Книга Блеск жемчуга - Кэтрин Стоун

Новость, которую он сообщил ей в тот дождливый мартовский день, действительно ранила ее, ранила больно, хотя сам Джеффри был очень нежен. Когда в Гонконг прибыл угрюмый, еще не оправившийся от ран Джеймс, именно Джеффри предложил ей опекать обездоленного мужа Гуинет. Но Джеймс пресек их попытки; он отказался говорить о своем горе.

Ив удалось помочь ему только одним способом - так, чтобы он об этом не узнал. Она отправилась в бутик Джулианы Гуань, чтобы предотвратить неизбежный звонок в его офис о том, что заказ его жены выполнен.

К Ив вышла сама Джулиана, и когда она увидела горе в глазах Ив, доброжелательная улыбка быстро сменилась озабоченностью.

- Заходите, - мягко, но настойчиво пригласила ее Джулиана, проведя ее в одну из примерочных. Когда они остались наедине, Джулиана тихо спросила:

- Что случилось?

- Гуинет… умерла.

Гуинет Дрейк умерла, но ее щедрое сердце оставило неизгладимую память в душе Ив. Благодаря Гуинет у Ив появилось в Гонконге два настоящих друга - Джулиана и Джеймс. Независимо от того, как отчужденно держался Джеймс, выражение его лица всегда смягчалось при виде лучшей подруги жены. Ив и Джеймс понимали, что они навечно связаны своей любовью к Гуинет.

С Джулианой Ив подружилась тогда, когда больше всего нуждалась в поддержке. В глубине их душ таились печаль и горе. Обе горевали о гибели Гуинет и волновались за Джеймса; в конце концов Джулиана поделилась с Ив своим личным горем - потерей дочери. Ив, хотя так никогда и не рассказала Джулиане всей правды об их отношениях с Джеффри, призналась в том, что их брак вовсе не столь безоблачен, как полагает Гонконг.

Джулиана Гуань никогда не посылала чемоданов с нарядами на Пик, в принципе не желая участвовать в таком состязании. Но благодаря той же Гуинет, именно Джулиана Гуань стала личной портнихой леди Ллойд Аштон. На следующий день после совместного визита в «Жемчужную луну» Гуинет вернулась туда одна и заказала платье - «нежное, романтическое и светлое» - для своей подруги, надеясь подарить его при возвращении в Гонконг.

Когда Ив показала подарок Гуинет мужу, его глаза блеснули от радости: он понял, что выбирал для Ив совсем не то, что нужно. Он выбирал для нее одежду в стиле Розалинды, но дерзкие, лощеные, и вместе с тем романтические одеяния Джулианы Гуань подходили ей гораздо лучше.

Джеффри любил наблюдать за тем, как Ив раздевается. Он старался не причинить вред платьям Джулианы Гуань: сохраняя эти романтические платья, она могла сохранить любовь и надежду.

Сапфировое шелковое платье, которое было на Ив во время званого вечера, лежало, аккуратно сложенное, на шезлонге в спальне хозяина. Оно было целехонько - уцелевший свидетель жестокой ночной сцены. Тело же Ив, поднявшейся с постели, чтобы повесить платье в шкаф, ныло от боли. Но Ив, как всегда, не обращала на это внимания: что значат все синяки и ноющие раны в сравнении с ранами ее сердца?

И вдруг, неожиданно для нее самой, Ив стала вспоминать происшедшее этой ночью. Почему? Ответом был образ, к которому унеслось ее сознание в момент, когда Джеффри начал мучить ее. Обычно это были какие то бесформенные образы, вращающиеся в ее мозгу, изредка - картины природы.

Но сегодня ночью ей явился образ мужчины, и это было чудесное ощущение. Ив, конечно, знала о его репутации, о его страсти к неистовым машинам и еще более неистовым женщинам. И все же… когда он смотрел на нее, ей показалось, что он понял ее боль и что он неравнодушен к ней.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Козвэй бэй; детский госпиталь

Понедельник, 21 июня 1993 г.

- Леди Ллойд Аштон?

Это был голос одной из медсестер третьей палаты, и Ив, поворачиваясь на зов, внутренне съежилась от того, насколько почтителен и робок был тон сестры. Вот уже семь лет она проводила каждое утро понедельника в этой палате. Казалось бы, это ей нужно было робеть от отсутствия опыта, быть благодарной за то, что ей позволяют быть полезной, и восхищаться сестрами и докторами. Однако из за ее положения - из за положения ее мужа - с ней обращались совсем иначе, чем с остальными добровольцами.

- Да? - улыбнулась Ив.

Лили Кай поступила в этот уик энд. Она теперь чувствует себя хорошо и днем собирается домой, но… она знает, что вы дежурите по понедельникам и просила меня сообщить вам, что она здесь. Я знаю, что ваше время заканчивается, но она все утро была в радиологии и только что вернулась. Если у вас нет больше времени, я позвоню ей…

- Разумеется, у меня есть время.

Тут наконец сестра улыбнулась.

- Как хорошо! Она в той же палате, что и обычно. Ив направилась в комнату, где была Лили Кай. Храбрая маленькая девчушка! Они познакомились почти год назад, за два дня до четвертого дня рождения Лили.

- Нет, нет, нет, пожалуйста, не надо! - Раздался отчаянный, испуганный крик, и Ив, не раздумывая, вбежала в комнату, где увидела маленькую дрожащую девочку и ласковую, но слегка испуганную сестру… которая еще больше заволновалась при виде Ив.

- Леди Ллойд Аштон!

- Извините, - стала оправдываться Ив. - Я услышала ее крик, и… может быть, я могу помочь?

- Не думаю. Нет. Но все равно, спасибо. - И сестра, вздохнув, объяснила ей положение вещей. - Воздействие внутривенного вливания кончилось, и теперь нужно сделать новый укол. Обычно ее родители присутствуют при уколах, но сегодня это случилось неожиданно, и мне придется, наверное, вызвать кого либо из них.

- Я постараюсь не трусить, - сказала Лили, глядя на Ив блестящими от слез, серьезными глазами. - Но это больно. Они всегда говорят мне, что это не больно, но это больно!

- Это действительно больно, - тихо сказала Ив, опустилась на колени перед девочкой, чтобы посмотреть ей в глаза. - Привет, Лили. Меня зовут Ив.

- Тебя когда нибудь кололи?

- Нет, - призналась Ив. И с улыбкой предложила девочке: - Но почему бы мне не попробовать?

У Лили и сестры от удивления широко раскрылись глаза. Но неизбежный вопрос задала все таки Лили:

- А зачем?

- Ну, тогда я сама попробую понять, насколько это больно, и, может быть, вместе мы попробуем подумать над тем, как уменьшить боль?

- Как это?

Ив еле слышно вздохнула, а потом сделала единственно возможное - сказала правду. Она ведь была экспертом в области боли, еще до брака с Джеффри она довела свою технику до совершенства: в ответ на сыпавшиеся на нее оскорбления родителей она могла заставить свое сознание отключиться и ускользнуть от жестокой реальности.

- Я тебе расскажу, что я делаю, когда мне больно. Прежде всего, я вижу - мне больно. Потом, мысленно, в воображении, я убегаю от этой боли: думаю о чем то таком, что мне нравится, что меня радует.

Сестре - одной из лучших специалисток в госпитале - не сразу удалось нащупать синеватую вену на руке Ив. Во время этого нелегкого процесса Ив ободряюще улыбалась сестре, не переставая беседовать с Лили.