Книга Страсть по завещанию - Сабрина Джеффрис

У Селии сдавило горло.

— По всему видно, ваша тетя очень хороший человек. Ну конечно, и дядя тоже.

Выражение его лица смягчилось.

— Они самые прекрасные люди на свете. Они делали все, чтобы спасти маму, но было уже поздно. После ее смерти…

Он замолчал, его глаза увлажнились. Затем он продолжил:

— Дядя Уильям взял меня под свою опеку, и я стал его учеником. Каждый день мы вместе ездили на Боу-стрит. — Слабая улыбка коснулась его губ. — Я досконально изучил его работу. И я всегда буду благодарен ему за это.

Некоторое время она молчала, осмысливая услышанное. Какой замечательный человек Джексон — пережить столько горя и невзгод и добиться таких успехов в работе!

— Наверное, было трудно начинать карьеру в молодые годы в таком месте, как Боу-стрит? Должно быть, вам приходилось усердно трудиться, чтобы за такой короткий срок добиться признания.

— В мире таких, как я, добросовестная работа и есть единственный путь к успеху, миледи.

Его натянутый, холодный тон, в котором сквозила снисходительность, вызвал у нее раздражение.

— Вы забываете, Джексон, что когда-то моя семья жила почти такой же жизнью, как ваша. Я отлично понимаю — все, что я имею сейчас, добыто нелегким и упорным трудом моих предков на пивоваренном заводе. Со стороны отца, конечно, другая картина: его родственники вели безнравственный образ жизни и практически обанкротились.

Она скрутила в руках поводья и продолжила ледяным голосом:

— Вот поэтому бабушка уверена, что имеет право устанавливать свои правила нашей жизни. Слишком долго она расплачивалась за наше прошлое. — Селия бросила на него обиженный взгляд. — Вы тоже считаете, что она имеет на это право. Признайтесь же.

Внезапно в его глазах появилось сочувствие, и он мягко сказал:

— Нет, больше я так не считаю. Согласен, вначале мне казалось все правильным, но… — Он покачал головой. — Я не могу одобрить ее методов, милая.

Милая?

Их взгляды встретились, он покраснел и быстро отвел глаза.

— Скоро мы будет в Хай-Уайкомбе, — проговорил он, его голос стал тверже. — Давайте обсудим, о чем конкретно надо спрашивать миссис Даффет.

Она вздохнула. Вот так всегда. Стоит ей только подумать, что она разобралась в его характере, Джексон тут же сбивает ее с толку.

Единственное, в чем она уверена, — он гораздо лучше, чем она думала. За такого человека она бы с радостью вышла замуж. Но только в том случае, если он действительно ее любит.

Пожалуй, она и согласилась бы выйти замуж за герцога по расчету, но ее отношение к нему было бы чисто дружеским. С Джексоном все иначе — ей нужна искренняя, пылкая любовь. Она не смогла бы жить, зная, что его страсть и горячие поцелуи всего лишь часть его честолюбивых планов.

Поэтому, перед тем как полностью отдать ему свое сердце, Селия должна убедиться, что нужна ему именно она сама. Ничего другого она не допустит.

Хай-Уайкомб был привлекательным ярмарочным городком к северу от Лондона. Они нашли платную конюшню, там их лошадей накормили и напоили, там же они их оставили на время, пока будут разыскивать миссис Даффет. Дело это оказалось нелегким. Как выяснилось, Джон указал маршрут очень приблизительно, поэтому только к началу десятого они нашли нужную проселочную дорогу на окраине городка.

Когда они приближались к дому, Джексон рискнул взглянуть на Селию. Вид у нее был подавленный. Он понял: она опасается, что ее сон действительно был только сном. Ему ужасно не хотелось, чтобы она усомнилась в своих воспоминаниях.

Он все еще не верил тому, о чем она говорила по дороге. И пожалуй, сожалел о рассказах о своем детстве и о матери. Но оказалось, ее не шокируют постыдные детали его истории. И то, что она не…

Черт побери, опять он надеется на что-то большее. А как же не надеяться? Ведь при одном взгляде на нее у него появляется желание…

— Ну? Давайте постучим? — прервала она его размышления.

Джексон моргнул. Он даже не заметил, как они подошли к двери.

— Конечно. — Он дважды постучал в дверь. Никто не ответил. Он постучал еще раз.

— Иду-иду! — отозвался голос за дверью.

Дверь открыла полная энергичная женщина, слишком молодая, чтобы быть няней Селии. Она заправила под чепец светлую прядь сальных волос и спросила:

— Что вам угодно?

— Меня зовут Джексон Пинтер, а это моя сестра, мисс Корделия Пинтер. — Так звали его мать. — Я работаю у лорда Стоунвилла. Нам бы хотелось побеседовать с миссис Даффет. Ее адрес мы узнали от людей, которые раньше работали с ней в Холстед-Холле.

— О да. Проходите, — приветливо сказала женщина. Она посторонилась, взглянув украдкой на касторовую шляпу Джексона и красивый плащ Селии. — Меня зовут Энн Уайлер, я ее внучка. Я живу с родителями чуть дальше, по этой же улице. Но раз или два в день захожу к бабушке, убедиться, что с ней все в порядке. У нее плохо со зрением.

Она оглянулась и шепотом добавила:

— Бабушка не ладит с моим отцом, поэтому живет отдельно. Я уверена, ей доставит большую радость поговорить с вами. Она с удовольствием вспоминает время, когда работала в Холстед-Холле и в лондонском доме миссис Пламтри. Часами может говорить об этом. Сейчас я приведу ее.

Энн провела их в маленькую гостиную, предложила присесть и быстрым шагом пошла по коридору.

— Бабуля! — закричала она на ходу. — К тебе пришли! Они приехали издалека, из Холстед-Холла!

— Джексон, — тихо сказала Селия, усаживаясь рядом с ним на диване. — Посмотрите на это!

Он проследил за ее взглядом. На каминной полке стояла фотография Холстед-Холла в рамке, а под ней лежали вперемешку детские ботиночки, детские рисунки, маленькие платьица и кружевные шляпки.

Глаза Селии наполнились слезами.

— Я помню вот ту шляпку с фестонами, она была моя любимая. Тогда мне было восемь лет. Наверное, Ба отдала ей шляпку, когда она стала мне мала.

Селия стала подниматься с дивана, но он усадил ее на место:

— Сейчас вы не Селия, помните? Эту женщину вы вообще не знаете.

Она прерывисто вздохнула:

— Да, конечно.

Она посмотрела на его руку, и он тут же отдернул ее.

— Может быть, вы дадите мне блокнот и карандаш? — проговорила Селия. — По нашему сценарию я должна вести записи.

— Верно.

Едва он успел передать ей все это, как в дверях появилась Энн, ведя под руку полную женщину лет семидесяти, одетую во все серое, но ее чепец, вязаная манишка и кружевные манжеты отличались удивительной белизной. Джексон подавил улыбку. Его тетя хотя и была немного моложе этой женщины, тоже очень любила надевать причудливые белые манжеты, чтобы казаться наряднее.