Книга Нашествие с севера - Сергей Станиславович Юрьев

– Спасибо, дружок, – сказал Корень после короткой паузы и, повернувшись к Дану, начал объяснять: – Понимаешь, сотник, я человек старый, иногда заговариваться начинаю, вот и попросил я старосту Фертина, если что, в чувство меня приводить. А то ведь могу, чего доброго, забыть, кто я, где я… – Он вновь расправил ладони навстречу проему, произнес еще что-то непонятное, и щель в скале затянулась.

Назад они шли, не торопясь, прямо по тропе, протоптанной оборотнями, но на этот раз Дан верил, что они действительно в безопасности. Корень неторопливо рассказывал о своем путешествии по темному тоннелю на спине слепого оленя, укрытого, как попоной, шкурой оборотня…

– Куда они уходят, я давно уж проследил, только ключик всё никак подобрать не мог. И подслушивал, что они там рычат, и все книги с заклинаниями пересмотрел, и с белыми, и с черными…

– Как – с черными! – возмутился Дан.

– Читать – не значит произносить, – уточнил ведун. – Да и от простого произнесения никакое заклинание не сработает, ни один ведун с заклинаниями не работает, тут Откровение надо, либо светлое, либо темное, а кто с Голоса что-то делает, тот не ведун, тот – посланец… Ну, так вот, летом еще, в начале месяца Череда, не стемнело еще, сижу за кустами у скалы и вдруг вижу: не оборотень к скале подходит, да и рано еще оборотню-то… По виду вроде человек, только чернотой от него тащит так, что трава под ним вянет. Подошел он, огляделся, да как свистнет, а из кустов еще несколько вылазят, все в одинаковых черных накидках…

– И девка у них за главного! – встрял сотник.

– Не знаю, может, и была, а может, и не одна, а может, и не за главного… Не мешай говорить, пока снова чушь не понес. Ну, против оборотней у меня оборона есть своя – ведовская, получше ваших мечей будет, а вот эти меня бы враз заклевали. Но, слава Творцу, не почуяли они меня, а один ключ к скале отчетливо сказал, так что я запомнил и повторить смог. Лучше бы, конечно, тех слов не повторять, но уж больно захотелось посмотреть, куда ход ихний ведет… Но только в середине месяца Ливня решился я глянуть, что же там. Подождал ночки, когда ни один оборотень туда не залез. Взнуздал оленя своего… Он дикий у меня, слепой потому что. Я его кормлю, а что б ему мне службу не сослужить, зрячий-то туда не пойдет, сколько ни лупи промеж рогов. На всякий случай прикрыл я его шкурой оборотня – накануне сам содрал и домой приволок для изучения… В общем, открыл я ту скалу, и поехали мы, то есть я поехал, он повез. Дорога там гладкая, широкая, так что я огня не зажигал, в темноте ехал, долгонько, может, суток трое, и попадается мне ну точно такая же скала, только хуже. Хуже потому, что я не снаружи, а изнутри, изнутри-то страшнее. Но, слава Творцу, тот же самый ключик оказался что изнутри, что снаружи… А когда раздвинулась она, там, с той стороны, уже всё снегом покрыто было… А по снегу вдалеке идет толпа каких-то нелюдей в серых доспехах, с серыми мечами, да и лица у всех бледно-серые. А от них несколько человек убегает, кто чем вооруженных. Но разве скроешься. В общем, дождался я, пока их на части поразрывают, и обратно подался. И ты теперь, что хочешь, говори, а если все лорды, и вольные землепашцы, и ведуны, и Служители вместе тех бестий не истребят, они-то точно до нас доберутся, и скоро… Не зря же тот ход сделали. Год назад его еще не было, а если и был, не ходил им никто…

Когда они вернулись в селище, все стражники из отряда Дана столпились возле ворот и собирались уже идти выручать своего сотника, по мнению многих, слишком храброго и доверчивого…

– Корень, скажи, а почему тебя Не Здесь прозвали? – спросил сотник просто потому, что ему было интересно.

