Книга Сказки тысячи ночей. Веретено - Эмили Кейт Джонстон

Она замерла, так и не сделав следующий шаг, и как будто замкнулась в себе.

– Я ни за что бы не стала удерживать тебя там, где ты не сможешь прясть, – сказала она так тихо, что мне пришлось податься вперед, чтобы расслышать.

– Наверное, именно поэтому я и хочу остаться, – сказал я.

Раньше она хотела от меня чего-то другого, я был в этом уверен, и столь же уверен, что я так ей этого и не дал. Но не успел я задать вопрос, как на площадь выбежала Арва – беззаботная, как всегда.

– Колодец не испорчен! – объявила она. – И даже не очень зарос, в отличие от большинства домов.

Сауд и Тарик вышли из стоявшего позади нас дома с пустыми руками, и мы пошли за Арвой к колодцу. Сауд нагнал меня. Я знал, что он услышал все, что я только что сказал Маленькой Розе. Я дал обещания им обоим, и это было глупо с моей стороны. Сауд не стал меня упрекать, и я вздохнул с облегчением, потому что пока не придумал, как оправдаться.

Колодец был в отличном состоянии. Время почти не тронуло его. Даже веревка и ведро были на месте. Лишь небольшая трещина в строительном растворе между камней крышки выдавала его возраст.

– Погодите, – одновременно выпалили мы с Маленькой Розой. Она повернулась ко мне, будто разговора на площади не было, и я понял, что мы думаем об одном и том же.

– Тут то же ощущение, что в гномьем огороде, – объяснила Арве Маленькая Роза. – Здесь живут волшебные существа.

– Прислушайтесь, – сказал Тарик, и мы услышали.

Дома были похожи на глиняные хижины. Вокруг окон, возможно, были гвозди, закреплявшие ставни, но это было роскошью. А значит, когда обрушились стены, между деревяшками образовались прослойки перегноя. Летнее солнце светило жарко, а остатки стен давали укрытие от ветра, делая это место пригодным для пчел.

Услышав их жужжание, я подивился, как не заметил его раньше. Они, должно быть, жили в каждой стене и сейчас как раз возвращались в свои ульи перед наступлением ночи. Их тут, наверное, сотни, если не тысячи, а где так много пчел, есть и…

– Феи! – выдохнул Тарик.

– Надо идти, – сказал Сауд. Мы все с протестующим видом повернулись к нему. – Недалеко, – уточнил он. – Только до окраины деревни. Разобьем там лагерь и подумаем, как починить крышку колодца. Утром займемся ремонтом, а если феи покажутся нам, расспросим их.

Мы отправились в западную часть деревни и нашли место для палаток. Мы с Тариком быстро установили их, а Арва, не дожидаясь напоминания, отправилась копать выгребную яму.

– Йашаа, – позвал меня Сауд. – Пойдем поищем, где они добывали глину.

Я пошел за ним, и еще до того, как совсем стемнело, мы нашли приличного размера пруд. Он был неглубокий и располагался на тропинке, которая некогда была хорошо протоптана, и мы догадались, что там селяне добывали и тростник, и глину для своих мазанок. Было слишком темно, чтобы собрать много материала, но по крайней мере мы выяснили, где его искать, и взяли с собой немного глины в моей кружке.

Когда мы вернулись, я протянул кружку Тарику, и он потер глину между пальцев.

– Должна сгодиться, – сказал он. – Нужно будет, чтобы она подсохла пару дней на солнце, но сейчас еще достаточно тепло. Сверху покроем тростником. Крышка выйдет не такая крепкая, как из камня, но сойдет, да и феям будет легче за ней ухаживать.

– Тростник ведь будет мокрый, – вставила Маленькая Роза. – Он не сгниет?

– Можем нарвать тростник у самого края пруда, – сказал я, – где солнце высушило дно. Крышка будет не идеальная, но лучше той дырявой, которая может обрушиться в любой момент.

Арва передала нам миски с ужином. Это были остатки еды из гномьего сада. После этого придется снова перейти на вику.

Но у Тарика хотя бы лучше получалось ее готовить, и к тому же у нас были припасы, которые ребята принесли с юга.

Жужжание, с наступлением темноты почти прекратившееся, теперь возобновилось.

Я прислушался и заметил, что звук слегка изменился – он стал чуть нежнее и беззаботнее, чем деловое жужжание медоносной пчелы.

– Смотрите! – воскликнул Сауд, когда на краю деревни выстрелил в небо первый фонтан золотой пыльцы.

Звук приближался, и, хотя мы толком не различали их, мы знали, что мелькающие в небе золотые огоньки – это танцующие феи.

Изящный узор их танца облегчил першение в горле, досаждавшее мне с тех пор, как мы оказались на территории Харуфа.

Хотя на этот раз оно было слабее благодаря присутствию Маленькой Розы, оно напоминало, что случится со мной, если я начну прясть. Танец был прекрасен, и мы наблюдали за ним несколько часов, пока наконец не разбрелись по постелям.

Глава 25

Наутро Сауд, взяв с собой Маленькую Розу, отправился на поиски какой-нибудь дичи. Видеть их уходящими вдвоем было странно, но я полагал, что наблюдать за охотой принцессе будет интереснее, чем смотреть, как мы целый день возимся с глиной и тростником. Я был не уверен, что им удастся что-нибудь поймать, но подозревал, что в округе полно кроликов, а немного свежего мяса нам точно не повредит. Я не жалел о своем решении не ставить ловушки в горах, но теперь, оказавшись вдали от гор, я вновь вспомнил, что такое голод, и это чувство отнюдь не стало приятнее. По правде говоря, я воспринял этот план с благодарностью: Арва с Тариком большую часть дня будут сплетать тростинки, что Сауду показалось бы скучным, а Маленькой Розе – настоящей пыткой.

Арва и Тарик нарвали тростника и собрали столько глины, сколько мог вместить наш котелок, а я пошел в деревню, чтобы найти подходящего размера деревянную раму, если хоть где-то такая сохранилась. Когда вереск залило утренним солнцем, жужжание стало невозможно не заметить: пчелы беспрестанно сновали туда-сюда между цветами и своими ульями. Поскольку обычно пчелы привязываются к определенному участку, я догадался, что феи воспользовались своей магией, чтобы собрать столько пчел в одном месте.

Они были заняты своим делом, а я – своим, и я знал, что они не тронут меня, если я их не потревожу.

Я нашел развалины дома, который казался менее заросшим, чем соседние, и в котором, судя по всему, не было пчелиного улья.

Я копался в обломках крыши, пока наконец не нашел то, что искал: доски, некогда обрамлявшие окно. В мазанках окна были роскошью, так что этот дом, судя по всему, был довольно зажиточным. Теперь я был за это благодарен.

Я потряс раму, проверяя на прочность, и она не развалилась. Потом проверил соединения на углах. Края досок были скреплены встык, а не внахлест, что делало конструкцию более прочной. Тот, кто строил этот дом, явно вложил в него всю душу. От мысли, что хозяевам пришлось покинуть его, у меня защемило сердце.

К тому моменту, как я вернулся в лагерь, там уже высилась достаточно большая куча тростника, чтобы можно было начинать работу. Арва умела ткать и плести лучше всех нас, успев научиться этому у матери до ее смерти. Она уделяла особое внимание узелкам – потому что тростинки были хрупкими, а также потому, что, в отличие от обычного полотна, это так и останется закрепленным на раме. Основу она натягивала очень туго. Мы хотели, чтобы полотно вышло как можно более плотным еще до промазывания глиной, потому что тогда готовую крышку будет проще донести до места.