Книга Ради большой любви - Лариса Соболева

– Нет, – категорично заявил Князев.

– Ну что ж, я пойду. Завтра опрошу вахтера, дежурившего в ночь убийства, и ваших сотрудников. До свидания.

После ухода Урванцевой Малика потерянно произнесла:

– Она догадается, что тебя заказали мне. Она очень умная.

– Не переживай, Урванцева о многих высокопоставленных тузах знает грязную подноготную, а сделать ничего не может.

– Но я не высокопоставленная. Она начнет копать и…

– Ничего не бойся, – как всегда резко, когда ему противоречили, сказал Князев. – От всех тебя отобью. Поехали, Клим еще не знает…

Клима убила новость, он места себе не находил – то садился, то вставал, ходил и снова садился.

– Выпей водки, – посоветовал Бомбей.

Клим воспользовался советом, налил полстакана, выпил залпом без закуски. В гостиной царила тягостная тишина…

Малика готовила ужин, когда вдруг затрезвонил телефон – на дисплее высветился номер, а голос в трубке оказался до омерзения знакомым:

– Монтана, это я.

– Давненько тебя не слышала, собиралась сама звонить.

– Все, Монтана, сроки прошли, – сказал Гриб.

В это время вошел Князев, Маля приложила палец к губам и сказала:

– Завтра, Гриб, завтра.

– Когда завтра?

– Может, тебе и место назвать? Дай моих. Учти, если не услышу их сейчас, то ничего не сделаю, понял?

– Их нет со мной.

– Тогда позвони, когда они будут рядом. – Малика отключилась. – У меня руки чешутся, так и хочется его прихлопнуть. Как Клим?

– Переживает. – Переживал и Князев. – Одиннадцать лет назад я предложил им работать у меня, когда сам пропахал уже два года и начал поднимать завод. С Колчиным мы знакомы давно, жили по соседству, в то время его преследовали неудачи, как и многих. Клим тогда был самый зеленый, но напористый, отчаянный. Учился в институте, перешел на заочное отделение и пришел на завод. Он и привел Ермака, своего друга. А Ермак отслужил в спецвойсках, занимался спортом… лучше б он там и остался.

Приплелся Клим, плюхнулся на стул:

– Малика, дай чего-нибудь зажевать.

Она сделала бутерброд с бужениной, а Князев его предупредил:

– Ты не очень-то напивайся, завтра трудный день.

– Будь спок, – поднял ладонь Клим. – Завтра буду как вымытый огурец с грядки. Я эту гниду… я его скручу и… так! Так! Так! – Клим остервенело бил кулаком воображаемого и поверженного убийцу.

– Тоже полегче, – сказал Князев. – Один уже распознал предателя и «скрутил» его двое суток назад. И что вышло? Меня беспокоит, что я оставляю тебя одного на заводе.

– Все будет гуд, – заверил Клим. – Я стану хитрым, осторожным и коварным, как сатана. Знаешь, что во мне кипит? Это ведь кто-то… с кем мы водку пили, победы и поражения делили. Невозможно поверить, но, видимо, так есть. Интересно знать, что им двигало, когда он стрелял?.. Я пошел спать. Есть не буду. Не хочу.

Он хлопнул себя по коленям, тяжело поднялся и вышел, что-то бормоча. Князев, поглаживая затылок, двинул к Малике, но она вдруг вручила ему поднос:

– Держи. Пора всех кормить.

– Ты руки мне заняла, чтобы я не…

– Да! – ставя на поднос тарелки с закуской, сказала она с вызовом. – Не могу расслабляться, когда мои находятся у Гриба и им там плохо. По отношению к ним это подло. И твой напор не что иное, как спортивный интерес, он пройдет, и тогда будет плохо мне. Все, идем…

Раздался звонок, Малика схватила телефон:

– Да, я слушаю. Кеша?! Как ты, как Лялька?.. Скоро вас отпустят. Прости меня, Кеша, я не знала, что так выйдет. Пожалуйста, прости…

Князев едва не кинул поднос на пол и предпочел уйти, чтобы не слышать ненавистного имени Кеша. Не понимал, почему Малика благоговеет перед дистрофиком, паршивым альфонсом, который явно притворяется, чтоб она возилась с ним, как с ребенком. А Князева – здорового, богатого, умного мужика без изъянов – боится! Ему только и остается прикинуться смертельно больным, чтобы затащить ее в постель, и не ради спортивного интереса.

– Ну, Кеша, – цедил он по дороге в гостиную, – как только вытащим тебя, я с тобой поговорю. По-мужски поговорю.

Утром все были собраны и молчали – сегодня предстоял трудный день, о нем и думали. Бомбей, вернувшийся вчера позже всех, когда Малика уже спала, сообщил:

– Показал наркоша, где Кешу с Лялькой держат, я вчера вечером ездил туда с ним. Дом видел издали, чтобы случайно не засекли меня. Это на окраине деревни, десять километров от черты города. Рядом, с одной стороны, заброшенный дом, там несколько лет назад случилась поножовщина, пьяные братья перебили друг друга, поэтому суеверный народ не селится в нем. А с другой стороны запущенные огороды. Охраны снаружи нет, вся торчит в доме, наркоша говорит, что там обычно пять-шесть человек дежурит.

– А где их держат? – спросила Маля.

– Монтана, ну, где держат обычно заложников? В подполе, конечно.

– Две недели в подполе?! – расстроилась Малика. – Там же сырость и темнота… Сволочь!

– Не кипи, – остудил ее Бомбей. – Не страшно просидеть в подвале, страшно оттуда никогда не выйти. Я погнал, у меня еще уйма дел. Монтана, выдай бабок…

Клим поехал вместе с Князевым и Маликой на завод, ему предстояло вступить в должность. Он был хмур и сосредоточен, нервничал, но скрывал это. Собственно, нервничали все. А в приемной их ждал новый сюрприз: Оскар читал газету, но, увидев патрона, судорожно спрятал ее, словно провинившийся ученик, под стол. Его поведение заинтересовало Князева.

– Что ты читал?

– Да так… утреннюю прессу…

– Дай-ка мне.

– Да там нет ничего стоящего… – Он осекся, потому что патрон едва не испепелил его взглядом. Пришлось вытащить мятый комок. – Простите, не хотел вас огорчать.

В кабинете Князев развернул газету, и глаза его поползли на лоб. Клим подошел к нему, склонился, с сочувствием покосился на Малику. Она тоже опасливо приблизилась к ним и, вытянув шею, заглянула через плечо Князева.

Полстраницы было усеяно фотографиями, текста оказалось совсем немного. Заголовок гласил: «Седина в бороду – завод по боку». На снимках Князев и Малика. На первом снимке – она поправляет ему галстук у джипа. На втором – оба под ивой в кафе в позах воркующих голубей. На третьем – Князев обнял Малику – вид со спины. На четвертой фотографии – поцелуй на балконе, Малика при этом голая.

– «Генеральному директору завода «Сельхозмашиностроение» господину Князеву П.П. некогда заниматься проблемами предприятия… – вслух прочел Клим, шумно втянул воздух носом, ибо произносить данный текст было неловко, особенно в присутствии тех, о ком написано. – После интервью жены он старательно реабилитирует себя в глазах общественности, доказывая, что не импотент. Его новая возлюбленная весьма недурна собой, занимает должность личного охранника господина Князева П.П. Как видно на фото, она охраняет его не только днем, но и ночью. Разве удивительно, что такой человек, как Князев, привел завод к краху…» М-да, мелковато, гнусно. А я предупреждал.