Книга Мудрец_05 - Екатерина Соболь

— А что, если мы сами украдем картину? — медленно проговорил он. — Еще до моего отца. Ты права: они наверняка будут ждать разгара вечеринки. Стемнеет, все соберутся за столом, и никто неожиданно не явится. А мы успеем раньше. Я спрячу картину поблизости от дома твоей бабушки. Пока наши отцы поймут, что она исчезла, я успею оттуда убраться, позвоню твоему отцу и скажу: «Отвези моего отца в аэропорт, там мы встретимся, и я тебе расскажу, где картина». В аэропорту он нам не сможет ничего сделать. В это время ты как бы случайно найдешь картину и вернешь на место. Мой отец тем временем свяжется с Третьяковкой и расскажет, какую картину хранит твоя бабушка. Его они сразу послушают и тут же позвонят ей. Примчатся сюда не позднее завтрашнего дня. Они знают: если мой отец говорит, что картина ценная, его стоит послушать.

Варя долго молчала, прокручивая в голове сказанное, а потом ее лицо просветлело. Она слезла с кровати, решительно подошла к Паше и вдруг, нагнувшись, обняла за шею с такой силой, будто хотела оторвать ему голову. Паша подумал: «Серьезно, она что, ходит в секцию вольной борьбы?» — но без злости. Еще никто его не обнимал как героя.

— Отлично! — Она выпрямилась и торжествующе вскинула вверх сжатый кулак. — Если люди из Третьяковки будут знать про картину, папа не сможет ничего сделать.

Паша кое-как выбрался из мягких глубин пуфика и уже повернул к двери, когда раздался голос Ильи. Тот молчал уже так долго, что Паша про него забыл.

— Без обид, но я на такое не подписывался, — Илья встал с дивана и застыл, глубоко спрятав руки в карманы и покачиваясь с пятки на носок. — Мы еще больше разозлим твоего папашу, и он нам голову открутит. Я его видел полминуты, и он мне, извини, не понравился. С такими лучше не связываться. А я хочу доехать домой целым. Я просто хочу домой. Это все слишком, ясно? Мы же дети! И не можем исправить то, что наворотила куча взрослых. И мы не должны так подставляться.

Еще вчера Паша, наверное, разозлился бы, что после всех приключений Илья сдулся, но сейчас он чувствовал облегчение. Если его план провалится, а это очень даже вероятно, пусть хотя бы Илья не пострадает.

— Подождешь где-нибудь в безопасном месте, там, где Морж тебя не найдет, — кивнул Паша. Илья настороженно смотрел на него, будто поверить не мог, что он согласился. — Если у меня получится, уедем все вместе. Если нет, Варя как-нибудь поможет тебе вернуться домой. Так? — Он повернулся к Варе, и она нехотя кивнула, презрительно глядя на Илью.

То, что она считает его трусом, было написано у нее на лице, и тот насупился еще больше, хотел что-то сказать, но она его перебила:

— Тебя такси отвезет в аэропорт — куда безопаснее? Ладно, а теперь переходим к шагу второму. Солнце еще не зашло, а до темноты нечего и думать свистнуть картину, так что время у нас есть. Вам надо помыться. С Ильей меня еле пустили в такси, когда мы ехали сюда, а у тебя вид еще хуже. Не хочу, чтобы весь наш план провалился из-за того, что вы выглядите как чемпионы по боям в грязи. — Варя распахнула дверь в глубине комнаты: — У меня своя ванная. Вперед!

Две минуты спустя Паша стоял в розово-белой ванной и пытался снять кроссовки. Но, как оказалось, они присохли намертво. Тогда он залез в душ прямо в них: под горячей водой они кое-как отлипли.

— Долго ты намываться будешь? — заколотил в дверь Илья. — Ты там что, ногти красишь?

— Очень смешно, — пробормотал Паша и прекратил попытки отмыть краску.

Другой одежды не было, пришлось надеть ту же самую. Только сейчас он заметил, как от нее воняет по́том и гарью.

Как только Илью освободили от участия в спасательной операции, настроение у него сразу подскочило от нуля до сотни. Через минуту, после того как за ним закрылась дверь ванной, оттуда раздалось веселое, хоть и довольно бездарное пение. Паша сел на диван и почувствовал, что Варя придирчиво его разглядывает.

— Ты в курсе, что у тебя краска в волосах? Садись, — она решительно подтащила его к розовому столику с зеркалом, который ломился от заколок, плетеных браслетов и каких-то бутылочек. Когда она взяла ножницы, Паша было запротестовал, но она не стала слушать: — Ничего, я часто стригла кукол. Лучше сиди неподвижно, а то ножницы острые.

Паша посмотрел на себя: вид и правда кошмарный. Грязная майка, серые круги под глазами, царапины на щеке — наверное, после аварии — и взгляд дикий. Если бы учителя из школы увидели, они бы его не узнали.

Варя решительно откромсала ему одну намертво залепленную краской прядь, и он закрыл глаза, изо всех сил стараясь не думать об отце. Но ничего не выходило. Тогда он просто начал повторять про себя: «Держись, пап, я иду. Все будет хорошо, не бойся. Я уже иду».

Ножницы бодро стучали, пока не хлопнула дверь ванной.

— Знаешь, Варя, — протянул Илья. — Если захочешь кому-нибудь отомстить, предложи его постричь.

Паша осторожно приоткрыл глаза и взглянул в зеркало. Он видел в журнале фото новорожденных морских свинок: шерсть у них клочковато торчала во все стороны. Примерно то же самое было у него на голове.

— Ничего, отрастут, — отмахнулась Варя. — Давай я пенкой их уложу?

— Не надо, — Паша вскочил и отошел подальше.

— Ладно, тогда пошли. Меня уже ждут, но сначала я тебе покажу, где лучше лезть через бабушкин забор. Выходим через задний двор — там нет камер.

— Зато есть ворота. И они запираются, — напомнил Паша.

— Знаешь, отправившись делать копию ключа от дома садовника, я решила не мелочиться, — ухмыльнулась Варя и вытащила из кармана позвякивающую пригоршню ключей.

Пять минут спустя они шагали через тот же пустырь, но на этот раз в сторону ворот. Красноватое солнце уже висело над горами совсем низко.

— А почему «Мудрец»? — вдруг спросил Илья.

Варя пожала плечами:

— В кино у героя всегда есть мудрый наставник. Какой-нибудь восточный дед, который все знает.

— А почему «05»? — не выдержал Паша. Он шел с трудом: едва смог натянуть задубевшие кроссовки обратно.

— Год рождения.

— Да ты на год младше нас, какой из тебя наставник! — фыркнул Илья, и Варя двинула ему кулаком в бок:

— Какие герои, такой и наставник. Двигайте быстрее, у нас в плане еще шаг третий.

За воротами тянулась пустая каменистая дорога — без фонарей и асфальта, но повсюду уже поставили заборы, земля была раскопана, попадались следы тракторных гусениц: здесь строили десяток особняков. Минут через пятнадцать на пути начали попадаться дома, и район строек плавно перетек в старый, городской. Потом Варя остановилась напротив магазина одежды.

— На шаг третий у нас пять минут. У вас одежда так воняет дымом, что я уже еле дышу. Вы что, курицу коптили?

— У нас денег нет.

— Зато у меня их полно. Папа сделал мне карточку, чтобы я его не доставала, если что-то понадобится, — она вытащила из кармана кредитку. — И наличных пара тысяч есть.