– И кто ж меня так называл? – тут же возмутился ведун и грозно посмотрел на Фертина, который предусмотрительно сделал шаг в сторону. – Я те дам, Не Здесь! – рявкнул Корень и с размаху ткнул кулаком в грудь законно избранному старейшине, но тут же взвыл от боли, потому что благородным эллорам полагается носить на груди бронзовый нагрудник.

Глава 3

Всякого звания люди могут именовать лорда – Светлый, Светлейший, Ваша Милость. Собственные подданные обладают привилегией обращаться «мой лорд». Называть лорда по имени могут лишь члены семьи и равные ему по титулу, а также благородные эллоры, получившие на то милостивое разрешение, но лишь во время пира или военного похода…

«Правила благородного обращения»

эллора Эгера Лота, дворецкого лорда Карола

Сотник Саур рассвирепел в первый раз, когда очнулся связанным после падения с повозки. Он рычал и извивался всем телом, пытаясь сорвать с себя веревки, опутавшие его с ног до головы. А когда добротная пенька из Холм-Мола не выдержала, начал биться в железную дверь, не прекращая проклинать проклятых лордов, одного – за то, что бросил его в беде, другого – за то, что приказал связать его, беспомощного, а не вышел с ним биться по-честному… Второй раз Саур рассвирепел, когда узнал всю правду про своего лорда. Несколько Служителей по очереди втолковывали ему, кто такой на самом деле Их Милость и что их всех ждало, если бы Их Милость победили. Сотник был человеком могучим, но впечатлительным, и к концу рассказа, когда из его бычьих глаз закапали слезы, Герант сам разрезал веревку, которой Саура повязали.

На этот раз свирепость его была тихой и угрюмой. Теперь он хотел только одного – поскорей добраться до своего бывшего господина. Только дважды он позволил себе вспышку гнева: увидев лирника Ясона, воспевающего славную победу лорда Бранборга и его воинства над страшными нелюдями, он вырвал у него лиру и молча нахлобучил ему же на голову, после чего Ясона долго никто не видел поблизости от военного лагеря. И еще он оторвался на бывших наемниках из Прибрежных варваров после того, как они отказались присоединиться к походу, заявив, что против нечисти воевать – не та работа, за которую можно расплатиться. Предводителю варваров он свернул шею одним незаметным движением, а прочие через несколько мгновений просто исчезли. Зато когда он спросил у уцелевших дружинников Холм-Гранта, кто из них откажется пролить кровь за род людской против Нечистого, отказаться не посмел никто. Многие, правда, бежали той же ночью, но больше половины, почти тысяча воинов, остались.

Войско растянулось на несколько лиг, за ним тянулся огромный хвост обозов, который постепенно отрастал после того, как позади оставался очередной Холм или крупное селище. На дороге уже стояли в ожидании отряды лордов, обещавших помощь. Войска подходили, но сами лорды от участия в походе отказывались под разными благовидными предлогами – то старые руки уже не удержат меча, то расположение звезд не дает картину достаточного благополучия, то… На самом деле Бранборг знал, в чем истинная причина – никто из лордов не хотел оказаться в подчинении у другого лорда, он и сам не знал точно, как бы поступил, окажись во главе войска кто-нибудь другой.

Единственный из всех его встретил у дороги вблизи Холм-Бора лорд Герт Логвин с пятью сотнями всадников и смиренно попросил звания сотника в армии Холмов. Герта он знал с раннего детства, их порой учили одни и те же учителя, они вместе охотились, когда жизнь была еще весела и беззаботна. Из всех лордов Герт был, пожалуй, единственным, от кого можно было не ожидать даже завистливого взгляда в спину. Насколько Эрл Бранборг был благодарен прочим лордам за то, что они не составили ему компанию, настолько Герту он был благодарен за то, что тот здесь. Он назначил своего друга начальником всей конницы, которой оказалось около двух тысяч.