Книга Принц на белой «оке» - Тата Златова

— Не знал! Даже мысли не допускал!

— Простите, ради бога, — слышались неуклюжие извинения. — Она всегда себя так ведет. Не обращайте внимания…

— Влад, я больше не хочу здесь оставаться! — доносился голос Вероники.

— Не принимай все так близко к сердцу, — успокаивал ее муж. — Она всегда вела себя вызывающе. Давай не будем торопиться, неудобно перед детьми…

— Да пусть уходит, — раздавался веселый голос Арины. — Скатертью дорога. А ты останься. Люблю приятную мужскую компанию!

— Подожди, я еще с тобой переговорю! — грозно обещал Скворцов-старший и даже тряс кулаком в воздухе, на что та только фыркала.

— Вечер уже испорчен, — возражала Владу Ника. — Не вижу смысла здесь оставаться. Дальше будет только хуже. Я уверена, дети все поймут. Пойдем.

Маша и рта не успела открыть, как стол опустел. Вернее, они с Димкой остались сидеть на своих местах, как прибитые, а остальных и след простыл. Родители направились к машине, Георгий Ярославович, все еще рассыпаясь в извинениях, семенил за ними, а Арина уже переместилась на стул у барной стойки и о чем-то оживленно разговаривала с барменом.

Интуиция не подвела. Знакомство с треском провалилось. Кто бы мог подумать, что у Димки такая бесцеремонная мать! И это ее будущая свекровь!

Маша мысленно зарычала.

— Прости, — произнес он. Почувствовала теплые объятия и открыла глаза. — Отец прав. Я виноват. Не надо было ее звать. Хотел как лучше — получилось как всегда!

— Ты же говорил, что она уехала куда-то за границу?

— Уехала. А потом приехала. Заявилась к нам домой, слово за слово, узнала о помолвке и напросилась с нами. Я не мог отказать, все-таки мать. Отец был против, но уступил. Как оказалось, зря.

— Да уж… И что теперь делать?

— Подождем, пока все остынут и снова соберемся. Но уже без нее.

— Пожалуй, это самое разумное решение, — согласилась она.

— Прости, что так вышло.

— Не извиняйся. Родителей не выбирают… — задумчиво ответила Маша и отвернулась. Да, вечер получился незабываемым. Оставалось надеяться, что все-таки со временем все успокоятся и следующая встреча пройдет в более комфортной обстановке.

— Может, все-таки стоило дать ему еще один шанс? — робко поинтересовалась, на что подруга ответила неожиданно горячо:

— Он меня бил, Маша! Я не могу забыть и простить. Никогда не смогу.

Маша кивнула и они обнялись. Вот так закончилась их с Виталиком история.

* * *

На дворе стоял сентябрь, который совсем не баловал теплом. Почти всю неделю шли дожди. Маша уже успела расстроиться: синоптики обещали ливень и в воскресенье. В ее единственный выходной! Однако вопреки всем прогнозам, день выдался на редкость теплым. Обрадовавшись, она вышла на тренировку пораньше. Бежала по асфальтированной дорожке, любовалась нарядным лесом и с наслаждением вдыхала влажный воздух. Солнце пробивалось сквозь плотные тучи, даже слегка пригревало, а теплый ветер кружил в вальсе разноцветные листья.

Кажется, жизнь налаживалась: наконец удалось совместить любимое хобби со стабильной работой, на носу была свадьба, а кошмары прошлого остались позади. Как и пятница тринадцатое. Она, конечно же, не решилась пойти на встречу, а монстр больше никак не дал о себе знать. Маша уже смирилась с тем, что ничего не может изменить, и постаралась перевернуть эту страницу. Маму не вернуть. Никогда. Но, как сказала Ника, она живет в ее сердце. И это главное. А что касается монстра-отца… Не в ее силах заставить его раскаяться и пожалеть о содеянном. Люди не меняются. Чудовище останется чудовищем. Нужно навсегда вычеркнуть этого недочеловека из своей памяти, забыть, что он когда-либо существовал, и попытаться жить нормальной жизнью.

Но как это сделать?

«Надо уничтожить мамин дневник», — мелькнула мысль. Там же каждая страница пропитана ее слезами, каждая строчка кричит о невыносимых страданиях! Да, пора от него избавиться — раз и навсегда. Отпустить прошлое, а в памяти сохранить только светлое. Думать о матери не с болью, а с теплом, и забыть, какие изуверства она пережила.

С этой мыслью закончила пробежку и торопливо направилась к подъезду. Возле дома ее ждал Димка.

— Ты что, уже закончила? — удивился он, выходя из машины. Ветер трепал его темные волосы и приподнимал воротник рубашки, поверх которой был надет темно-синий джемпер.

Маша кивнула.

— Эх, опять не успел. Зря только Garmin[10] с собой прихватил.

— Шустрее надо быть, Питькин-Скворцов! — поддела она и чмокнула его в щеку. — Пока ты нежился в теплой постельке, я уже вовсю била по макиваре[11].

— Ого! Какая опасная девушка! Надеюсь, никто не пострадал?

— Не переживай, больше, чем ты тогда получил, уже никто не получит! — насмешливо бросила, пригладив два колоска, концы которых исчезали в капюшоне темно-синей толстовки.

— Ты хотела сказать «чуть не получил»? Ладно, можем повторить. Одно удовольствие сжимать в ладони твои изящные пальчики, — сгреб ее в охапку и игриво прикусил мочку уха, вызвав по телу россыпь мурашек.

— Сейчас договоришься! — шлепнула его ладошкой по плечу.

— Нет, ну правда, Леонтьева, можно уже немного расслабиться, черный пояс есть, цель достигнута…

— Ты не прав. В каратэ можно всю жизнь искать предел и не найти его. То, что у меня первый Дан значит только одно: я изучила основы стиля на высоком уровне. Но я буду и дальше учиться совершенствовать свою технику.

— Не сомневался, что ты так ответишь. Кстати, в кровати я все-таки не нежился, с утра пораньше поехал проверить, как там дела с «палаткой». Поэтому и задержался.

— Деловой какой! — поддела Маша и спохватилась: — Ладно, я мигом. Переоденусь и поедем.

— Окей.

Лифт был занят, она не стала его дожидаться — бросилась вверх по ступенькам. До квартиры оставался всего один пролет, как вдруг послышался до боли знакомый голос. Замерла в нерешительности, чувствуя, как по позвоночнику пробежала волна холода.

— Что именно ты хочешь ей передать? — донесся до нее голос Ники. — Говоришь какими-то загадками!

— Так когда она придет? — вопросом на вопрос ответил Андрей. В том, что это именно он, Маша ни на секунду не сомневалась.

— Не знаю. После тренировки она собиралась куда-то с Димкой поехать… Да что случилось-то, ты можешь нормально объяснить?

— Кое-что очень важное, Ника. Очень важное!

— Я поняла. Но что именно?