Книга Замок воина. Древняя вотчина русских богов - Валерий Воронин

С другой стороны, глухой отголосок этих древних событий всё же остался. В русских сказках часто говорится об отце, у которого было три сына. Сюжеты этих сказок роднятся, но итог всегда один: в конце концов именно самый младший из братьев становится наследником отца, ему достаётся то, что прежде принадлежало родителю.

Откровенно говоря, меня часто удивляла одинаковость этих сказок, а также явная их нелогичность. Почему каждый раз всё доставалось младшему из братьев? Все сказки такого рода были написаны как под копирку. Но, может быть, у них имелся оригинал, то есть реально происходившие события. И все последующие поколения людей слепо следовали ему, ошибаясь в деталях, но неукоснительно придерживались главного: всё перешло от отца к младшему сыну. В нашем случае роль этого сына досталась Даждьбогу, у которого после смерти двух старших братьев сосредоточилась вся власть и все сакральные инструменты, прежде разделённые между братьями-царями: чаша, секира и лемех.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что именно эти же самые сакральные предметы (названные, правда, золотыми) обнаруживаются в одном древнем мифе о скифских царях и происхождении скифского рода, который дошёл до наших дней, в том числе и через греческие сказания.

В нём говориться о трёх братьях: Колаксае (Кола-к-царе), Липоксае (Липо-к-царе) и Арпоксае (Арпо-к-царе). Будто бы с неба упали (или были спущены) три воспламеняющиеся (или золотые) святыни: плуг (с ярмом), секира и чаша. В конце концов, пройдя ряд испытаний, младший из братьев (Колаксай) стал единоличным владетелем этих предметов. И по праву – главным царём и родоначальником скифского рода. Учитывая, что скифы считались прародителями русичей, которые в свою очередь приходились «отцами» русским людям, сам собой напрашивается вывод о правопреемстве, идущем от Колаксая и его потомков к нынешнему поколению русских (и считающих себя таковыми).

Так что причисления древних русичей себя к «внукам Даждьбожьим» фактически совпадает с причислением их же к роду, идущему от Колаксая. Учитывая, что в обоих случаях речь идёт о младшем из трёх братьев, а также то, что у обоих был общий знак – солнце (Колаксая называли «солнце-царь»), мы вправе сблизить Даждьбога и Колаксая, подразумевая под этими двумя именами одно и то же лицо.

И если младший из трёх братьев скифского эпоса определён, то два других, скорее всего, являются прототипами Перуна и Кощея. Но сейчас меня больше всего заботят не они, а их отец. Имя его – Таргитай. И все свои полномочия Колаксай получил от него, как и три сакральных предмета. Учитывая, что местоположение отца Даждьбога (читаем – Колаксая) я определил на плато из пяти вершин массива Бойко, не трудно было сделать вывод, что здесь обитал Таргитай. И если он жил и почил именно здесь, тогда совершенно понятным становится и утверждение скифского эпоса о странном появлении у его сыновей секиры, чаши и плуга.

Как мы говорили, эти царские реликвии будто бы «упали с небес». Странное, конечно, их появление на земле. Но если встать у берега реки Коккозка, рядом с охотничьим замком Юсупова и поднять высоко вверх голову, можно увидеть где-то там, под небесами, нависающие прямо над тобой горы – это вершина Богатыря и рядом расположенной горы Курушлюк. Массив Бойко здесь подступает к местообиталищу Даждьбога (Колаксая) вплотную.

После кончины Таргитая (находящегося высоко над Даждьбогом) его инструменты действительно были низринуты с вершин Пятигория в глубокую долину реки Коккозка, образно говоря, как бы упали с небес на землю.

Глухое отражение скифского эпоса с тремя братьями нашло своё отражение в греческой мифологии. Так, чтобы между тремя братьями не было вражды, они разделили между собой сферы влияния. Аиду достался подземный мир, Посейдону – морские глубины, а Зевсу – небесный (и земной) мир. Быть может, если хорошо покопаться, мы сможем отыскать и сходство в обоих сюжетах? Кто знает…

Но сейчас меня больше заботит отец Даждьбога и его братьев, который жил и почил в Пятигории. Как мы понимаем, звали его Таргитай. Но это скифский вариант имени отца. А что мы знаем о родословной Даждьбога из древнерусского эпоса?

Если следовать известным фактам, то Даждьбог считается сыном Сварога, который перенял от своего отца «огненные» функции. Можно сколь угодно долго размышлять по данному поводу, приводя доказательства или отвергая вышесказанное. Дело не в этом. Имя Сварога ещё связано с особой функцией – вращения: С+вар (воронка). В этом отношении любой портал можно наречь именем Сварога, ибо здесь всё подвластно вращению (воронке), благодаря которому осуществляется переход между мирами.

Учитывая, что в Пятигории мною обнаружена спираль с центром, обозначенным храмом Спаса, можно смело говорить о массиве Бойко как о сосредоточении Сварога (духовной спирали = портала). И Таргитай имел одно из имен – Сварог, что соответствовало функции данного горного массива и не более.

Кроме того, Даждьбога часто ставят рядом со Стрибогом (например, в древнем пантеоне богов они стоят рядом, олицетворяя родственный союз). Может быть, это союз трёх братьев, или отца и сына. Не исключено, что Стрибог – это ипостась Даждьбога, либо его второе (третье?) имя.

Кто же такой, этот Стрибог? Следуя древнерусским летописям, можно выяснить, что Стрибог повелевал ветрами (стихией ветра), а это, действительно, сближает его с Даждьбогом. Но последний унаследовал эту власть от своего отца (Таргитая)…

Любой, кто читает эти строки, начинает путаться в десятках имён, которые просто мешают друг другу и нам с вами докопаться до истины. Может быть, это сделано специально, чтобы простой смертный не мог понять, кто есть кто? И тогда было бы тяжелее нанести этому месту урон, в ситуации, когда массив Бойко по той или иной причине не может себя защитить. Впрочем, возможно ли такое…

7

Спустя полгода я снова потащился на массив Бойко. Дорогу туда я знал хорошо, но идти одному было скучно, и я пригласил в попутчики Константина. Мой товарищ проявил участие к моему исследовательскому порыву. И вот мы уже «стартуем» от озера близ мыса Богатырь и по хорошо утоптанной грунтовке начинаем своё восхождение.

Костя не спрашивает, зачем мне понадобилось вторично за короткое время покорять Бойко. В любом случае поход в горы – это радость. Как бы ни было сложно, какие бы сюрпризы ни поджидали нас в пути.

На одном из поворотов, где грунтовка переходила в узкую тропу, Константин вдруг сказал, что частые оползни вконец изуродовали некогда приличную дорогу, ведущую на высокогорное плато Бойко. В подтверждение своих слов он показал отличный водослив, выложенный умелыми камнетёсами. Это лишь чудом сохранившийся фрагмент. Всё остальное давно ухнуло в провал, либо было завалено сверху глиняным селем.

Я подумал о храме Спаса. Выходит, когда-то к нему вела роскошная по меркам Средневековья дорога. Но стоят ли такие колоссальные усилия того, чтобы подняться к храму? В конце концов, вовсе не обязательно к нему ехать в комфортабельной карете, сюда можно и ножками дотопать. Вот как мы сейчас…

Своими соображениями я поделился с Константином. На что он ответил просто: «Значит, дело не в храме, или не только в нём. Храм Спаса – лишь повод попасть сюда».