Книга Земляничный год - Катажина Михаляк

Эва изучила его досье так же внимательно, как и он ее. Она раздобыла и внимательно изучила так много его фотографий – в основном на борту яхты «Маленькая принцесса», – что могла бы по памяти нарисовать его портрет, если бы только умела рисовать.

– Значит, заберет он тебя в кругосветное путешествие на своей белоснежной шикарной яхте – и только мы тебя и видели, – мрачно вздохнул Витольд.

– На его шикарной белоснежной яхте не предусмотрено места для беременных женщин, – неохотно ответила Эва.

– Ты в него не влюбилась? – Витольд скорее утверждал, чем спрашивал, очень стараясь, чтобы в его голосе не слышно было облегчения.

– Ох… он сам в себя влюблен…

Да, точно – этот привлекательный капитан с чудесной улыбкой и взглядом портового хулигана любил себя. И только себя. И Эве как-то слабо верилось, что он вдруг воспылал к ней горячей страстью. Поэтому она решила держаться от него подальше. Вместе со своим малышом…

– Ты будешь с ним встречаться? – осторожно спросил Витольд.

– Мы договорились о ничего не значащем кофе. И я не собираюсь с ним «встречаться»! Один кофе – ничего большего!

– А если он все-таки захочет большего?

Эва остановилась посреди дороги.

– Витек, да черт возьми! Мне-то что до его желаний?! Или ты думаешь, что я не смогу устоять перед…

– Я думаю, что если мужчина хочет добиться женщину и у него есть для этого все условия, то он ее добьется, – спокойно возразил Витольд.

– Тогда давай поспорим! Давай поспорим – вот хотя бы на новую крышу для Земляничного дома, – что этот мужчина меня не добьется никогда, даже если вдруг станцует канкан на моем крыльце! Голый! На двадцатиградусном морозе!

Витольд помолчал, а потом сказал:

– Ладно, убедила. Хотя я бы, конечно, получил несказанное удовольствие, наблюдая, как мой конкурент голышом вертит ногами (и не только ногами!) на твоем крыльце. При минус двадцати!

Они оба рассмеялись.

Пикнула смска, Эва отвернулась к экрану мобильника, и улыбка Витольда погасла.

Вопреки себе, вопреки своим словам и обещаниям Эва все-таки вступила в странные отношения – не отношения с капитаном де Веером.

Начиналось все невинно. С того самого «ни к чему не обязывающего» кофе, во время которого она пила апельсиновый сок – к нему в последнее время она страшно пристрастилась, буквально до мании: как у некоторых беременных бывает непреодолимая страсть к соленым огурцам, так она мечтала о цистерне свежевыжатого из сладких апельсинов сока. С помощью этого волшебного напитка можно было ее купить. Или украсть.

Из издательства она вырвалась в ближайшее кафе, где подавали свежевыжатые соки, буквально на полчаса, «не больше!», но эти полчаса сначала растянулись до сорока пяти минут, а потом незаметно и час минул…

Даниэль был прекрасным рассказчиком: он рассказывал о морских приключениях так интересно, что Эва, заслушавшись, забыла о времени. А уж когда с рассказов о себе и море он плавно перевел разговор на темы, которые были Эве близкими и дорогими – об издательстве, о книге, о борьбе за жизнь Каролины, – Эва совсем увлеклась. Теперь уже она говорила целый час кряду, найдя в своем собеседнике благодарного слушателя.

– Тебе не скучно? – спросила она, спохватившись, что ее монолог слегка затянулся.

– Смеешься! Я давно не встречал такого интересного человека, как ты! Когда ты говоришь о «Ягодке» или о фонде – ты прямо вся светишься, а глаза у тебя блестят, как у влюбленной!

– Потому что я и правда влюблена! – улыбнулась Эва. Комплимент показался ей очень приятным.

– И кто же твой счастливый избранник? – спросил Даниэль, нахмурившись.

– Избранница. Ее зовут «Импрессия». А если совсем точно, то их даже две: «Импрессия» и фонд «Каролина».

– Фух, тогда камень с сердца. С этими двумя я спокойно могу конкурировать.

– А ты хочешь с ними конкурировать? – Эва внезапно посерьезнела. – Почему?

Она ожидала длинного рассказа о том, какая она необыкновенная, умная, красивая, привлекательная и так далее, – на это она только небрежно пожала бы плечами в ответ.

Но Даниэль неожиданно наклонился к ней и шепнул:

– Потому что у меня конкуренция в крови.

В капитана де Веера невозможно было не влюбиться…

Итак, что у меня есть против капитана де В.

Да все!

Какая же ты глупая, Эва Злотовская! Надо серьезнее!

Он слишком красивый. И слишком милый.

Он ухаживает за мной (а это странно и невозможно!).

Он использовал пьяную до беспамятства женщину и вступил с ней в сексуальную связь (то есть со мной).

Он сделал ей ребенка (ага, ага, а ты, типа, к этому никакого отношения не имеешь? Чего ты вообще поперлась на вечеринку для одиноких и напилась вусмерть?! Он тебя не спаивал – это ты сама, значит, ты и виновата во всем!).

Он чего-то хочет от меня, но я пока не знаю, чего именно.

(Знаю! Он хочет прибрать к рукам твой двухкомнатный Земляничный дом! Или нет – ему нужна шкурка Тоси, вдруг у него почки больные… теоретически он может хотеть жениться на одной из твоих собак, а так как они обе несовершеннолетние, то ему нужно твое разрешение на это! У тебя ведь на самом деле ничего нет, кроме кучи кредитов и долгов… только вот он об этом не знает.)

И на этом, моя дорогая Кроха, страдания на тему твоего настоящего папочки заканчиваются. Я не знаю, хочу ли я, чтобы он остался в моей жизни навсегда.

Но я разберусь во всем.

Сначала надо как следует присмотреться к этому прекрасному капитану, узнать о нем побольше. И попытаться выяснить мотивы, которыми он руководствуется.

Потому что я совсем не верю, что он вдруг воспылал ко мне высокой и чистой любовью.

Не с его внешностью. И не с его замашками плейбоя…

Февраль

У нас оттепель!

Температура с минус двадцати повысилась аж до десяти градусов мороза! Да это просто жара – как летом!

Вчера я на радостях решила пойти в магазин в симпатичной экологичной курточке из искусственного меха, которую повесила в шкаф, когда началась настоящая зима. Но по пути к магазину я замерзла до такой степени, что аж звенела, поэтому поспешила вернуться домой и извиниться перед своим бараньим полушубком.

Вот уж эти мне экология и защита природы! Может быть, это все и хорошо и правильно где-нибудь во Флориде, в которой элегантные дамы могут позволить себе фланировать в норковых манто, небрежно наброшенных прямо на бикини, а я вот мерзлячка, и мне нужно иметь теплую одежду, особенно когда на улице такой мороз, что ресницы инеем покрываются. И мозг вымораживается. Поэтому я купила на «Аллегро» слегка поеденный молью бараний полушубок и с удовольствием хожу в нем всю эту холодную зиму. До сегодняшнего дня. Ну, и с сегодняшнего дня – снова. Потому что минус десять – это, оказывается, все-таки холодно. Даже очень холодно.