Книга Великие цивилизации Междуречья. Древняя Месопотамия: Царства Шумер, Аккад, Вавилония и Ассирия. 2700–100 гг. до н. э. - Жорж Ру
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гудеа подчинился. Собрав вместе жителей Лагаша, «будто сыновей одной матери», и установив мир в каждом доме, он провел очистительные обряды: «Он очистил священный город и окружил его огнями… Он набрал глину в самом чистом месте; в чистом месте он сделал из нее кирпичи и поместил кирпичи в форму. Он выполнил обряды во всем их великолепии: он очистил основания храма, окружил его огнями, смазал платформу ароматной мазью»[13]. Когда это было сделано, издалека привезли мастеров:
«Из Элама пришли эламцы, из Суз – их обитатели. Маган и Мелухха собрали древесину со своих гор… И Гудеа привел всех их в город Гирсу.
Гудеа, великий жрец-эн Нингирсу, проложил путь в Кедровые горы, где никто не был прежде. Он срубил ее кедры огромными топорами… Подобно гигантским змеям, кедры плыли по воде (реки)…
В каменоломни, где никто не бывал прежде, Гудеа, великий жрец-эн Нингирсу, проложил путь, и затем камни были доставлены в виде огромных блоков… Многие другие драгоценные металлы были доставлены энси. С Медной горы Кимаш… ее медь добывалась во множестве; золото привозили с ее гор, как пыль… Для Гудеа они добывали серебро в ее горах, доставляли красный камень из Мелуххи в огромных количествах».
Наконец началось само строительство, и уже через год прекрасно обустроенное и готовое к прибытию бога святилище было готово:
К сожалению, от этого великолепного храма почти ничего не сохранилось. Мы могли бы заподозрить Гудеа в преувеличении, если бы в нашем распоряжении не оказались 17 статуй энси, большинство из которых было обнаружено в ходе незаконно проводившихся раскопок. Вырезанные из твердого, отполированного диорита, привезенного из Магана, они отличаются простотой линий, минимумом деталей и экспрессией, позволяющими им занять далеко не последнее место среди величайших произведений мировой скульптуры. Если подобные шедевры хранились в святилищах Лагаша, вполне можно поверить, что остальное их убранство и сами здания не уступали им.
Гудеа изображен в виде спокойно сидящего юноши с легкой улыбкой на губах. Его руки сложены перед грудью, ладони собраны в «замок». Возле его колен лежит план храма или линейка. Этот человек был лучшим проявлением того типа правителей, которому вскоре суждено было исчезнуть, идеальным шумерским царем, благочестивым, справедливым, образованным, верным древним традициям, заботящимся о своем народе, исполненным любовью и гордостью за родной город и (по крайней мере в этом отдельно взятом случае) мирным (в надписях Гудеа упомянут только один военный поход – в Аншан (восток Элама). Мы можем быть полностью уверены, что древесину, металл и камень привозили в Лагаш торговцы, а не солдаты, добывавшие их благодаря завоеванию тех или иных территорий. Мы не знаем, что купцы получали в обмен на эти товары, но обширность торговых связей энси Лагаша свидетельствует о том, что шумерский город, несмотря на двухсотлетнее пребывание в составе Аккадского государства и столетнее иноземное владычество, достиг невероятного процветания.
Шульги, Амар-Суэн и шумерская держава
«Оставленный на поле боя, подобно разбитому сосуду», Ур-Намму погиб в войне с неизвестным противником, и его место на престоле занял сын – Шульги[14], царствовавший на протяжении 47 лет (2095–2048 до н. э.). Первую половину своего продолжительного правления он посвятил мирным делам – завершал храмы и зиккураты, строительство которых было начато Ур-Намму, возводил собственные, восстанавливал права богов на их святилища, назначал верховных жрецов, реформировал календарь, ввел новую меру объема зерна – царский гур (ок. 255 л) вместо использовавшихся прежде местных мер. По всей вероятности, в этот период проводилось масштабное реформирование политической и административной системы, а также хозяйства страны.
Однако на 24-м году своего царствования Шульги отправился в первый из множества ежегодных военных походов, целью которых были равнины к северу от Диялы и в холмах Курдистана. Мы не знаем, в чем заключалась цель этих походов, а тот факт, что большинство из них было направлено на слом сопротивления относительно малозначительных городов, несколько озадачивает. Здесь следует обратить внимание читателя на явную нехватку источников, написанных на протяжении всего данного периода. Практически единственными источниками информации являются списки датировочных формул, состоящих из кратких и довольно однообразных фраз: «год, когда Эрбиль был разрушен», «год, когда симурру и луллубеи были разорены в девятый раз» и т. д. При этом в других регионах Шульги больше полагался на дипломатию. Он выдал своих дочерей замуж за правителей Варахше и Аншана (Юго-Западный Иран), а в Сузах, которые теперь полностью перешли под контроль Шумера, возвел храмы для богов Элама.
Следуя примеру Нарам-Суэна, Шульги принял титул «царь четырех сторон света», и ему поклонялись как богу при жизни и после смерти. По всей державе дважды в месяц к его статуям доставлялись подношения, а один из месяцев шумерского календаря получил название «божественный Шульги».
Сын Шульги Амар-Суэн[15] правил на протяжении всего девяти лет (2047–2039 до н. э.). Подобно отцу, он посвящал себя строительству храмов и ведению войн в тех же северо-восточных районах, был обожествлен и, полностью лишенный скромности, называл себя «богом, дающим жизнь стране» или «богом, солнцем (то есть судьей) страны». Согласно позднему пророчеству, Амар-Суэн умер «от «укуса» своей обуви». Похоронен он был рядом с Шульги и, возможно, Ур-Намму в обширной и весьма примечательной подземной усыпальнице, найденной археологами на священном участке Ура, неподалеку от знаменитого Царского некрополя, и прекрасно сохранившейся, хоть и разграбленной.
Шульги и Амар-Суэн правили державой, по площади не уступавшей Аккадской, но при этом гораздо более целостной. В то время как цари Аккада были вынуждены опираться на свои войска и доверять ненадежным местным царькам, правители Ура сумели распространить шумерскую систему организации власти на довольно обширную территорию. Административной единицей как в Эламе, Ливане и Сирии, так и в самой Месопотамии был город-государство, которым управлял энси (ишакку на аккадском языке), а царь, по крайней мере теоретически, являлся еще одним энси, первым среди равных, избранным Энлилем в Ниппуре, чтобы вершить судьбы столь разных народов. Если в некоторых городах, таких как Мари и Ашшур, энси были почти полностью независимыми, то в других местах они потеряли почти все свои прежние привилегии – правитель назначал их на должность, переводил из одного города в другой, их регулярно посещали царские проверяющие, а некоторых даже подчиняли властям «провинции». Таким образом, они обладали полномочиями лишь немногим более широкими, чем у римских префектов, и отвечали только за подведомственную им территорию. В периферийных областях энси в основном были местными, в то время как в самой Месопотамии чиновников выбирали из числа как шумеров, так и аккадцев. Благодаря этой мудрой политике представители различных этнических групп не были разобщены, в более отдаленных регионах развивались хозяйство и культура, а в стране царил мир.
