дорожки скамейки... Но господин Самойлов часто посещает спортивную площадку.

Лера кивнула, на секунду задумалась.

— А как его самочувствие?

— Могу только сказать, что, по моему мнению, он бодр, весел, цвет лица здоровый.

— Хорошо, — пробормотала девушка. Перекинула сумочку через плечо и направилась к выходу.

Отец действительно был на спортивной площадке. Лера некоторое время стояла за деревьями, стараясь оставаться незамеченной, и наблюдала, как отец играет в настольный теннис с одним из телохранителей. Неожиданно Самойлов повернулся и, глядя в её сторону, махнул рукой.

— Ну чего ты застыла там статуей? Давай, иди сюда уж, коли приехала.

Девушка прыснула от смеха. Ей никогда не обмануть отцовскую охрану.

Наверняка знали о ее прибытии, едва она подъехала к воротам дома отдыха.

Отец и дочь обнялись.

— Как тебе здесь?

— Весьма недурно. Ни забот, ни тревог.

— Я рада, пап.

— Ну а у тебя что? Не просто же так ты сюда приехала.

— С чего ты взял? — Лера попыталась возмутиться, но Лев Степанович только рассмеялся.

— Вид уж у тебя больно озабоченный.

— Пап, — дочь умоляюще посмотрела отцу в глаза. — Нам надо серьезно поговорить.

— Сразу скажи, если мне надо вернуться к себе в комнату, где у меня на ночном столике стоят лекарства.

Лера кивнула:

— Пожалуй, так будет лучше.

— Неплохая комнатка, — Лера улыбнулась, оглядывая просторную гостиную. — А спальня наверху? — кивнула в сторону винтовой лестницы.

— Там просто веранда с зимним садом, — пояснил Лев Степанович. — Пойдём в мой кабинет, поговорим.

— Ох ты, у тебя здесь даже свой кабинет?! А доктор знает, что тебе нельзя перегружать себя упражнениями и умственным трудом? Ты вроде собирался на покой?

— Покой нам только снится, — хохотнул мужчина, доставая из шкафчика бутылку коньяка и широкий бокал.

— Пап, а это что ещё за фокусы? — девушка нахмурилась, уперев руки в бока.

— Это, Лерочка, самое лучшее лекарство и прекрасный тренажёр. Очищает и тонизирует сосуды и сердечную мышцу.

Дочь только покачала головой.

— Доведёшь ты себя этими тренажерами.