Книга Гарпия - Генри Лайон Олди

Проклятые «если», подумал Штернблад. Враги, с которыми мне не справиться. За всю жизнь я один раз обратился с просьбой к собственному сыну. С мелкой просьбой. Не лично – письмом. И до сих пор не знаю, согласился бы он, или нет – удача распорядилась так, что просьба исчерпала себя на полпути. Я никогда не видел свою сноху: сын не хочет. Я не видел своего внука: сперва возражал сын, теперь, войдя в возраст – отказывается внук. Овал Небес, я мог бы их заставить силой! Но тогда я потерял бы последнее, что у нас осталось.

Мне завидуют: как же, капитан лейб-стражи! Друг короля! – а я старею, размышляя: «Метнув то, давнее копье выбора – попал я в цель? Или промахнулся без надежды повторить бросок?..»

– Неприятности, учитель?

За долгие годы Мартин научился определять настроение капитана по едва заметным мелочам. Так коллекционер древностей берет черепок, а видит канувшую в бездну лет чудесную амфору.

– Ерунда, – капитан неопределенно помахал чашкой в воздухе. Кто другой расплескал бы весь чай на собеседника. У Неистового Руди не пролилось ни капли. – Пришлось побегать по городу. Утомили меня наши ревнители.

Не в силах разделить скрытые терзания кумира, Мартин хорошо понимал, о каких «ревнителях» идет речь. Помочь же, кроме сочувствия, он ничем не мог. Пару лет назад Рудольф Штернблад подал на высочайшее рассмотрение прожект с помпезным названием:

«О привлечении миксантропов, кои есть верноподданные короны, на службу к вящей пользе и славе государства Реттийского».

До сих пор участие капитана в делах королевства ограничивалось добросовестной охраной августейшей особы. Лейб-малефактор оберегал короля от магических злоумышлений, лейб-дегустатор – от яда, лейб-фаворитки – от разочарований в делах амурных; рота лейб-стражи во главе со Штернбладом – от кинжалов, стрел и копий. С задачей своей капитан справлялся отлично, за что снискал благосклонность его величества и зависть придворных. Однако в злободневном прожектерстве он замечен не был.

Все когда-то случается в первый раз, философски подумал Мартин. Потеря девственности, блин комом, советы королям. Наверное, я виноват. Это Гоффер придумал название прожекту – и корил себя за витиеватость. Зовись прожект проще, его величество бы сразу…

Впрочем, Эдвард II оценил прожект, как «своевременный». Король похвалил капитана «за державное мышление» и дал распоряжение подготовить соответствующий указ. После чего счел вопрос решенным и благополучно о нем забыл.

Канцелярия, где сидели известные труженики, кинулась исполнять монаршью волю. Со всех ног кинулась, просто из штанов выпрыгивала – капитан ждал месяц, полгода, год… Наконец терпение у него лопнуло. Он явился в канцелярию и поставил вопрос ребром. Вопрос постоял, качаясь – и покатился.

– Прожект? – спросили у капитана. – Какой прожект?

Сдержав гнев, Штернблад кратко, по-военному, изложил суть.

– Ну да, конечно! – просияли канцелярмейстеры, похожие на живчиков-солитёров, и нырнули в каталожные ящики. – Входящий номер 1374/126-бис. Не извольте беспокоиться!

Мрачный взгляд капитана не произвел на паразитов никакого впечатления. Испортить им настроение не смог бы и демон, явись инфернал за справкой. Разные являлись. Канцелярия – не геенна, тут не очень-то развоюешься.

– Его величество распорядился…

– Разумеется! Все силы брошены!

– Когда будет готов указ?

– Как только, так сразу! Идет перепись контингента. Определение областей целевого использования согласно расовым особенностям. Учет потребности армии и служб. Опрос населения. Схема распределения по регионам. Предстоит большая работа. Но, уверяем вас, наше ведомство с ней справится!

– Когда?!

– Зайдите через месяц. Мы предоставим вам коэффициенты расчета квот согласно численности и плодовитости…

Очень хотелось завязать солитёра узлом и посмотреть, как мерзавец станет развязываться. Но Руди сдержался. Имей его прожект первоочередную важность, стоило бы подать «жалобный рапорт». А так – без толку. Все при деле, работа кипит.

Глядишь, лет через десять выкипит!

В итоге капитан решил действовать проверенными методами. Указ – указом, а хочешь что-то сделать – делай сам.

Хомобестии служили Реттийской короне и раньше. Эскадрон гусар-китоврасов отлично показал себя в ряде пограничных стычек. Псоглавцы сотрудничали с Бдительным Приказом, выслеживая преступников – успешно, хотя и с большой неохотой. Роль ищеек претила их гордому племени. Отряд русалок на рейде Порт-Фаланда пустил на дно треть пиратской эскадры, спасая осажденный город. Гривастых леонидов кое-где зачислили в ландсвер, и вокруг сразу воцарилась тишь, да гладь, да Ползучая Благодать.

Однако эти случаи являлись исключениями из правила. К сотрудничеству миксантропов привлекали в провинции, по инициативе местных властей. А наглядный пример, по замыслу Штернблада, был необходим в столице. Чтоб маячил у всех на глазах, приучая: держава видит в каждом подданном человеческое, а не звериное начало, чего и вам желает.

Поначалу капитан хотел заполучить леонида. Лучше – двух. В почетном карауле люди-львы – в парадных мундирах, а?! – смотрелись бы неотразимо! Любой монарх, приехав в гости, обзавидуется. Да и боеспособность у леонидов на высоте.

Для службы в лейб-страже требовались абсолютно надежные кандидаты. Пока шла проверка леонидов из ландсвера, Штернблад почесал в затылке и выписал патент на имя Доминго, сына Ворчака. С псоглавцем он был знаком, видел его в деле и мог за Доминго поручиться.

Надо же с чего-то начинать!

Болезнь Томаса Биннори, любимца короля, натолкнула его еще на одну мысль. Когда лекари и маги-медикусы оказались бессильны, именно капитан дал Эдварду II совет обратиться к «альтернативному специалисту». Он не зря изучал таланты миксантропов. Если гарпии удастся вылечить барда…

Замысел ни шатко ни валко претворялся в жизнь. Вот только ревнители «прав человека» досаждали. При любом удобном случае они вставляли капитану палки в колеса. Виданное ли дело – хомобестия во дворце? Это вам не зверинец! Что? Не тварь дикая? Имеет право? Ну и пусть имеет, на здоровье. Где-нибудь подальше, в резервации.

Столица – для людей!

«Хоть кол им на голове теши! – недоумевал капитан, готовый начать тесать колы на дубовых головах. – Неужели бездельники опасаются, что миксантропы потеснят их с насиженных местечек? Точно, зверинец…»

– Старею, что ли? – вслух произнес Штернблад. – Устаю, брюзжу… Мне что, больше всех надо? Новое требует уймы усилий – или неожиданного подхода. Пахать, как вол; ужалить, как змея. Понимаешь, Мартин?

– Да, учитель. Но ведь вы в этом мастер!

– В чем я мастер? В интригах? В борьбе под ковром? В политике? Нет, дружок, в таком бою я банален и предсказуем. В сущности, мы с тобой оба такие. Двое вояк беседуют за чашкой чая – что может быть банальнее?