Книга Красота в наследство - Ольга Сенько

По маленькому городу медленно расползалось серое осеннее утро. В такое время, открыв глаза, хочется немедленно закрыть их и, укрывшись с головой одеялом, продолжить спать. Особенно если знаешь, что наступающий день не сулит ничего хорошего. Но основная масса бедолаг не может позволить себе эту роскошь. Гнусная трель будильника — и вот ты уже не человек, а каторжанин. Изволь быстро одеваться и куда-то тащиться. В этом смысле Верка организовала свою жизнь так, что недоступная многим роскошь была ей вполне по плечу. Поэтому она лежала на диване, завернувшись в одеяло, как в кокон, и уютно сопела. В комнате витал явный запах перегара, а по подушке разметались свалянные космы. Недавно обработанные очередной жидкостью «Титаник», они отсвечивали диковатым темно-фиолетовым цветом. По интуитивному замыслу обладательницы прически, она должна была безотказно привлекать мужиков, которых Верка любила в очень узком понятии этого слова. Даже недавний впервые ею полученный лесбиянский опыт ничего не изменил в ее пристрастиях, скорее наоборот. Нализавшись в один из скучных вечеров с соседкой Тамарой, замужней женщиной лет на десять старше Верки, они решили попытаться поставить крест на всех этих козлах и испытать новые ощущения. Но то ли неопытные были обе, то ли слишком опьянели, а может, очень уж устойчивой оказалась у Верки сексуальная ориентация, попытки больше не повторялись, и вспоминала Верка о происшествии со смутным омерзением. Да и Тамара больше не предлагала повторить и заходить перестала.

Впрочем, Верка и не стремилась сблизиться с соседями. Подруг у нее не было, и не хотела она пускать лишних людей в свое жилище. Частые похождения осуществляла на стороне, подвыпившие компании под любым предлогом отваживала, несмотря на загульность характера. Конечно, в наше-то время непросто выцарапать у жизни хоть какую-то конуру, тем более однокомнатную квартиру, свою. Верке сказочно повезло, хотя она со своей стороны управляла везением изо всех сил. Бывший муж пытался вцепиться в родительское наследство, но не хватило силенок удержать. Верка методично «била молотком по пальцам», пока он не отпустил имущество. А куда ей было деваться? Мама Наташа и папа Женя, Верка так их почему-то с детства называла, сами жили в конуре-хрущевке, а когда тебе уже за двадцать, пожалуй, засуетишься. Отвоеванную крепость охраняла как цербер. За последний год только Витька бывал у нее, да и то нечасто, иногда заходила соседка да звонили в дверь расплодившиеся в наше время, как тараканы, коробейники, богомольцы всех мастей и беженцы, — короче, побирушки. А уж этим она старалась вообще дверь не открывать, гаркая через цепочку:

— Кто там? — и тут же отвечая: — Пошли к черту!

А квартирка ничего, чистенькая была. Оставалось удивляться, откуда у Верки прорезалась такая склонность к бытовой гигиене, но кафель она начищала исправно, нещадно пылесосила два скромных дешевеньких коврика, а в ванной на полочке постоянно проживали всякие новомодные средства в ярких упаковках. Денег на них Верка явно не жалела. У мамы с папой, сколько она себя помнила, в квартире витал устойчивый запах гнили и даже стены, казалось, были покрыты слоем серого сала. Мама Наташа, правда, подслеповата была с молодости, да и не проявляла рвения к уборке. В деревне Петрищево, откуда она была родом, к таким вопросам относились проще. А папе Жене было все равно, поскольку почти все время он проводил на огороде, да и не замечал ничего, привык.

Верка к родителям относилась неплохо, по-своему любя их, но в то же время четко себя от них отгораживала. Так повелось с детства, когда она почему-то стала называть их по именам. Выглядело это немного странным, но постепенно все привыкли. Нравится ребенку, так пусть.

