Книга Судьба короля Эдуарда - Эмиль Людвиг

Наконец, незадолго до нашей драмы, в 1935 году, все снова занялись этой проблемой, и конференция священнослужителей Кентербери и Йорка приняла следующую резолюцию: «Принцип моногамии признает безнравственным любой брак того, кто был разведен, если его бывший супруг еще жив. Поэтому наша Церковь не должна соглашаться с этим; следует также не допускать разведенных к таинствам, за исключением некоторых исключительных обстоятельств. Если же разведенный хочет снова вступить в брак при жизни бывшего супруга, епископ должен быть осведомлен обо всех обстоятельствах этого дела; если он сочтет, что заинтересованные лица руководствовались совестью и зрелым размышлением, и что лучшим решением для них будет стать мужем и женой и заключить брак по церковному обряду, и если для этого брака нет никаких иных препятствий, то епископ сможет распорядиться, чтобы им было даровано таинство».

Итак, все позволено, все возможно. Но, дабы избежать четких формулировок, в «Doctrine of the Church of England»[68]., ставшей итогом пятнадцати семидневных сессий, собиравшихся в течение целого года, и опубликованной в 1935 году, подчеркивалось, что ни проблема бессмертия души, ни проблема брака не нашли решения; для этих целей должна быть учреждена специальная комиссия. Однако на церковной конференции 1935 года архиепископ Кентерберийский все же высказал собственные мысли о разводе. Вот его слова, взятые нами из официального отчета: «Близится время, когда парламент уже не сможет в полной мере противостоять возрастающим требованиям общества, которое хочет добиться признания законных основ развода».

Кстати, в отчете не обойден вниманием и денежный вопрос. Там отмечается, что гражданский брак наносит ущерб Церкви, которая раньше получала ежегодный доход в двадцать пять тысяч фунтов за выдачу разрешений на брак.

Понятно, что стояло в повестке дня: бессмертие души и деньги, супружеская измена и таинства. Доподлинно известно только то, что церковь как таковая и лично архиепископ разрешили развод и повторный брак с совершением церковного обряда, и что спустя год духовный глава этой церкви выступил против монарха, своего светского господина, решив воспрепятствовать его браку с разведенной женщиной и тем самым вынудить его отречься от престола.

III

Из плавания по Средиземному морю король Эдуард возвратился в самом радужном настроении. В сорок два года сын короля и миллионер, объездивший весь мир и плававший по всем морям, впервые в жизни провел несколько недель вместе с любимой женщиной. Это великое событие, которое взволновало бы и более сильного мужчину, чем он, происходило на борту великолепной яхты — неприступного романтического убежища, — в обществе нескольких друзей и в отсутствие мужа этой женщины. В монотонность морского путешествия вносили разнообразие политические миссии и визиты, позволявшие королю испытать ум и проницательность его подруги. Он чувствовал себя совсем молодым, а она, устав от ревнивых и подозрительных взглядов, еще недавно преследовавших ее повсюду, впервые могла подолгу проводить наедине с Эдуардом, — ведь именно к этому стремится всякая любовь. Почти четыре недели, проведенные в море, прогулки, рыбная ловля, купания, любимые англичанами занятия спортом на борту яхты, светлые летние костюмы, душевный покой, ощущение радости и гармонии…

Тем не менее, это была не только увеселительная морская поездка нового принца Уэльского Генри… Неслучайно король взял на борт военного министра Даффа Купера и своего личного секретаря. Неслучайно за миг до майского покушения, а затем у мемориала павших во Франции он пылко выражал свое стремление к миру; неслучайно он имел продолжительную беседу с Литвиновым, тогда как его отец всегда избегал любых контактов с русскими. Теперь, когда возникло столько неясностей в отношениях между Англией, Италией и Турцией, когда британский парламент, чувствуя приближение войны, согласился разойтись на каникулы только при условии, что в случае необходимости будет объявлен экстренный созыв, правительство, считая, что частные визиты короля помогут ослабить напряженность, желало этой поездки.

Югославия теперь экспортировала меньше британских товаров, но больше — немецких; в Греции после смерти Венизелоса власть захватил германофил Метаксас; Турция потребовала от Лиги наций восстановления ее прав на проливы. Визиты короля Англии к монархам этих трех стран несколько разрядили обстановку. Кемаль-паша так понравился Эдуарду, что он пригласил его посетить Лондон, и, поскольку турок не был чужд человеческих слабостей, то он вскоре распорядился закупить в Англии сталь и чугун на три миллиона фунтов.

Все эти приятные обстоятельства омрачал назойливый дьявол-фотограф: получив секретный заказ, он творил историю. Даже если король избегал позировать для фото в обществе своей подруги, даже если тайная полиция отбирала у фотографов камеры и возвращала ее без пленки, оставалось еще множество удачных моментов для съемки. Когда на побережье Далмации бедные рыбаки оказались переодетыми фотографами, король над этим только посмеялся, смеялся он и потом, когда фото, запечатлевшее королевский пикник и переданное по фототелеграфу, появилось в американских газетах. Эдуард пока не замечал нависшей над ним опасности.

Эта опасность стала реальностью, когда одна лондонская газетка опубликовала фотографию двух влюбленных, снабдив ее огромным заголовком. Газеты, принадлежавшие лорду Ротермиру, могли сколько угодно призывать к тому, чтобы на время каникул короля оставили в покое и не печатали фотографий; однако они всё появлялись. Порой та или иная газета убирала изображение миссис Симпсон, и тогда редактор напоминал гувернантку, которая, перед тем как прочитать классическую драму своим воспитанникам, заключает в скобки непристойные отрывки. Американцы — отчасти из национальной гордости, отчасти из любви к сенсациям — наперебой печатали фотографии и сплетни, и хотя в Англии американские газеты получали только подписчики, эти фотографии и здесь ходили по рукам. «А вы видели короля с подругой на улицах Афин?» Снимки эти были редкостью, что только увеличивало их цену. На фото мужчина и женщина, с улыбкой взиравшие на мир, конечно, производили эротическое впечатление, особенно потому что были влюблены, и никакое официальное сообщение о рабочем визите короля в Афины не могло стереть воспоминание об этих двух созданиях, которые, сидя в своем автомобиле, выглядели такими необычайно юными и влюбленными.

Именно в эти летние недели повсюду — в английских клубах, на пляжах, на террасах загородных домов — люди собирались и негромко беседовали: три-четыре пэра Англии, заместители государственного секретаря, председатели правления банков впервые задумывались, не будет ли намного удобнее иметь более покладистого короля. Подобные тайные мятежи внутри правящей партии несколько раз приводили к отставке премьер-министров, в последний раз такое произошло четырнадцать лет назад, и руководил бунтом Болдуин. Если можно свергнуть премьер-министра вопреки воле короля, то почему премьер-министр не сможет свергнуть короля при поддержке своих друзей? Достаточно только найти удобный случай. Средиземноморские фотографии, опубликованные в американских газетах, указывали верный путь.