Книга Милые Крошки - Сэм Левеллин

Брюс взял голосовой аппарат Королевского Михаила, размахнулся и бросил. Описав в воздухе дугу, серебряный барабанчик попал точнехонько в красное жерло вентиляционной трубы и пропал из виду.

— СЕМЬ! — гаркнула толпа.

* * *

— СЕМЬ! — донеслось откуда-то сверху.

Кассиан посмотрел наверх. В вентиляционной трубе что-то стучало и позвякивало. Потом оттуда вылетел маленький серебряный барабанчик. Кассиан поймал его на лету, сунул в щель, прорезанную в животе Королевского Михаила, и побежал к кабине управления. Он поднял Медведя над головой. Глаза Старшого завращались. Кассиан нажал на медвежий живот. «ДОПРЫЙ ФЕЧЕР, ФАШЕ КОРОЛЕФСКОЕ ФЫСОЧЕСТФО, — сказал Медведь. — Я ЖЕЛАЮ ФАМ…»

Дверь с грохотом распахнулась. Любвеобильные руки протянулись к Королевскому Михаилу.

— ЗДРАФСТФУЙ, ДРУЖОК! — вскричал механик, обнимая старого друга.

— Теперь дело за вами, — сказал Кассиан.

* * *

— Что это он делает? — спросила Примула.

— Страшно подумать, — ответила Капитан, словно уже подумала, и ей это не понравилось.

— Что это? — сказала Маргаритка.

Все замерли. На мгновение стало тихо.

Потому что глубоко-глубоко у них под ногами, под стальной палубой, в таинственных недрах судна что-то шевельнулось. Как будто произошло крохотное землетрясение или где-то далеко в доме хлопнула дверь.

И прекратилось, как будто ничего и не было.

— Просто усадка, — сказала Капитан. Она была очень, очень бледна. — Кстати, где ваш брат?

* * *

Маргаритке было нетрудно полюбить Капитана. И это было странно, потому что Маргаритка никогда никого особенно не любила, кроме разве что брата и сестры. Чувство было непривычное, а поскольку она к нему не привыкла, оно вылилось в беспокойство за всю работу, которую следовало сделать на корабле, за бедных добрых грабителей-нянь, которые будут несчастны и будут страдать, если им придётся покинуть их корабль, или попасть в тюрьму, или ещё что-нибудь.

Боже мой, думала Маргаритка, привыкшая брать вину на себя, поскольку её годами воспитывали няни. Фактически, это я во всём виновата.

Потом оказалось, что она держится за руку Капитана, а Капитан держится за неё.

— ВОСЕМЬ! — гаркнул Суперинтендант Стулле Ларсен. На ринге Шнифер Брякнулл встал на колено.

— О-о! — взревела толпа.

Шнифер опять упал.

— А-а! — застонала толпа.

* * *

Внизу, в машинном отделении «Клептомана», Кассиан стоял перед огромной панелью, сверкающей полированной медью. Вокруг него стояли его отборные помощники, все как один — механики высочайшей квалификации: взломщики сейфов, железнодорожные налетчики и специалисты по банковским подкопам. Рядом с ним, блаженно улыбаясь, стоял Старший Механик, кронпринц Беовульф Исландский, с Королевским Михаилом на руках.

— Доложите обстановку, — сказал Кассиан в переговорную трубку.

— Уровень воды сравнялся, командир, — раздалось в трубке.

Для Кассиана это было кульминационной точкой проделанной работы. Разумеется, он знал о лайнерах всё, потому что в своё время прочел «Книги знаний» Артура Ми от «В» до «Я» («А» и «Б» погибли во время одного эксперимента).

Вот его список предстартовых процедур:

1. Всё смазать.

2. Уравновесить бункеры, особенно номер 9, переместить содержимое в номерах 2,3,4 и 7 для оптимальной устойчивости (по левому борту нечетные, по правому — четные номера).

3. Проверить переговорные трубки.

4. Проверить масло, воду, другие топлива, генераторы, провиант, простыни, одеяла, спасательные шлюпки, масло, сыр и все вспомогательные механизмы.

5. Снова проверить переговорные трубки, а также телеграфы в машинном отделении.

6. Проверить ворота дока.

7. Разжечь топки.

8. Убедить Старшего Механика, чтобы он включил Главный Рубильник.

9. Это всё.

* * *

Все эти годы «Клептоман» простоял в доке — огромном бассейне с воротами в дальнем конце, так что независимо от приливов и отливов вода в доке всегда держалась на одном и том же уровне. Сегодня утром Кассиан послал портовую бригаду к воротам шлюза, чтобы открыть люки: если через них пойдёт вода, её уровень в доке станет таким же, как снаружи. Когда уровень в доке установился, отворились громадные ворота, и перед «Клептоманом» открылся выход в море.

После того как восстановили Михаила, Кассиан перешел к пульту управления.

— Доброе утро, Палец, — сказал он.

— Доброе утро, командир.

— Пары подняты?

— Пары подняты.

Ранним утром он распорядился развести пары. Из норок и щелей, с чёрных лежанок в бункерах высыпали кочегары — золотоискатели, кладбищенские воры, охотники за кладами и прочий отстой уголовною мира, годный только на то, чтобы орудовать лопатой. Потом два-три поджигателя-пиромана побросали в просторные топки подвернувшуюся под руку бумагу и палки. Сверху посыпался уголь, занялся, разгорелся; жар охватил котельные трубки; вода закипела, превратилась в пар, и теперь он ждал за вентилями, когда его впустят в огромные цилиндры, а поршни приведут во вращение огромные валы, протянувшиеся через всю корму, и — в свою очередь — насаженные на них пятиметровые бронзовые винты. В своё время эти винты протащили «Клептоман» через Атлантику за рекордные шесть дней.

И вот сейчас, двумя часами позже, стрелки манометров подползали к красной отметке.

Кассиан открыл переговорную трубку:

— Доложите.

Из одной трубки доносилось стоголосое «Жульничество!», другая, которую слушал Кассиан, сказала: «Ворота открыты, командир. Мы готовы».

— Так, — сказал Кассиан. — Привод?

— Все системы в норме, командир, — сказал Палец.

— Мостик? — сказал Кассиан в переговорную трубку.

— Все на месте и готовы.

— Здесь — тоже.

— Тогда самый малый назад, — сказали с мостика.

— ЖУЛЬНИЧЕСТВО! — ревела далекая толпа.

«Дзынь!» — звякнул телеграф.

Пар ворвался в цилиндр. Повернулись блестящие кривошипы. Огромный корабль пришёл в движение.

* * *

Всё это время Белый Ван Дал висел на медленно растягивающихся шнурах Кассианова клея. Наконец люди увидели, что он делает. Он вытащил из-за уха карандаш и, преодолевая сопротивление клея, принялся писать на кафельной плитке размером 10x5 сантиметров, которую постоянно носил в заднем кармане своих грязных, вечно сползающих джинсов. Под ним был белый квадрат ринга; Митч-Кирпич неторопливо закусывал в своем углу, роняя на брезентовый пол рыжие кирпичные крошки. Суперинтендант Стулле Ларсен склонился над крохотным распростертым Шнифером; глаза у того опять были закрыты.