Книга Не предавай любовь. Книга 2 - Тата Ефремова

Глеб

Глеб к началу учебного года опоздал. Все равно второй курс уже, недельку-другую подождут. Тем более в общежитии для иностранцев, где он в конце учебного года с трудом (путем долгих уговоров комендантши, а так же небольшого денежного подарка) получил комнату, еще шел ремонт.

Глеб на несколько дней остановился в отеле. Скромном, по заработанным летом на стройке средствам — свои-то деньги карман не жмут. Поэтому Саша ходила и морщилась: кровать жесткая, в ванной ржавчина, из окна вид плохой. Глеб добродушно отшучивался: мол, в наше время богатые девушки за бедных, работающих парней платят, хотя сам никогда не принял бы от Максимовой ни копейки.

Он сам не понял, как так вышло, что они с Сашей стали встречаться. В глубине души осознавал, что бывшая одноклассница воспользовалась стечением обстоятельств, но, сломленный и потерянный, не смог сопротивляться напору. Саша оказалась рядом, когда боль рвала Глеба на части: казалось, ещё немного — и пошла бы под откос жизнь, а рядом никого, кто понял бы и проявил человеческое сочувствие.

Впрочем, Глеб свои страдания никому и не навязывал. А кому в жилетку плакаться? Деду? Ему хватает своих забот, с галереей, мастерской и не очень дружелюбным вниманием полиции. Леке? Младший брат так и не понял, что происходит, много плакал, скучал по папе, меньше и маме (которую сейчас видел так же редко, как и раньше), запустил школу и сам нуждался в утешении.

О Кате Глеб старался не вспоминать. Даже имя ее тяжело произносить было.

Сначала он метался. Потом устал, выбился из сил. А в последнее время в нем с каждым днем все больше росла злость. Зачем она так с ним? Он ее вознес на пьедестал, носился со своей любовью… как дурень. Да, обидели ее, они, Никитины. Но Катя могла с Глебом просто поговорить. Он даже этого не заслужил? Он взращивал и пестовал свою обиду — так было легче. И потихоньку стало отпускать. Даже длинноволосые рыжеватые шатенки в толпе перестали цеплять взгляд и заставлять пульс ускоряться до бешеного стука.

Саша ни о чем не спрашивала, никого не обвиняла, просто была рядом. Настойчиво возвращалась, когда первое время Глеб гнал ее прочь. Каждые выходные приезжала к нему в Каратов, хотя училась в Екатериногорске, на факультете дизайна и рекламы. С одной стороны, Глеб это ценил. Он научился ценить, когда люди чем-то ради него жертвовали. И все же…

Лишь один раз, когда Глеб с Сашей целовались на диване после возвращения из клуба, все больше распаляясь, она прошептала:

— У нас все хорошо, да? И не жалей больше не о чем. Я — здесь, а она… она гордячка.

Глеба словно окатили ледяной водой. Он отпрянул от Саши, замкнулся в себе на весь вечер, а она больше никогда ни о чем таком не заговаривала. И все же в постели с Сашей Глеб чувствовал себя как робот. Одна техника. И удовольствие от их объятий было похоже на вкус ароматизатора в десерте — идентичный натуральному, но не натуральный.

После этого Глеб стал все больше задумываться над тем, чтобы с Сашей расстаться. Но, блин, как же это трудно будет сделать! Она ведь знает, что он ее не любит. Он уже несколько раз пытался ей объяснить, что с чувствами у него сложно — не чувствует он к ней ничего, он, походу, совсем сердцем жить разучился.

Саша сказала, что подождет, когда он оттает. Он пытался зайти с другой стороны: видеться по выходным — это же жесть! Что это за отношения такие, на расстоянии? Саша оживилась, ухватилась за тему и начала намекать, что может переехать в Каратов. Она теперь сама водит машину, до Екатериногорска не так далеко, можно каждый день ездить на пары и обратно. А может, ей лучше вообще в Каратовский универ перевестись! Они тогда смогут жить вместе! У Глеба вот-вот появится своя комната в хорошей общаге — нужно просто снова дать на лапу комендатше, чтобы она Сашу «не замечала». Глеб в испуге отступил на прежние позиции, признал свое поражение. До поры до времени.

Вещи собраны, нужно только дождаться звонка от старосты по этажу. Глеб приплатил рабочим, чтобы в его блоке все было сделано по уму. Весь первый курс он снимал квартиру с однокурсником. Сосед ему попался туповатый, ленивый и неопрятный — вылетел после летней сессии как пробка из бутылки. Все! Никаких больше соседей! Пусть скромное жилье, бюджетное, но свое.

Глеб принял душ и встал возле зеркала. Прошелся расческой по отросшим вихрам. На подбородке пробивалась щетина. Побриться? Или терпит пока? Посмотрел на себя оценивающе. Сам себя негромко спросил:

— Ну что, все норм?

Улыбка на смуглом похудевшем лице говорила «норм», а глаза… в них лучше не заглядывать.

— Ты красавчик, — томно прошептала над ухом Саша. — Люблю, когда ты слегка небрит.

— Ох, ё! — Глеб выдохнул. — Напугала.

Саша весело засмеялась, села на край ванны, демонстрируя загорелые ножки в шортиках.

— Какие планы, любимый?

Глеб поморщился:

— Я же просил…

— … не называть тебя любимым? Да ладно. Без проблем, прости, все время забываю, что тебя это напрягает. Потому что, — Саша развернула Глеба к себе, — тащусь от тебя просто.

Она смачно поцеловала его в губы. Глебу подумалось, что он не помнит, когда в последний раз был инициатором близости между ними. А был ли вообще?

— Так что в планах? Переезжаем?

— Да нет, — с преувеличенной озабоченностью сказал Глеб, — нужно посмотреть еще, что они там наворотили. Я когда в июне в общагу заходил, там все убито было. До этого иностранцы какие-то жили, готовили без вытяжки. Может, придется все переделывать. Сантехнику менять. Ты же душ не любишь, ванну только, полежать-поваляться в пене. А там просто сидячий поддон под душем.

— Ну, что ж, — Саша неохотно отстранилась, пожала плечами. — Я тогда домой, у Ди днюха послезавтра. Подарок нужно искать, а тут в Каратове, нормальных магазиков нет. Глеб, ну посоветуй: что подарить девушке, у которой всё есть?

— Медперсонал сейчас столько зарабатывает? — хмыкнул Глеб, прекрасно зная, кто оплачивает Диане это ее «всё».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Медперсонал по уму спонсоров выбирает, — хохотнула Саша, — это одна я влюбилась в простого… небогатого…