Книга Экспедиция "Тигрис" - Тур Хейердал

Судя по радужному настроению ребят, они отлично провели время на пароходе. Пограничники все так же ходили по кругу, и мы не торопились отдать буксир, чтобы нас не отнесло на мели.

Шли часы, но, сколько мы ни всматривались в горизонт, больше никто не показывался. Пограничники терпеливо описывали круги возле нас и «Славска». Под вечер капитан Игорь попрощался с нами и возвратился к себе на корабль, провожаемый словами самой искренней благодарности и добрыми пожеланиями. Печально было расставаться с добрым товарищем, который, еще не зная нас, проявил такую смелость и бескорыстную человечность.

Начался закат, и мы приготовились ночевать на привязи у «Славска». Неожиданно пограничники подошли к нам вплотную и предложили отвести ладью к Бахрейну. Мы сказали «спасибо», однако я спросил, не ждем ли мы кого-нибудь еще. Нет, это их прислали за нами. Просто они ждали, когда русские отдадут буксир: им казалось, что нас вроде бы держат в плену. Ничего подобного, ответил я, напротив — русские выручили нас. Не дали «Тигрису» сесть на рифы и довели нас до Бахрейна. Мое объяснение ничего не изменило. Воды Бахрейнского эмирата были закрыты для советских судов. Пограничники услужливо подхватили трос, как только наши русские друзья отдали буксир.

Ничего не поделаешь... С тяжелым сердцем еще раз помахали мы руками капитану Игорю. Сторожевик повел «Тигриса» навстречу огням современного порта, а «Славск», снявшись с якоря, пошел обратно к судам, терпеливо ожидающим в устье Шатт-эль-Араба своей очереди подняться вверх по реке.

Нам предстояло знакомство с крохотным независимым государством, пожинающим плоды бурного технического прогресса и безмерного, по видимости, богатства. Великое богатство Бахрейна связано не столько с его собственными, быстро убывающими запасами нефти, сколько с географическим положением: сюда, к защищенным глубоким гаваням, где швартуются танкеры со всех концов света, протянулся нефтепровод из Саудовской Аравии. Во все века Бахрейн благодаря своему местоположению служил перекрестком для мореплавателей и торговцев. А в наши дни и местный аэропорт служит узловой станцией для воздушных лайнеров самых различных авиакомпаний. На Бахрейне садятся даже «Конкорды».

Поздно ночью, ослепленные прожекторами и огнями новейших портовых сооружений, прошли мы на буксире мимо стоящих на рейде танкеров и бетонных волноломов к огромному пирсу только что построенной Арабской строительно-ремонтной верфи с крупнейшим в мире сухим доком, рассчитанным на супертанкеры водоизмещением до 450 тысяч тонн. Надо же было случиться так, что крохотный «Тигрис», чья стеньга едва выступала над самой низкой платформой причала, первым пришвартовался к сооружению, до официального открытия которого оставалось два дня. Опустив камышовые кранцы, чтобы боковые связки не терлись о бетон, мы поднялись по длинному железному трапу на пристань, где нас ожидали официальные представители и любопытствующий люд, пропущенный через полицейские кордоны.

Впереди в ярких лучах прожекторов стоял сановник в длинном белоснежном арабском одеянии. Сердечно и просто поприветствовав нас, он справился, какого мы мнения о своей камышовой ладье. Это был министр информации, его превосходительство Тарик эль-Моайед. Я ответил, что мы чрезвычайно довольны корпусом нашего судна. Сколько ему пришлось испытать со времени неудачного спуска на воду, а он все такой же крепкий и прочный, и осадка совсем небольшая. Но проблему паруса нам пока не удалось решить. Вот и зашли на Бахрейн, надеясь найти здесь парусного мастера, а также арабскую или индийскую парусную дау, которая могла бы сопровождать нас дальше.

— С этим вам поможет Халифа, — ответил министр и представил нам молодого человека в таком же белом одеянии. — А что вам хотелось бы посмотреть, пока вы будете находиться у нас на острове?

Я поднял взгляд на вздымающиеся к ночному небу железные пирамиды и бетонные обелиски и сказал, что нам хотелось бы увидеть следы пребывания на Бахрейне древнейших мореплавателей. Словно я потер волшебную лампу Аладдина: министр повернул голову, и из темноты возникло знакомое улыбающееся лицо. Приветственно поднялась рука, вынув изо рта увесистую трубку с изогнутым черенком. Это был известный археолог Джеффри Бибби. Тот самый, который вместе со своими датскими коллегами, и в первую очередь крупным ученым П. В. Глобом, поколебал былые представления о началах цивилизации, раскопав в бахрейнских песках храмы и могильники и обнаружив свидетельства того, что более пяти тысяч лет назад остров участвовал в морской торговле с дальними странами[17].

Бибби прилетел из Дании, услышав, что «Тигрис» идет к Бахрейну. Свыше двадцати лет он руководил полевыми работами на острове и теперь захотел лично ознакомиться с судном, построенным по древнейшим известным нам образцам в области залива. Смеясь, он напомнил мне, что я последовал его совету. Несколько лет назад, рецензируя в газете «Нью-Йорк таймс» мою книгу об экспедициях «Ра», он предложил мне в следующий раз испытать месопотамское камышовое судно.

Спустившись на палубу «Тигриса», он, совсем как капитан Игорь, принялся с восторгом осматривать необычное судно. Интерес Бибби к «Тигрису» естественно вытекал из его собственных исследований. Открытия на Бахрейне показали, что уже на заре цивилизации мореплавание играло фундаментальную роль в человеческом обществе. Бибби принадлежит главная заслуга в доказательстве того, что Бахрейн и есть далекий торговый центр Дильмун, о котором говорится в древних месопотамских текстах. За возможность посетить наш ма-гур он отблагодарил тем, что прочел команде лекцию о древнейшей истории острова. И потом на протяжении двух недель возил нас по главным объектам своих раскопок.

Когда на другой день Джеффри Бибби, с живописной чалмой на голове, приехал за нами, мы из Манамы с ее огромной верфью перенеслись на двух машинах со скоростью космического корабля на пять тысяч лет назад в истории человечества. Самые большие в мире корабли и самолеты и самые роскошные отели быстро сменились незатейливыми арабскими лачугами из пальмовых листьев и сырцового кирпича, ожидавшими, когда их снесет бульдозер. Дальше последовала также обреченная плантация финиковых пальм, похожая на кладбище телеграфных столбов. Лишенные величественных крон, обезглавленные пальмы с обнаженными корнями как бы напоминали проносившимся мимо торопыгам: нефтяные скважины могут качать свой сок из земли несколько десятилетий, но тысячи лет со времен Дильмуна не они, а корни финиковых пальм извлекали соки, кормившие эту страну. Добыча и переработка нефти доходнее, чем земледелие, и жители Бахрейна потеряли интерес к пахоте и сбору фиников. На деньги, щедрым потоком поступающие из развитых стран, они могли купить сколько угодно фиников, фруктов и овощей. Городские базары и витрины магазинов изобиловали чудесными, свежими плодами земли, доставленными по воздуху с трех континентов. И по мере того, как скромные лачуги и высокие пальмы падали ниц под напором механической лопаты, современные жилые комплексы и промышленные предприятия наступали на зеленые поля, подбираясь все ближе к голой пустыне, распространившейся в наши дни на большую часть острова. Мы быстро доехали до бесплодных песков.