Книга "Эффект истребителя". "Сталинский сокол" во главе СССР - Сергей Артюхин

А там, среди других пар танцевал Драгомиров. И при этом широко улыбался, почти смеясь, как и его партнерша. Смотрелись эти двое очень красиво – высокий статный брюнет в форме и светловолосая стройная девушка в длинном платье. Двигались они в танце как одно целое.

"Узнать, кто такая. Все узнать", — профессионализм вернулся почти мгновенно, прогнав секундное благодушие.

Песня, тем временем, подошла к концу.

— Что, товарищ Драгомиров совсем не такой уж и страшный человек? — пошутил Богдан.

— Богдан Сергее… Богдан, — поправилась девушка, — да вас мы никогда страшным и не считали. Вы, наоборот, очень даже симпатичный.

— Ох, спасибо за комплимент, конечно. Но в сравнении с вашей красотой я не так уж и хорош, — засмеялся генсек.

— Товарищ Драгомиров?

Естественно, долго находиться в студенческой среде "просто так" генеральный секретарь не мог. О том, кто прибыл на бал, вузовское начальство узнало быстро, благо на входе сидели понимающие товарищи. Разумеется, что оставлять главу страны "в одиночестве" и не засвидетельствовать ему своего почтения было попросту невозможно.

— А, добрый вечер, товарищи, — улыбающийся Богдан протянул ректору руку. — Отличный праздник организовали, молодцы.

— Спасибо, товарищ Драгомиров. Но это наших студентов надо благодарить, они очень старались.

— Что вы, я и не сомневаюсь. У вас здесь ну просто замечательные кадры! — повернувшись к Алене, Богдан ей подмигнул.

— Может, скажете небольшую речь, товарищ Драгомиров?

— Нет-нет-нет, не сегодня. Сегодня у ребят праздник, зачем его разбавлять речами, правда? Так что давайте все же отдохнем от скучных будней и немножечко развеемся.

Оркестр тем временем заиграл танго.

— Ого. Прямо как в Германии, на фронте. Алена, дорогая, составите компанию еще разок? Позволите?

— Да-да, конечно, Богдан Се… Богдан, — девушка все никак не могла привыкнуть называть генсека по имени. Это казалось просто дикостью и чем-то невероятным.

— Тогда прошу, — вечер только начинался, а глава советского государства уже был в превосходном настроении.

В конце концов, он оставался молодым мужчиной, совершенно не равнодушным к красивым девушкам и приятной компании…

Глава 11

Последнюю неделю Богдан чувствовал себя помолодевшим буквально до двадцатилетия. Сердце пело, а душа радовалась так, что работа не то что спорилась – испарялась от прикосновения генсековских рук.

Тем временем, страда была в самом разгаре. До двадцатого съезда партии оставалось уже не так уж чтобы и много времени. А ведь именно на нем Драгомирову предстояло окончательно утвердить свою собственную власть, уже без поддержки Берии в качестве тяжелой артиллерии.

Понятно, что Богдан чувствовал себя несколько неуверенно – все же в одиночку он партией и страной еще не управлял. И вполне себе логично предполагал, что дождавшиеся смерти Лаврентия Павловича хищники бросятся в бой. И не факт, что хватит авторитета и умений защититься.

Собственно, поэтому генеральный секретарь и задумал ход конем. Ну, вообще-то авторство "фундамента" идеи принадлежало умершему наркому (хотя, пожалуй, даже и Сталину), а Богдан только лишь ее доработал и творчески развил. И понятно, почему ему пришлось этим заниматься – оппозиция, хоть и неявная, в партии имелась, и с этим что-то надо было делать.

Состояла идея в том, что Драгомиров собирался провести некоторые политические модификации советской системы, призванные укрепить его власть, ослабив при этом власть партии. Как? Усилив роль Советов и ослабив республиканские и областные комитеты. Причем ослабив радикально, путем их фактического уничтожения.

План был достаточно прост: если отбросить разнообразную словесную мишуру, вроде "укрепления единства партии и народа" или "улучшения качества оперативного управления", то его ядром оставалось предложение о фактическом упразднении областных и республиканских комитетов. Вместо них на уровне округов, объединявших по нескольку областей и республик, создавались комитеты окружные, подчиненные ЦК КПСС – и генеральному секретарю соответственно – напрямую.

Окружные комитеты получали власть над райкомами напрямую. А те, в свою очередь – расширенные полномочия.

Такой механизм увеличивал роль КПСС в рамках всего Союза, но значительно сокращал возможности местных партийных начальников, которых теперь можно было гораздо легче контролировать. Ибо, во-первых, они больше не могли опираться на конкретные административные образования, вроде тех же республик, а во-вторых – их становилось попросту меньше.

Кроме того, это позволяло улучшить качество контроля реального положения дел – ибо председатель окружкома не отвечал напрямую за провалы конкретной республики или области, а значит, был менее заинтересован скрывать их ошибки и недостатки. Теперь за состояние дел в них отвечали областные Советы, избиравшиеся, как ни странно, на основе альтернативного голосования.

Это тоже была необходимая мера – Драгомиров был вынужден перестраховываться, а значит, нужно бросить оппозиции кость. Ею стали профсоюзные организации, получавшие право на выдвижение собственных, отличных от партийных кандидатов. Естественно, в любом случае оба кандидата в КПСС состоять будут (в том же профсоюзе по-другому не продвинуться никак) — но выбор все же появляется. Наконец – какая-никакая, а площадка для дискуссий, ибо в самой партии фракционность запрещена и жестоко карается.

Понятное дело, что Богдана заботил здесь совсем не выбор простого человека. Оппозиции нужны были позиции для отхода и приятные и теплые посты. Естественно, что не только оппозиции, но и сторонникам Драгомирова.

Фактически, такая система вела к большей унитаризации государства, ведь партия теперь оказывалась вне республиканского деления и становилась гораздо более централизованной структурой, в значительно большей степени подчиненной генеральному Секретарю.

Мешать планам реформ после их озвучивания широким партийным – и народным – массам мгновенно становилось весьма затруднительным и неприятным делом. Любые такие попытки сразу могли наткнуться на обвинения в национализме, местничестве или бюрократизме. Учитывая, что в армии и НКВД авторитет Драгомирова зашкаливал, напрямую противостоять ему было практически невозможно.

Но совершенно очевидным оставалось и то, что просто так такие изменения через съезд протащить было невозможно – даже с поддержкой "силового блока". Просто потому, что угроза нависала над сотнями и тысячами весьма и весьма влиятельных партийных лидеров. А значит, напрямую выносить на съезд такие предложения было опасно. Оппозиция вполне могла организоваться – и победить. Чего, вполне понятно, Драгомирову явно не хотелось.

Поэтому-то он и решил "есть слона по кусочкам". Следовало озаботиться получением парочки дополнительных козырей. Что это означало? Ну, для начала Богдан собирался изменить конституцию СССР, введя в нее несколько новых статей и слегка модернизировав.