Внешне Верка не представляла собой ничего особенного. Мордашка вполне заурядная. Но, слегка обидев девочку невыразительным лицом, природа все же промашку компенсировала. Верка обладала великолепной фигурой и такими ногами, что мужики при виде их сразу вспоминали о своей половой принадлежности. Ноги были безупречной формы, причем еще и внушительной длины, хотя роста Верка была среднего. Короткое туловище и длинные ноги — в этом легком несоответствии была своя гармония. Поэтому мужиков Верка ловила элементарно, надев суперкороткую юбку и прогуливаясь неспешно в местах предполагаемого скопления жертв. Увидев такие конечности, жертвы исправно садились на Веркин крючок — ноги, и плелись за ней сзади. Кто пообразованнее, вспоминал бессмертные пушкинские строки, кто попроще, просто думал, что вот, оказывается, какими они должны быть, женские ноги. А когда дело доходило до заглядывания в лицо, преследователи были настолько распалены, что Веркина простенькая мордашка их почему-то не разочаровывала, а скорее наоборот, еще больше обнадеживала. Ведь если к этим ногам еще и красивое лицо — таким набором достоинств можно и отпугнуть. Воистину Веркины ноги обладали магической силой. Безупречностью линий они ни в коей мере не походили на цаплевидные ноги манекенщиц. Из каждой их клетки бил такой мощный сексуальный зазыв, что все остальное было уже неважно. Но надо отдать Верке должное, конечности были не единственным ее достоинством. Она была неглупа, хотя об этом догадывались немногие. Интересные для себя сведения хватала на лету, обладая цепкой памятью. На удивление грамотно писала в тех редких случаях, когда ей приходилось это делать. Брезгливо морщилась, замечая грамматические ошибки. Этот факт, безусловно, удивлял, потому что читала Верка мало, в основном журналы, книжки про вампиров и простенькие любовные романы. А по русскому языку в школе имела твердую тройку, ибо не знала ни одного правила грамматики.

Сегодняшнее противное хмурое утро постепенно перерастало в не менее хмурый день. Серое небо без проблеска солнца способствовало продолжению Веркиного сна, но поспать ей было не суждено.

Мелодичная трель телефона зазвенела в ушах. Со сна ничего еще не соображая, Верка нашарила телефон и подняла трубку, из которой полилась нескончаемым потоком прямая речь без точек и запятых. Конечно, Маша, кто еще умеет так трещать.

— Ты разве не уехала? — удалось наконец вклиниться Верке.

— Завтра, золотой, завтра, но еще не точно, ты спишь, извини, не хотела будить, надо встретиться, поговорить срочно, не знаю еще, увидимся или нет, очень жаль, но срочно можно приеду? — Маша била хвостом, явно преследуя свою какую-то цель, открывать которую по телефону не желала, заливая все потоками слов. Это была ее обычная манера. У Верки не было желания пускать ее в свой дом, но тащиться куда-то сейчас было немыслимо. Машин напор по телефону нарастал, трескотня ввинчивалась в ухо.

— Ладно, жду, сейчас встану. — Верка трубку бросила, кошмар временно прекратился, начались воспоминания.

Что же было вчера? Мишка так и не появился, зато подвернулся этот слюнявый Сашка, они с какой-то компанией поехали черт знает куда в баню, она там забыла свой лифчик, вспомнила на обратном пути, жалко, теперь не вернешь. Сашка — потная свинья, почти импотент, толку никакого. Куда пропал Витька? И этой стерве что от нее нужно, интересно? Ехала бы себе, куда она там намылилась, пока не повязали. К Маше у Верки отношение давно сложилось четкое и определенное — держаться подальше, в дом не пускать. Была в ней какая-то липкая привязчивость, как у жвачки: попадет в рот — и работай на нее челюстями, к зубам липнет, выплюнуть трудно. Хотя Верка ее давно знала, сколько себя помнила, с детства. Маше сороковник уже стукнул, и она была дружна с мамой Наташей. Дружба, правда, не была крепкой, но периодически Маша появлялась у них в доме и всех учила жить. Оснований учить у нее было мало, поскольку Машина жизнь малиной явно не была. И только в последние два года в ней начал устойчиво расширяться просвет, после того как Маша получила очередной, пожалуй, самый крепкий нокаут. С трудом обошлось без тюрьмы. Сейчас она зализывала раны и, очевидно, нуждалась в деньгах. У Верки была заначка в сто долларов, но про них никто не знал, в этом она была уверена. Не могла знать и Маша. Интересно, что все-таки ей надо?