Книга Валерьянка для кота. Вторая книга - Ольга Гринвэлл

Михаил сам не понял, как и когда добрался до Москвы. Только когда увидел нарядно-освещённые здания центра города, замедлил скорость, словно вновь обретая рассудок. Где он и зачем? Разве не должен сейчас находиться у себя в спальне, в своём доме и со своей женой? Резко притормозил, так что едва не ударился о руль.

— Черт, черт, черт... — обеими руками обхватил голову, вцепился в волосы.

Наверное, он идиот, раз позволил себе зачем-то надеяться, что с Валерией Самойловой у них могут быть какие-то отношения по воле ее отца. Вот влип! А ведь не верил, когда эта стерва заявляла, что между ними ничего быть не может. Да и как поверить, когда она отвечала на его поцелуи со страстью мартовской кошки?!

Михаил вцепился зубами в манжету рубашки, пытаясь сдержать стон. Его руки ещё помнили ее кожу, нежную, как шёлк. Разве мог он поверить, что Лера не хотела его, когда все ее тело говорило об обратном? Зачем, ну зачем нужен такой брак — действительно «брак» — когда все, что объединяет их — какие-то сраные акции Самойловского концерна?

Мужчина вдруг вспомнил свою бывшую невесту. Ксюшка — такая милая и удобная, никогда не противоречившая ему, всегда согласная на любые условия. Даже зная, что жених время от времени пользуется услугами проституток, никогда не попрекала.

А может зарулить сейчас к ней? Ведь коли раньше прощала, то и сейчас не переломится. Он схватился за руль, прикидывая, сколько времени займёт доехать до ее квартиры, которую они когда-то снимали вместе. Третий час ночи — девушка, скорее всего, видит десятый сон. Ну и что?

Михаил представил, как они с Ксюшкой лежат в постели, она в этой своей пижаме, такая сдержанная и подвластная ему, а он водит руками по этой фланельке, ощущая под ней щупленькое эльфийской тело.

Ёж твою мать! Михаил скривился, словно от зубной боли. Удобная, как диван. Уютная, как жилетка. Да на хрен этот уют! И эти ее кулебяки, вареники с вишней и зразы. Да лучше быть на воде и хлебе, чем прозябать в скуке и бесконечной трескотне о здоровом питании, шмотках и масках для лица!

Михаилу некуда было идти. Не к мамочке же бежать и плакаться, что жена не дала ему в брачную ночь, и не к друзьям — он просто не сдержится и размажет их по стене, начни парни насмехаться над ним.

Гостиница... Самая левая. Где его никто не знает и где Михаил не уловит сочувствующих взглядов и шепотков за спиной.

Бедная мама! Она даже не догадывается, что ее сын — самый настоящий лох и неудачник.

В маленьком мотеле для него нашлась достаточно просторная и даже неплохо обставленная комната, куда Михаил заказал пару бутылок виски и закуску. Шаги официанта ещё не успели затихнуть, как Миша уже открывал бутылку. Ему не терпелось напиться, нажраться в смерть и отключиться. Чтобы не слышать, не знать и не видеть, что происходит вокруг. Вырезать этот день, неделю, месяцы из своей жизни — все то время с тех пор, как он услышал это проклятое имя — Валерия Самойлова.

* * *

Лев Степанович довольно вздохнул, оглядывая зал, где по-прежнему веселились гости. Незаметно бросил взгляд на часы — он уже давно отвык от подобных гулянок. Слегка сжав локоть Веры Павловны, наклонился к ее уху:

— Похоже, все прошло отлично. Интересно, как все будут готовы к завтрашнему дню?

Женщина улыбнулась. А ведь и правда, завтра — или уже сегодня, — снова придётся собраться за ужином, на этот раз тесным семейным кругом. Хотя тесным этот круг можно было назвать с натяжкой. Пара молодоженов, их родители, Машка с Кириллом, эта странная девчонка с не менее странным именем — подружка невесты. Ещё бы выспаться. Вера Павловна вздохнула.

— Наверное, нам пора уходить. Молодёжь может ещё долго кутить, а нам уже такое не по силам.

— Что верно, то верно, — отозвался мужчина. — Как говорится — старость не радость. Если хочешь, Верочка, то можешь остаться в моем доме, здесь совсем близко. Многие гости и родственники заночуют именно там. У меня хватит места на всех.

Женщина игриво улыбнулась:

— Это какой же дом надо иметь, чтобы вместить столько народа?!

— Такой, о котором я мечтал в молодости, открывая бизнес. А теперь уже пора уходить на покой, передавать бразды правления молодому поколению. Именно сегодня день вершины моей карьеры. Думаю, твой Мишка и моя Валерочка справятся со взваленным мной бременем.

— Ох, — Вера Павловна приложила ладонь ко рту. — Сына и так дома не видно, а если ему ещё за двоих работать... Какая же у молодых жизнь будет?

— Ну почему один? Моя дочь будет для него надежной опорой. Когда-нибудь. Лерка умная и хваткая, просто сама ещё не разобралась в себе.

Женщина с сомнением покачала головой:

— Ох уж эти дети. Я пока только за Машку спокойна. Кирилл — хороший и надежный человек. Вот только бы внуков дождаться.

Лев Степанович усмехнулся. Святая невинность. Он уже покопался в биографии этого паренька. Хороший специалист, но как человек — дерьмо. Наверное, это хорошо, когда родители не ведают про своих детей — ни к чему лишнее беспокойство. Лев Степанович поморщился, вспоминая Леркины проделки.  После смерти матери дочь словно с катушек съехала, и он отчаялся, гадая, как привести ее жизнь в порядок.

—А кстати, где моя дочь? Последний раз я видела ее так давно, на танцполе. Надеюсь Кирилл не оставит ее, — Вера Павловна нахмурилась, высматривая Машу в веселившейся толпе.

— Да брось, Вер. Мария уже взрослая женщина, да к тому же замужем.

—Ты прав, Лев.

— А нам, — он встал с кресла, — нам уже пора и честь знать. Замётано, ты остаёшься у меня. Нечего таскаться из одного конца города в другой.

Она кивнула, поднимаясь следом за мужчиной.